Утро встретило меня обычным маминым голосом, как всегда будившем меня. Привычные процедуры умывания, завтрака и сбора в школу, ничем не отличались от повседневности. И поскольку следов вчерашних приключений, кроме воспоминаний не имелось, то я «мудро» решил, что это очередной сон. А все мои хлопоты шли своим чередом.
     Школа промелькнула, как опостылевшая рутина. На сегодня никаких экстренных дел не было, и наша компания разбрелась по домам. Пока мы с Оксаной шагали рядом, я нередко ловил себя на том, что разглядываю ее фигурку, манеры, поведение, т.е. обращаю внимание на все, что она делала. Такое повышенное внимание не осталось не замеченным. Оксана чуть ли не сияла и при прощальном ритуальном поцелуе мы потратили больше время на этот процесс. Причем я сумел немного ее обнять, но она мягко вытекла из моих рук. Как же они могут вот мягко не навязчиво подчинять мужиков своим прихотям?
     – Ты сегодня, какой то особенный, – подметила Оксана.
     – Разве это плохо? – поинтересовался я.
     – Нет, что ты, – спохватилась она. – Больше молчишь и все смотришь и смотришь на меня.
     – Обещаю, что в следующий раз заболтаю тебя до смерти, – отшутился я.
     – Дурачок, – повеселела Оксана.
     – Деревенский?
     – Деревянный. Вечером зайдешь?
     – Приду алгебру списывать, – пообещал я.
     – Так я тебе и дала. Сам решать будешь, а я помогу, – это она беспокоится о моей учебе.
     – Если ты будешь помогать, то я буду думать не об алгебре, а о тебе.
     – Развратник.
     – Закоренелый.
     – Ладно, иди уже, а то совратишь меня.
     Мы рассмеялись. Она побежала к себе домой.
     Дома делать было совершенно нечего. Обед из холодильника и уроки заняли всего два часа. После этого я забрался на диван, взял книгу и попытался читать. Однако на этот раз сюжет не захватывал меня. В голову постоянно лезли воспоминания вчерашней ночи. Надо было, куда то все это пристраивать в своей голове и решать, что делать со всем этим дальше.
     Во-первых, надо как-то определить сон это или явь. С этой целью пришлось провести детальный осмотр моего тела. Никаких следов не обнаружилось. Ни старых, ни новых. Если использовать извечный мужской прагматизм, такое действительно может только присниться. Фактов подтверждающих обратное – не наблюдалось. Тогда откуда все эти впечатления от удовольствия быть женщиной? Или я постепенно схожу с ума?
     Наверное, надо поменьше подсматривать. Да, а где же шишка от удара? Лоб чистый, ничего не болит. Пора прекращать заниматься фантазиями, а переходить к реалиям. В реалиях числилась Оксана. Сунув алгебру в пакет, направляем свои стопы к своей пассии.
     Дверь открыла мама – добродушная, веселая женщина. Она прекрасно осведомленна о наших отношениях с Оксаной, но не препятствует нам.
     – Здравствуй, Валик! Проходи. Она ждет тебя.
     – Здравствуйте, Светлана Александровна.
     – Оксана! Твой принц пришел! – как обычно она подшучивает над дочкой.
     – Мама! – выскакивает возмущенная Оксанка из своей комнаты. На ней сейчас маечка и спортивные штанишки. Смотрится вполне импозантно. – Проходи, Валик.
     – Идите, грызите гранит науки! Только не путайте его друг с дружкой, – снова смеется женщина и отправляется на кухню.
     Оксанка провожает мать испепеляющим взглядом, пока я прохожу мимо нее в комнату. Дверь закрывается, отгораживая нас от внешнего мира и посягательства на наше уединение.
     Удостоверившись, что домашнее задание по алгебре у меня в зачаточном состоянии, садимся к столу и начинаем терзать задания.
     – Надо решать через интеграл, – подсказывала она.
     – Сам знаю.
     – Так чего ты ждешь?
     – Не выделывайся, дай списать.
     – Решай, пока я добрая.
     – Зануда!
     – Двоечник!
     – Не двоечник, а хорошист.
     – Все равно двоечник. Не знаешь элементарных вещей.
     – Я то алгебру выучу, а вот занудство не исчезнет.
     – Ах, так?! Ты сейчас получишь, – схватив злополучную алгебру, Оксанка бросилась на меня. Пришлось уворачиваться и прятать голову, чтобы сия драгоценная часть моего тела не пострадала. Но Оксанка не думала останавливаться. Тогда я сгреб ее в объятия, и мы рухнули на диван.
