Выехав из города, он попросил Милану рассказать о родителях, о детстве, и она сначала нехотя, потом все более увлекаясь, рассказала о семье, о прошлом. Входя в квартиру, где их окружили тягостные воспоминания, он увлеченно рассказывал о работе, чтоб сгладить неловкость первых минут. На следующий день он купил новую кровать, которую выбрала она на сайте магазина, а старую навязал кому-то на работе.

Шли дни, он ждал, когда она подаст хоть какой-нибудь знак о том, что они не просто соседи по комнате. Как-то вечером он смотрел ТВ на кровати, она, накормив его, ушла в ванну и долго не возвращалась. Он постучал и дернул незакрытую дверь. Милана сидела в пенной ванной, задумавшись. Он присмотрелся к ней: она ничем не напоминала то злое некрасивое несчастное существо, которое он бросал на постель, чтоб унизить, она была вновь прекрасна, мечтательна, как тогда, давно. Он присел на край, опустил руку в воду. Она задержала на нем серьезный взгляд, ему показалось, что она что-то решала внутри себя. Хотя для него все давно было ясно: она вернулась к нему. Сняв халат, он сел в ванну, коснувшись ногами её ног, и любовался ей. Наконец, лицо её прояснилось, она слегка улыбнулась, и Руслан увидел ожидаемый знак.

Поймав под водой её ногу, он подтянул её податливое, впервые не сопротивляющееся ему тело к себе, усадил её боком на свои ноги и, обняв, целовал долго и нежно. Она старательно отвечала ему, почти так, как делала это раньше. Он сжимал её мокрую грудь, отвердевшие соски, и она, вскинув руки, обняла его. Он опустил руку на её сдвинутые ноги. и она заскользила рукой вниз, по его животу к паху. Дождавшись, пока она захватила головку мягкого пениса, он просунул руку между её ног, и она развела их. Целуясь взасос, они мастурбировали друг друга так долго, что она прижималась и трепетала на нем дважды, и его довела до семяизвержения, прижимая его отверстие и ощутив пальцами толчкообразный выброс.

Она встала, облилась душем, плеснула в него и вышла, обернувшись и хитро посмотрев на него. Он, в душе прокляв её за то, что вывела из строя так быстро и неэффективно, направился за ней. Она сидела на краю кровати, поджав ноги и глядя в сторону. Он подошел вплотную, и она, протянув руки, крепко обняла его за бедра. Он поцеловал её в макушку, обняв за шею, она целовала его живот. Не глядя на него, она взяла в руки член и яички и открыла рот, как когда-то любовнику, старательно аккуратно облизывала она кончик головки, упираясь язычком в отверстие, затем весь набухающий ствол до основания, потом лизала и посасывала яички, забирая их в рот и выпуская.

Наконец обхватила губами головку, водя по ней кончиком языка, и вобрала увеличивающийся, в рельефных венах, пенис в рот, равномерно водя по нему губами. Наблюдая впервые воочию её новые умения, у него на миг мелькнула горькая мысль, что не он научил её этому, не ему впервые посчастливилось. Он дал себе слово, что не будет думать и помнить об этом, если хочет сохранить спокойствие и мир между ними, и отогнал неприятное воспоминание, сосредоточившись на весьма приятных эмоциях. Она потянула его на кровать. Уложив на спину, проведя руками по всему телу, она задержалась на лобке и, зажав пенис рукой, села на него спиной к нему. Какими разнообразными были её фрикции в этой, новой для него позе!

Она скакала на нем, подогнув колени, и сев на корточки, и ложась крестом, и улегшись грудью на его колени и вытянув ноги. И все получалось у неё так ловко, легко и плавно, и ему вновь было так хорошо и легко с ней, что разом забылись все эти тяжелые месяцы одиночества и боли. Ему показалось, что они и не расставались вовсе, что он уже все это видел и чувствовал, и для него вовсе не новость её новые навыки. Схватив её за локти, он поднялся, она повернула к нему лицо, и он прочел на нем ожидание. Прижав её к себе, он долго терзал её губы, мял груди, щипал и потягивал соски. Он сжал увеличившийся клитор, она разом задрожала в легких судорогах.

Огонь, поднявшись снизу, запылал внутри, и чтобы избавиться от сжигающего жара, она сжала его руку, обнимающую её, пропустив другую между своих ног, она легонько сдавила его затвердевшие яички, нащупала пальцем узкую складку между мошонкой и сфинктером и нажимала на неё до тех пор, пока он не выплеснулся в неё. Её почти сразу отпустило, едва выносимое томительное ощущение прошло, огонь внутри погас. Они сидели, прижавшись, тяжело дыша, и каждый боялся нарушить хрупкую гармонию. – Ну что, 3-й тайм? – пошутил он. – Я не против! – в тон ему она. – Посмотрим, кто – кого?! - Посмотрим! - Отдых 6 минут. Идёт? Они прилегли и сразу заснули, переплетясь ногами и телами, как раньше.