Сын падишаха, молодой сильный подобный молодому льву Якубходжа, с женами и детьми восседал на крыше дворца и наблюдал за происходящим вокруг. Вдруг взгляд его упал на путников.
      - Что это, старик, взвалив на спину молодого человека, несёт его к замку, и это повторилось трижды!
      Наследнику престола и его жёнам стало жаль старика. Он послал слугу и тот, всех четверых привёл к очам повелителя вселенной.
      - Вы изверги, в этом вилояте управляемом мною, волки и овцы пьют из одного родника. Почему, вы, трое молодых людей издеваетесь над стариком? Сейчас вы понесёте наказание по заслугам.
      - Пусть долгой будет жизнь молодого падишаха, но мы не издевались над стариком. Мы так договорились между собой, мы путники. В дороге обессилили от голода и жажды. Дошли до того, что даже не могли шевельнуться. Тут мы и договорились, что каждый расскажет о каком-нибудь необычном приключении, повествующем о любви двух мужчин. Кто не сможет рассказать, должен нас отнести к замку на спине. Мы трое рассказали, а старик клянётся, что у него "таких" приключений не было и рассказать ему нечего. Договор есть договор, и он вынужден был отнести нас к замку.
      - Это правда? - грозно спросил Якубходжа.
      - Да прибудет имя Якубходжи навечно записанным драгоценным мускусом в Книгу прибывающих навеки в райский сад, это истинная правда, мужчины никогда не пробуждали во мне нежных чувств!
      Маликзаде засмеялся и сказал:
      - Столько ты прожил на свете, и неужели за эти годы, ничего не произошло с тобой?
      - Нет, ответил старик.
      - Сколько тебе лет?
      - Семьдесят.
      - Удивительно, мне двадцать три года, и за эти годы у меня было тысячи всяких происшествий. А что если я за старика расскажу случай из моей жизни?
      - Превосходно, ответили мужчины.
      И Якубходжа, отослав от себя слуг, детей и рабов, начал:
      "Когда мне было тринадцать лет, мне захотелось пройтись по базару. Там я увидел сидящего в своей лавке портного. Он был так красив, что сияние его миндалеподобных глаз освещало тёмную комнату. Глянул я на молодого мужчину, и не одним, сто тысячею сердец я полюбил его. Ему было тогда столько же лет, сколько мне сейчас. Я почувствовал слабость в ногах и не мог сделать ни шага от его лавки. Но я опасался своих слуг и рабов, и убедил себя, что нехорошо стоять так, посереди базара. А вдруг догадаются, в чём дело и заподозрят о моей противоестественной страсти, и я буду посрамлён? Об этом я рассказал только своей кормилице, Мехин-бону.
      - О, Якубджан, ты так рано повзрослел! А когда мальчики рано взрослеют, любовь приходит к ним в причудливых и странных образах! Ты должен принести двести динаров в дар дервишам, живущим за городом, купить у них крови дикого шакала, взять колпак самого старого и уродливого дервиша, затем отрезать хвост у первого встреченного тобой ишака, и когда наваждение в виде этого мужчины вновь придёт к тебе, надеть колпак, помазать свои глаза этой кровью, разжечь исрык, размахивать хвостом ишака над головой и произнести заклинание. Тогда образ ткача забудет дорогу к твоему пылкому сердцу.
      Кормилица долго наставляла меня, но всё было бесполезно. Образ ткача настолько был сладостным, его объятия снились мне ночами, днём я представлял, его лобзания. Я НЕ ХОТЕЛ избавляться от этих мечтаний. Жизнь моя превратилась в сладкую боль, я больше не мог сдерживаться, и не хотел надевать дурацкий колпак, мазаться кровью, и махать над головой хвостом ишака, принесённым моей кормилицей. Я позвал верного слугу, сделал ему подарок и послал за тем красавцем портным. Глядя на его доброе приветливое мужественное лицо, я чуть не умер от счастья. Но тут же вытащил кусок сафьяна и сказал:
      - Из этого сшей мне халат!
      Я боялся, что люди могут подумать обо мне. Скроив халат, парень хотел уйти, но я сказал:
      - У нас дома обычай, кто бы к нам ни пришёл, не покушав, не уходит.
      Слуги принесли еду, я всех удалил из комнаты, стал разрезать мясо на мелкие кусочки и на кончике ножа класть ему в рот. В комнате мы были одни, и я обнял его и несколько раз поцеловал. Источник моих мучений смутился и сказал:
      - Малик, а не боишься Бога?
      - О красавец, быть мне жертвой за тебя, я привел тебя для нашей нежной встречи, не отворачивайся от меня!
      - Мне стыдно перед создателем, меня дома ждёт молодая жена, сказал он.
      - Быть мне жертвой, Аллах всемилостив, и всепрощающ!