     Она сразу притихла и смотрела на меня. При этом она никуда не вырывалась. Прямо перед моим лицом находилась такая аппетитные губки, что я не выдержал и от всей души провел по ним языком. Оксанка немного отстранила голову и прищурила глаза.
     – Подлизываемся? – она устраивается на диване поудобнее, подтягивая под себя ноги. При этом облокачиваться об меня не прекращает.
     – Пробуем на вкус.
     – И… – интересуется она.
     – Вкусно, – признаюсь я.
     Наступает пауза. Оксанке это нравиться и она ждет продолжения. Мне тоже хочется этого, но с большим размахом.
     – Сделай алгебру, а потом будешь подлизываться, – ставит она условия.
     – Это не честно, – возмущаюсь на этот раз я. – Давай сначала побалуемся, а потом я спишу алгебру.
     – Фиг тебе, – при этом Оксанка не отстраняется от меня ни на миллиметр.
     – Я уже давно думаю, если губки у тебя такие сладкие, то какая должна быть грудь, – бросаю пробный камень.
     – Совсем сдурел?
     – Обещаю сделать алгебру самостоятельно, – ложем сыр в мышеловку. Оксанка «обнюхивает» его, решает, как поступить в такой ситуации.
     – Что вы там шумите? – донесся голос мамы Оксаны.
     – Этот тип пытается меня совратить, – наябедничала моя девочка.
     – Не подставляйся, тебя никто трогать не будет, – дает совет Светлана Александровна.
     – Слышал? – спрашивает Оксанка меня.
     – Ну-у, если ты не хочешь чтобы тебя трогали, – отстраненно говорю я.
     – Извращенец.
     – И маньяк.
     Пауза. Оксанка встает и направляется к дверям
     – Иди, делай алгебру, – и оставляет меня одного в комнате.
     Сыр оказался вкусным. Сработала ли мышеловка, вот в чем вопрос. По нашим подсчетам все равно что-то должно произойти. Тогда надо срочно делать эту чертову алгебру.
     Первый пример сошелся с ответом на второй попытке, второй – после четвертого исправления. Осталось еще два примера, а Оксанки нет. Что она там делает? Подмывается что ли? Стоп это откуда взялось? В памяти всплыли слова Адари «Любая девушка должна быть чистой и опрятной, как перед, так и после секса». Да пошла она… Лезет в голову, когда интегралы решать надо.
     Оксанка вернулась, когда я заканчивал последний пример.
     – Ну что, Лобачевский, решил? – подначивает она меня.
     Мой взгляд отмечает изменение во внешности девушки. Вместо прежней маечки на ней розовенькая рубашечка с перламутровыми пуговками, которые уже хочется начать расстегивать. Мышеловка захлопнулась. Ура!!! Будет нам сегодня сметана для кота. Тем более что под рубашечкой аппетитно топорщатся сосочки. Следовательно, мы без бюстгальтера, а еще кричат, что это я развратник.
     – Заканчиваем, – докладываю я.
     – Сейчас проверю, – она садиться напротив. Вдвоем заканчиваем злополучную алгебру. Наконец книжка и тетрадка закрыты, и я вздыхаю облегченно.
     – Прошу обратить внимание, что я самостоятельно сделал задание, – звучит мое заявление.
     – Всегда бы делал, не бегал бы списывать и не краснел бы у доски, – бросают мне.
     – Где моя награда? – вкрадчиво спрашиваю я.
     Вместо ответа мне показывают остренький розовенький язычок.
     – Поймаю, укушу, – обещаю я этому язычку.
     – Сначала поймать надо, развратник.
     – Вот сейчас и поймаем.
     Начинает бегать по комнате вокруг стола. Патовая ситуация. Для задора мне показываю разные рожицы и язык. Что ж, делаем отчаянный бросок, и хватаем Оксанку за талию. Та заливается смехом и чуть ли не проседает у меня в руках. Значит, идти сами не хотим. Мы не гордые, мы отнесем. Обхватываю ее за туловище под руку и подхватываю ножки. Девушка замирает, обнимает за шею и позволяет отнести себя на диван. Не выпуская из рук добычи, я сажусь на это удобство с подушками. Оксанка оказывается у меня на коленях. Ножки свешиваются, головка на плече, глазки смотрят на меня, губки приоткрыты.
     Целуемся долго и упоенно. Практики по этому поводу у нас хватает. Ложем ладошку на грудь. Оксанка чуть-чуть вздрагивает, смотрит на меня ожидающим взглядом, но не противиться. Значит согласна. И как далеко мы можем зайти?
     Легкое пожатие ладошкой, скольжение по ткани… под рубашечкой действительно ничего нет. Пальчики поглаживают грудку, нащупывают сосок, сдавливают его. Это должно быть ей приятно, сам знаю. Оксанка положила головку на мое плечо и смотрит в глаза. Что-то в ее взгляде новенькое, волнующее. А рука продолжает ласкать ее грудь. Через ткань это получается по особенному, поскольку должно ощущаться и трение ткани об кожу. Перетекаем с одной груди на вторую и начинаем воздействовать на нее.
     Дыхание Оксанки начинает изменяться. Пронимает. А каково мне? Мой боец давно уже в готовности номер один под тяжестью попки девушки. А мне приходиться обходиться только руками и то в пользу Оксанки. Наконец мои пальцы находят пуговки. Сейчас посмотрим, куда можно зайти. Расстегиваю одну… Девушка закрыла глазки. Вторую… третью… Уже можно попробовать добраться до обнаженного тела. Лучше еще одну.
     Вот теперь ладонь скользнула под ткань, обхватывая теплый упругий бугорок. Оксанка только вздыхает и продолжает сидеть не шевелясь. Ну подожди, сейчас мы тобой займемся, проймем всю до кончиков ушей. Пока ладошка и пальчики трудиться над обнаженной грудью, начинаю мелкими поцелуями ласкать лицо Оксанки. Она только поворачивает его, что бы подставить побольше. А сосочки то уже топорщатся. Значит заводимся. Это хорошо, это даже очень хорошо. Запретный вкус становится все сильнее и соблазнительнее. Так дойдем и до финальной сцены.
     Пора переходить к более откровенным сценам. Приоткрываю рубашечку и смотрю на прелесть, которая была там скрыта. Очень даже красиво и возбуждающе. Выгибаюсь в знак вопроса, но все-таки достаю до соска губами. Легонько втягиваю его в себя, а потом пускаю в дело язычок. Это ей должно понравиться, когда по краешку соска проходит давление пальца, а язычком со своей смазкой – еще эротичней. При этом еще сдавим грудку. Оксанка отстраняется, давая тем самым мне свободу движения и подставляя грудь под ласку. Давление на руку, которой я ее обнимаю, возрастает. Потерпим. Зато теперь можно и до второй груди добраться. Язычком поиграть с остренькой вершинкой, лизнуть пятнышко, пройти по его контуру. Откроем пошире ротик и попробуем захватить мякоть груди.
     Не ослышался ли я? Оксанка кажется застонала. Вот то-то девочка, будешь знать, что такое мой язычок.
     – Идите кушать, математики! – раздается из-за двери голос мамы.
     Секунда и Оксана рядом со мной, а не на коленях и уже застегивается. Я сижу прямо, руки на диване.
     – Сейчас, – отзывается девочка. Выдержки ей не занимать: голос ровный, словно ничего и не было.
     Мы сидим. И молча смотрим друг на друга.
     – Изверг, – говорит моя девочка и впивается в меня поцелуем. На этот раз, это не так долго, зато как энергично. У меня даже дыхание перехватывает.
     – Я еще и не такое умею, – довожу до ее сведения.
     – Обойдешься пока. Пошли кушать, – Оксанка подает пример, встав с дивана и направляясь в столовую.
     Откушали мы, скромненько, но со вкусом. Оксанка вела себя, как ни в чем не бывало, только вот ножка ее как будто прилипла ко мне, все трется и трется под столом. А мне сейчас надо собираться. Традиция уже такая: позанимались, покушали и расстались. Потом встречаемся на улице. Но на это раз Оксанка отказалась выходить, а в глазах тревожное беспокойство. Нет, так нет. Собралась снимать напряжение? Мне тоже надо разрядку устроить, а то штаны могут порваться.

     * * *

     День закончился без проблем. В виду отсутствия условий, напряжение внизу живота снялось само собой, оставив легкий зуд, что было вполне терпимо. И как раз по ТВ показывали интересный фильм, так что до кровати я добрался уже довольно поздно. Свет у Сони отсутствовал, поэтому продолжение сериала по воспитанию подрастающего поколения сексуальным играм не последовало. После Оксанки вообще то не очень-то и тянуло подглядывать на таком расстоянии.