      Сто тысяч уловок и хитростей мне пришлось применить, пока я смог привлечь его к себе и он насладил меня. Спустя время, парень осмелел, снял с себя рубашку и выпустил на волю арабского скакуна, ухаживать за которым я мечтал дни и ночи напролёт. Оба мы упивались усладами любви. Это длилось пятнадцать дней. На шестнадцатый день нам захотелось вина. Пили до поздней ночи и сильно опьянели. Мы играли, боролись, и вдруг мне захотелось уложить его в постель. А на подушке лежал обнаженный кинжал. Будучи хмельным, я не заметил его. О, то было предопределение свыше, воля всемогущего Аллаха. Кинжал пронзил грудь возлюбленного насквозь, он тут же умер. Я обезумел от горя и страха. Мне нужно было хоть кому-нибудь рассказать о происшедшем. Я побежал и известил о случившемся кормилицу. Она с укором сказала мне:
      - Ну и распутник же ты, ну и развратник, а я предупреждала тебя и просила выбросить из головы эту мысль, и хотя бы разжигать исрык, если мысль о грехе не даёт тебе покоя, иначе наделаешь бед.
      - Она-жон, - отвечал я, - сейчас ли время для упрёков! Давайте подумаем, как быть с телом этого мужчины!?
      - Ты не слушался мудрую Мехин-бону и теперь сам должен найти выход из этого положения, это будет лучше всего. Что я могу предложить тебе!?
      Труп я оставил на день в этой комнате, закрыл дверь на замок и дождался ночи. Все уснули. Я завернул труп в кошму, чтобы вынести и похоронить его в укромном месте. Но ничего не получилось, так как двери замка были заперты, и возле них спала стража. Сколько ни думал, ничего не мог я придумать. Опять внес его в ту комнату, и спрятали там. Прошёл месяц после этого. По замку распространился трупный запах, и многие слуги говорили, что в доме чем-то пахнет. Я сказал кормилице:
      - Пропал я, она-жон, скоро отец дознается до всего, и тогда не избежать мне беды!
      У полководца моего отца был чёрный раб по имени Мухсин. Он был очень сильный и исполнял по долгу службы работу палача. У него были большие связи среди рабов и свободных воинов. Кормилица разыскала его и привела ко мне.
      - Зачем Вы привели его, она-жон?
      - Этот человек может решать любые проблемы, сынок.
      Мехин-бону, выходя из моей комнаты, со счастливой улыбкой произнесла:
      - Кончились наши мучения!
      Я вручил ему пятьдесят динаров червонного золота наедине, и поставил условие, что он за это унесёт кошму, надёжно припрячет и никому не скажет об этом ни слова. Не одно существо не должно знать об этом.
      - Хорошо, но что в этой кошме? Пока не узнаю правды, не унесу! - сказал Мухсин.
      Сколько я не твердил, что это его не касается, я не мог убедить его. Дело кончилось тем, что раб развернул кошму, увидел труп и сказал:
      - Если хочешь, что бы это осталось в тайне, ты должен подарить мне свою дружбу и дать некоторые права! Иначе никогда поручение твоё не исполню, и всё расскажу людям!
      При этих словах раба у меня в глазах потемнело.
      - Это ещё что такое, как ты посмел угрожать мне, я будущий падишах, что ты говоришь? - возмутился я.
      - То, что слышишь! Удовлетворишь моё желание, я выполню твоё поручение!
      - Я будущий падишах, а ты раб, это не возможно и это противоестественно!
      - С портным, предаваться сладострастию ты мог, а теперь будь моим!
      - Ради Аллаха, - взмолился я, - я дам тебе всё, что захочешь, и ты будешь жить обеспеченно, но не требуй от меня лишиться мужской чести, я куплю для тебя самых красивых мальчиков из Греции, но не делай со мной этого!
      - Если подаришь мне весь мир, я откажусь от него, так что всё бесполезно! Доставишь мне удовольствие, и я выполню твоё поручение.
      Я очень боялся своего отца, ничего не мог придумать, и вынужден был уступить этому дьяволу. Он насладился мной, нисколько не заботясь о моём состоянии, грубо овладел мной своим необрезанным, огромным орудием, которым как говорили, пытал попавших в опалу вельмож перед их смертью, и лишь после этого урча от удовольствия, унёс и спрятал труп. Я не мог ходить два дня, такие глубокие и болезненные раны нанёс мне Мухсин, и горько оплакивал ткача, встречи с которым приносили мне только радость и веселье. Но каждый раз, когда палач вспоминал о трупе, он шёл ко мне и требовал удовлетворения его похоти. Если я не хотел видеть его и говорить с ним, избегал его, то он грозился раскрыть тайну. Я подчинялся ему, и всё оставалось в тайне. С каждой новой встречей, Мухсин придумывал для меня новые способы унижения, изобретал для меня мучения, не оставляющие видимых следов на теле, а затем удовлетворял свою похоть. Жизнь моя становилась невыносимой.