     Приняв очередную порцию снотворного в виде пары страниц из книги, потушил свет и погрузился в сон, под воспоминания о мягкой, шелковой груди Оксанки.
     Ночью я проснулся оттого, что падал. Когда я рванулся в сторону, то оказалось что лежу у себя на постели. Приснилось. Я облегченно вздохнул, поправил подушку, повернулся на бок и замер. Рука рванулась к волосам а потом и к груди. Так и есть, опять произошло превращение. Я сел в постели и откинул одеяло – девка.
     Все было на месте: груди, лобок, пещерка, длинные волосы. К тому же на моем теле красовались те самые украшения, которые я одевал вчера. Что за напасть такая? Все так хорошо начиналось. Сон как сон, веерок у Оксанки. А теперь я снова Валя. Хорошо, что еще никто сюда не идет и не видит всей этой прелести.
     Если это не сон. То надо возвращаться. Есть время и средства. Надо успокоится и сосредоточится. Ищем точку контакта. Вот здесь должна она быть, здесь я ее находил. Раскрывайся же! Спокойно. Надо отрешиться вдох. Выдох вдох выдох. Считает до десяти. Раз.. Два… Три…
     Контакт. Поляна цветов, и где-то среди них тот самый лепесток. Протягиваю руку, отдаю приказ, и поляна плывет ко мне. Палец сам находит искомое. Картинка схлопывается и я чувствую, как начинает изменяться тело. Уже знакомые ощущения, провал восприятия и я вновь стал самим собой.
     Облечение наполняет меня и я падаю на подушку. Неужели это правда? Все что со мной произошло прошлой ночью, мое сегодняшнее превращение, атрибуты, магия. Что мне со всем этим делать?
     И тут я перепугался. Перепугался по настоящему. Пот выступил, чуть ли не по всему телу, мелкая дрожь сотрясала тело, дыхание перехватило. Теперь у меня будет постоянные проблемы с этой Вальрисой.
     Что это? Природное явление? Новая технология? Фокус? Магия? Вчера Адари говорила о могуществе и магии. Я использовал магию для обратной трансформации, а что является причиной произошедшего. Черт… Не хватает информации. Надо будет поискать. Но где и что? Раз это магия, попробуем собрать данные в этой области, хотя их может много… Тогда надо искать по ключевым словам. Для начала это будут Вальриса, Адари, Зонган, Зора. Также, наверное, надо с кем-нибудь поговорить. С тем, кто хоть немного разбирается в этом, хотя бы с той же самой Галиной Александровной.
     Бороться с превращениями я могу. Адари меня научила. Пусть я только устраняю последствия, сгодиться и это. Узнаем подробности справимся и с причинами.
     Эти размышления успокоили меня. Чувство страха исчезло. Определенность и решительность в дальнейших своих действиях вселило надежду, что все разрешиться хорошо. На меня навалилась усталость, и сон укрыл меня своими объятиями.

     * * *

     Оказывается о всех проявлениях магии столько много написано, что в этом может разобраться только сумасшедший или истинный маг. Правда, на сколько я понял, Маги специализируются только в одной области или направлении магии. Такое обилие разносторонней информации, может охладить желание любого, кто в этом не разбирается. Я не разбирался. Поэтому изучать всю эту литературу не стал, а переключился на поиск по ключевым словам.
     Как назло, по этому пункту ситуация была совершенно противоположна. Упоминания о необходимых мне именах, связанных с магией, оккультизмом и прочими паранормальными эффектами не наблюдались вообще.
     Но на этом сюрпризы не закончились. В школе Оксанка избегала меня, пребывая все время в обществе своих подруг. Но время от времени она бросала на меня взгляды, в которых сквозил немой вопрос. Надо было поговорить с ней, но после школы девчата все вместе сбежали от нас.
     Беспокоиться по этому поводу я счел не целесообразным и занялся более актуальными проблемами, а точнее поисками информации. Сначала библиотека, потом Интернет. К концу дня голова уже гудела, и я решил пораньше отправиться спать. На этот раз никаких превращений не было. И то хорошо.
     На следующий день в школе все было без изменений, разве что, на меня с интересом смотрели как Оксанка, так и остальные девчата из их нашего тесного круга. К чуму бы это? Оксанка поделилась своими впечатлениями? Вполне возможно, но зачем? Вызвать девчонок на откровенность не удавалось. Как и все представительницы слабого пола, они ловко уводили разговор в сторону. Во мне начало накапливаться раздражение. Я поймал на перерыве Мишку и уговорил поговорить его о Вальрисе и компании с Галиной Александровной.
     Во второй половине дня настроение не улучшилось. Девчонки, вновь смылись в неизвестном направлении. Напрашиваться в гости не хотелось, тем более ничего нового об этой Вальрисе я не узнал. Размышления о поведении Оксаны и неопределенность в вопросе превращений, мучили меня и вечером. Я сидел у себя в комнате, слушал музыку и хмурился. И тут я почувствовал, что сейчас начнется трансформация. Сначала я оцепенел, потом бросился к двери и заперся. В этот момент начался процесс. Удлинившиеся волосы волной упали на плечи, грудь потянуло вперед, а пах назад. Я с трудом удержал равновесие, схватившись за дверную ручку. Наличие опоры помогло, когда отключилось сознание. Когда вернулось восприятие, я уже был Валькой.
     Теперь я заметил, что хотя у нас с ней одно и тоже тело, но пропорции различны. Одежда теперь на мне выглядела мешковато. Если все-таки придется расхаживать в таком виде, одежду надо будет поменять. Я прошелся по комнате в ставших великоватых тапочках по комнате. Ни одного зеркала. Вот что значит комната парня – у них нет привычки любоваться самим собой.
     Усевшись на кровати, я потянулся сознанием к своим атрибутам и инициировал обратный процесс трансформации. Эта операция становилось привычкой. Хорошо, что атрибуты действуют безотказно. Но вызывало беспокойство, что преобразование произошло не ночью. Следовательно, я могу попасться с этим делом в любой момент. Нашлось и кое-что полезное из сегодняшних превращений: я почувствовал начало. Это давало возможность хоть немного смягчить последствия внезапного проявления моих новых особенностей.
     На третий день удача улыбнулась мне. Мишка сказал что, Галина Александровна хочет со мной встретиться около трех часов дня в одном кафе. Я знал это место, поэтому поблагодарил его и постарался отделаться от него под благовидным предлогом, чтобы у Мишки не возникли вопросы по этому поводу.
     Честно говоря, на встречу я не рассчитывал. Мне казалось, что Галина Александровна просто передаст, где и как можно получить информацию или в какой именно области оккультизма искать.
     Повезло и с Оксаной – мы вновь оказались с ней вдвоем по пути домой. На мои попытки доискаться причины ее поведения в предыдущие дни, она отшучивалась тем, что любопытство меня погубит и т.д.
     В конце концов я спросил ее напрямик.
     – Ответь мне, женщина, я чем-то тебя обидел?
     – Успокойся Валик, все хорошо.
     – Может тебе не понравилось?
     – В том то и дело что понравилось. Это меня и пугает, – призналась наконец Оксанка.
     – Как это пугает? – не понял я.
     – К чему все это приведет.
     Наконец то стало проясняться: она боится моих притязаний на более откровенные действия. Как говориться «и хочется, и колется». Покажем себя с лучшей стороны.
     Выпятив грудь и приняв гордую осанку, положил руку на грудь.
     – Леди, Вы видите перед собой честного рыцаря Галахада, который и не позволит никому обидеть вас. И будет годами ждать вашей благосклонной улыбки.
     Это буффонада заставила Оксанку улыбнуться.
     – Шут гороховый, – она слегка толкнула меня в грудь. – Я волнуюсь о другом.
     – Я весь внимание.
     – Придешь делать алгебру? – попыталась она спросить беспристрастно.
     Смена темы немного озадачивала. Да и по алгебре не было таких уж сложностей. Значит, она хочет, чтобы я пришел. Может это и есть решение проблемы. Она боится себя? Того, что может позволить больше чем думает? Как говориться «и хочется, и колется»… Интересная получается у нас «алгебра»…
     Мы уже подходили к ее дому.
     – Приду, – согласился я. Надо помочь Оксанке, а там посмотрим, что произойдет. Правда, надо будет быть осторожным вдвойне. – Только у меня в три дело одно. Как только закончу, сразу зайду.
     Кажется, ей хотелось узнать об этом моем деле и как можно больше. А что я ей скажу? Я пока сам в потемках.
     – Я подожду.
     Бах! Такого я не ожидал. Открываются новые просторы в наших отношениях. Как все не вовремя. Или это всегда так: где-то теряешь, где-то находишь…
     – Обязательно приду.
     Ее лицо осветила улыбка. Так мы и расстались.
     По дороге домой меня остановила Соня – Адари.
     – Здравствуй, Валик!