      Однажды, мы с отцом и всеми нашими придворными, выехали на охоту, а в замке остались только несколько военачальников, для охраны сокровищницы, с ними находился и Мухсин. Неожиданно моему коню перебежал дорогу заяц, и отец решил отправить меня обратно в крепость. Я со слезами умолял отца не делать этого, так как очень боялся находиться с Мухсином в полупустом замке, знал, что пока отец не вернётся с охоты, Мухсин поселится в моей спальне, боялся, что он потеряет контроль над собой и задушит меня. Но отец не послушал меня и отправил обратно под предлогом охраны сокровищницы. Когда я со слугой показался возле ворот, Мухсин увидел нас и поприветствовал меня. В его глазах я увидел новую волну похоти, он стоял и чесал через халат свой кутак, моё сердце сжалось.
      Вечером военачальники устроили в почти пустом замке пирушку. У каждого из них была женщина. Они целовали их, играли с ними в нарды и принялись пить вино, а Мухсин прислуживал им. Они стали бить этого подлого раба, палками по его голове и потребовали, что бы он тоже привёл для себя женщину.
      - Мы знаем, что ты развратник и извращенец, поэтому твои руки и шея покрыты уродливыми бородавками по всей длине, ты палач и ты насилуешь трупы, после их умерщвления! Это из-за тебя здесь воняло в прошлом месяце так, что из замка убежали все крысы. Если ты нормальный, приведи себе женщину, мы хотим выпить ещё и посмотреть, как ты будешь совокупляться с женщиной! Иначе нечего прислуживать нам, убирайся вон, трупный жених!
      Этот незаконнорожденный чёрный раб пришёл ко мне и сказал:
      - Маликзаде, мне нужно, что бы на часик ты пошёл со мной.
      - В чём дело?
      - Мы собрались пить вино, у всех есть подруги, а меня гонят из общества, потому что у меня бородавки и нет женщины.
      - Это твои проблемы!
      - Твоя красота, красота юноши только вступившего на путь порока, сильнее красоты женщины! Твоя горячая плоть насладит нас, и вино будет пьянее! Если ты не пойдёшь со мной, они меня не примут! Вот почему я здесь! Я приведу тебя и скажу, что ты мой возлюбленный.
      Униженный, бессильный что-либо предпринять, я снова уступил ему. Он взял меня за руку и привёл туда, где военачальники моего отца пили вино.
      Черный раб сказал:
      - Я привёл своего возлюбленного!
      - Возлюбленного? Мы так и знали, что ты извращенец, ты, наверное, притащил свежий труп с кладбища?! Ну и кто же он? Кого ты будешь сововокуплять для нашего веселья?
      - Это молодой падишах!
      - Все засмеялись и решили, что чёрный раб сошёл с ума.
      - Ты плут, не смей говорить подобное, если не хочешь, что бы наши головы слетели с плеч!
      - Я сейчас введу его, - сказал раб.
      Он вышел за дверь и приказал мне:
      - Входи, маликзаде!
      При моём появлении все вскочили и поклонились мне, я сел с ними и сказал:
      - Я буду вашим сотрапезником, при условии, что буду тамадой!
      - Воля твоя, молодой падишах! - ответили они, переглядываясь между собой.
      Мухсин подошёл ко мне сзади и, обняв меня, спросил:
      - Я хочу показать моим друзьям на этом пиру, как выглядит настоящий мужчина. Я хочу, что бы они увидели, как ты мне отдаёшься, "мой малик-задёночек". Ты не откажешь мне?
      - Нет Мухсин-ака, - ответил я женским голосом, - в этот вечер я никому не откажу, я готов услаждать тебя и твоих друзей своей любовью!
      Военачальники и их женщины в ужасе переглянулись. Мухсин страстно поцеловал меня в губы.
      У меня с собой было усыпляющее снадобье. Кувшин с вином поставили возле меня, и я незаметно всыпал в него снадобье, разлил по чашам и подал им. После нескольких чаш все опьянели и повалились без чувств. Я вынул смертоносный меч и сначала отрубил голову чёрному рабу, затем вспорол животы военачальникам и их женщинам. Придя в замок, я всё рассказал кормилице. Она упала к моим ногам и одобрила мой поступок. Миновала ночь. Настал день и по городу прошёл слух, что в шахском караульном помещении, убили нескольких человек. Весть об этом дошла до отца. Он вернулся с охоты и стал разыскивать убийцу, но даже следов не обнаружил. Он недоумевал:
      - Кто мог содеять такое?
      Через некоторое время отец послал сватов к дочери шаха Йемена, шах тут же принял предложение и провёл обряд обручения. Тайна моя осталась нераскрытой, семье моего первого возлюбленного я подарил две деревни, с прилегающими к ним землями. Мы с женой живём счастливо и спокойно, она родила мне троих сыновей. Вот какой случай был в моей жизни".
      - А ты уже старик, тебе семьдесят лет и ничего не приключилось с тобой в жизни?
      - Нет, о, повелитель!
      Падишах преподнес всем им хорошие подарки. Обрадованные, они вознесли ему хвалу. А этот рассказ остался как память о них.
      Тысяча благодарностей добрым людям! добрым людям! добрым людям! добрым людям! добрым людям! добрым людям! добрым людям! добрым людям!