     – Здравствуйте …, – тут я замялся, не зная как ее назвать.
     – Соня, – улыбнулась Наставница. – Надеюсь ты не забыл, что меня зовут Соня.
     В ее голосе звучало лукавство.
     – Нет. Не забыл.
     – Тогда почему не заходишь?
     «Нужно мне это больно».
     – Да пока не было возможности, – промямлил я, выдумывая причину на ходу.
     – Тебе надо учиться.
     – Хорошо, – согласился я. «Все хотят учить меня».
     – Зора хочет тебя видеть.
     «Хочется – перехочется. Какое ей дело до меня»
     – Прямо сейчас? – попытался я съехидничать.
     – Сейчас не получится, тебе надо подготовится.
     – Как только так сразу, мне надо идти – не дожидаясь, я продолжения я двинулся дальше.
     – Приходи поскорей! – донеслось мне в ответ.
     «Как рак на горе свистнет».
     Надо было кончать с этим. Но как? Может быть, Галина Александровна подскажет мне ответ.

     * * *

     На встречу я пришел за пять минут до назначенного времени. Как ни странно Галина Александровна уже ждала меня. С ней находился мужчина лет так под сорок, с неброскими чертами лица.
     – Добрый день, Валик, – встретила она меня приветствием, когда я подошел к столику.
     – Здравствуйте, Галина Александровна, – отдал я уважение вежливости.
     – Познакомьтесь. Виктор Андреевич. Валик, – представила нас женщина. Мы с мужчиной обменялись положенными «добрыми днями». После чего устроился за столиком на предложенном мне стуле.
     – Очень интересные у тебя вопросы, – сразу начала Галина Александровна. – Сразу я даже не могла ничего сказать. Однако созвучие интересующих тебя имен потревожило ассоциативное восприятие. Я решила поспрашивать знакомых. Сначала, никто ничего не мог сказать, но потом посоветовали обратиться к Виктору Андреевичу. Его заинтересовали твои вопросы, и он попросил меня устроить вам встречу. Надеюсь, ты не против.
     – Нет, – а что я еще мог ответить. Тем более если у этого типа есть какая-то информация.
     – Я хочу спросить тебя, – начал Виктор Андреевич, – откуда тебе известны имена Зонгана и Вальрисы.
     И как же отвечать на этот вопрос?
     – Я прочитал это в книжке… – начал я.
     – Валентин, – мягко перебил меня мужчина. – Мне не хотелось бы придерживаться линии обмана и лжи. Если ты не можешь или не хочешь говорить правду, то лучше так и скажи.
     Вот так то. Меня сразу уличили в неискренности и мягонько так направили на путь истины.
     – Хорошо, – вздохнул я. – Я не буду вас обманывать. Но почему вы решили, что я лгу?
     – Дело в том, что эти имена нигде не упоминаются.
     – Как это?
     – Это довольно щекотливая тема, – заметил Виктор Андреевич. – Похоже мы с тобой в одинаковой ситуации.
     – Кажется да, – пришлось согласиться с ним.
     – И как же мы поступим в данной ситуации? Может, скажешь, почему тебя заинтересовали эти имена?
     Надо идти на контакт. Иначе ничего так и не узнаю. Похоже, что больше нигде не найду информации. По крайней мере, этот Андреевич знает имена.
     – Я столкнулся с одной проблемой, связанной с ними.
     С минуту мы молчали, рассматривая друг друга. Галина Александровна с интересом следила за нами. Видимо, ее тоже заинтересовала тема, окутанная недомолвками с обеих сторон.
     – Мне бы очень хотелось услышать о ней, – мужчина сделал паузу, ожидая моего ответа и, видя пассивность, добавил. – Но мы можем договориться с тобой об этом позже.
     Я молча кивнул головой, в знак согласия.
     – Я тебе кое-что расскажу, но надеюсь на взаимность, – продолжал Виктор Андреевич. – Мы касаемся темы, которая является одной из самых загадочных в нашем мире. Мало того – ее очень хорошо охраняют.
     – Почему же вы решаетесь мне рассказать ее.
     – Скрывать информацию от тебя не имеет смысла, так как тебе уже знакомы эти имена. Тем более что этой информации очень мало. А Галина Александровна, – кивок в сторону женщины, – будет хранить ее как свою жизнь.
     Что-то у него не срастается. Могли бы просто оставить меня с этими именами и не делиться знаниями. Тем более если эта большая тайна под десятью грифами секретности. Я набрался храбрости и спросил.
     – Виктор Андреевич, вам не кажется, что вы что-то недоговариваете.
     – У тебя цепкий ум, – согласился мужчина.
     – Мне кажется, что, кроме того, откуда я все это знаю, вас интересует еще кое-что? – бухнулся я в воду головой вперед.
     – Ты мне нравишься, молодой человек. Вместе с именами Зонгана и Вальрисы ты назвал еще два. О них у нас нет информации. Поэтому мы и хотим поговорить с тобой и насколько я понимаю, помочь тебе.
     Ситуации становилась все интересней. Оказывается, я даже знаю больше них.
     – Сначала немного об общем. В нашем мире существует Добро и Зло. Одним из проводников добра является Господь, создавший этот мир. Ему противостоит Великий мастер, известный как Князь Тьмы, не будет его вспоминать к ночи. Все считают, что эти две силы двигают наш мир по нити мироздания.
     – Вроде так, согласился я.
     – В тайных писаниях, еще до закрытия доступа религиозными силами нашего мира, сказано о существовании еще других сил. И эти силы столь же могущественны как вышеперечисленные.
     – Я не слышал об этом.
     – А это и есть тот самый секрет, который скрывается от всех.
     – Почему?
     – Представь себе, что произойдет, если появится сила нейтральная и к Добру и Злу.
     - А что может случиться? Ну, будет третья сила.
     – Не знаю.
     – Наш моральный мир поляризован. Как я говорил, есть Добро, и есть Зло. Все можно расценить хорошо это или нет и если это плохо, то это нехорошо. Возникает очень удобная концепция: если ты не с Добром, то ты со Злом. Следовательно, всех кто не верит в то, что веришь ты, нужно считать врагом. Здесь нейтралитета нет. Достаточно доказать что ты не делаешь добро как сразу становишься пособником Зла. На этом построены религиозные течения, которые возникли позже всех. Они основаны на принципе, что Добро для многих есть Добро для каждого и наоборот. Следует отметить, что такой постулат присущ, как Добру, так и Злу.
     В это время принесли кофе. Я не заметил, кто его заказывал, однако чашечек было три, и мне досталась одна из них.
     – Теперь допустим наличие третьей силы, столь же могущественной как Добро и Зло, – продолжал Виктор Андреевич, после глотка кофе. – Во-первых: меняется подход к оценке: если ты не с нами, это еще не значит что ты враг. В этом случае причастность к стану врага надо доказать. Во-вторых: у любого появляется альтернатива обращения, например, к Добру или к третьей силе. В-третьих: постулат «Добро для многих есть Добро для каждого» также становится неверным, потому что существует третья сила, к которой именно это Добро не относится. Тут начинается самое интересное. Встает вопрос о том, что такое Добро и что такое Зло по соотношению к третьей силы, для которой они ни то ни другое. В общем, все взаимоотношения усложняются на порядок.
     Мужчина сделал еще глоток кофе. Я воспользовался паузой.
     – Пожалуй это сложно… на первый взгляд.
     – Здесь ты прав, Валентин. Наличие множества сил было характерно языческим религиям. Люди научились жить с ними, находя компромисс между требованиями богов, своими желаниями и возможностями. Но такое многообразие мешает единовластию. Поэтому появились движения с полной моральной поляризацией, христианство, мусульманство… Принципы, заложенные в них, позволяют объединить под многих эгидой одного. Такое построение было выгодно для того времени, поэтому они стали вытеснять остальные, а потом и вообще объявили им войну по принципу «кто не со мной тот против меня». Вот тогда то и наличие третей силы стало опаснейшей тайной.
     – Невеселую картину вы нарисовали. Но как это все связано с теми о ком я спрашивал?
     – Третья сила существовала и не одна. Есть упоминания, что их было несколько. Точных данных нет. Нам известно, что для создания нашего мира была создана коалиция. В основу соглашения был положена возможность использования нашего мира в качестве так называемого «базового» мира.
     Хоть одно знакомое слово промелькнуло в этом монологе. Об этом говорила Адари. «Вальриса послала свою матрицу в базовое поле, где она смогла бы реализоваться».
     – Представителей одной из третьих сил являются так называемые кубисы. Нам известны имена некоторых из них, в том числе Зонган и Вальриса.
     – А дальше? – вырвалось у меня.
     – Я тебе уже многое рассказал. Если об этом узнают, у тебя будет много хлопот, как со стороны людей, так и оттуда, – мужчина сделал кивок вверх. Я не знаю, веришь ты мне или нет. Все становится слишком запутанным, когда начинаешь об это думать. А информацию об этом можешь найти разве что в секретных архивах Ватикана.
     – А есть еще какие-нибудь сведения о Вальрисе… или Зонгане?
     – Странно что ты поставил имя Вальрисы впереди. Знакомство с данными об этом приучает делать это наоборот. Мне кажется, что общение с тобой будет нам обоим полезно.
     Мягкая форма намека на толстые обстоятельства. Я рассказал тебе – теперь твоя очередь. Что же делать, как все это рассказать? А ведь у них есть что-то еще. Упоминание о Зонгане и Вальрисе похоже не единичны, и скорей всего не в списке членов общества. Может использовать… гипотетическую ситуацию… как в случае с доктором «Что бы вы сказали, если наблюдаются следующие симптомы…».
     – Вальриса сейчас находится в базовом поле для своей реализации, – повторил я слова Адари.
     Фигуральные слова «челюсть до пола» и «глаза на выкате» чуть не стали реальностью. Эта фраза просто шокировала Виктора Андреевича. Он одним глотком допил свой кофе и со стуком поставил чашечку на блюдце. Получается, не только вы можете удивлять других.
     – Можешь сказать, где она?
     «В базовом поле, дурак» хотелось сказать мне, но я понял, что мужчина имеет ввиду другое: «Где в нашем мире сейчас находится Вальриса».
     – Не сейчас, – замялся я. Виктор Андреевич вопросительно посмотрел на меня и спросил о другом.
     – Хорошо, Валентин. А кто такие Зора и Адари?
     На это я мог ответить с легким сердцем.
     – Зора – мать Зонгана.
     – А Адари?
     – Наставница Вальрисы.
     Наступила пауза. Виктор Андреевич не спешил спрашивать дальше, а я не стремился выдавать из себя информацию. А что бы избежать расспросов надо начинать это делать самому.
     – А какая связь между Вальрисой и Зонганом?
     Теперь мужчина не спешил отвечать мне. Если дальше будет продолжать в таком направлении наш разговор зайдет в тупик.
     – У меня будет к тебе просьба, – обратился он ко мне. – Давай пока остановимся. Я уверен, что нам есть чем обменяться в дальнейшем. Нам просто необходимо обдумать услышанное. Сделаем это в следующий раз. Вот тебе моя визитка. Если у тебя не пропадет интерес, милости прошу.
     Я спрятал визитку в карман. Пожалуй, он прав. Мне тоже необходимо все обдумать. Этот мужик просто набит экзотичной информацией и, судя по всему, она отражает истину.
     – У тебя очень интересная аура. Она изменилась с тех пор, как мы с тобой встречались в последний раз, – заметила Галина Александровна.
     У меня все сжалось внутри. Сейчас они могут обо всем догадаться. Но Виктор Андреевич, ничего не сказал, а молча протянул мне руку для пожатия. Я с удовольствием ответил на этот жест.
     – Надеюсь, мы вскоре увидимся, – сказал он на прощание.
     – Мне тоже так кажется, – ответил я. – До свидания Галина Александровна.
     – До свидания Валик.

     * * *

     – Здравствуйте, Светлана Александровна.
     – Проходи, а то она уже заждалась тебя.
     На этот раз Оксану позвать она не успела. Та сама выскочила из своей комнаты. На ней была желтая блузка, короткая гофрированная юбка, узорные чулочки и туфельки на высоком каблуке.
     – Вы куда то идете? – поинтересовалась мама. – Возле зеркала крутилась два часа.
     – Мама! – вскрикнула моя прелесть.
     – Все, передаю тебе Валентина с рук на руки. Только не замучай его, видишь какой бледный.
     – Никто его мучить не собирается. Идем.
     Оксана схватила меня за руку и чуть ли не волоком потащила в свою комнату. Мама с улыбкой провожала нас взглядом.
     – Мы куда то идем? – поинтересовался я в свою очередь.
     – Нет. Будешь делать алгебру.
     – А зачем такой парад?
     – А тебе какое дело? – надулась вдруг Оксанка.
     С чего бы это? Смутное подозрение зародилось у меня в мозгу.
     – Тебе идет. Ты так красиво смотришься.
     – Правда? – вновь расцвела она. – Тебе нравиться? – и она обернулась вокруг оси, показывая себя со всех сторон. Выглядела она потрясающе. Настоящая женщина.
     – Я потрясен твоей красотой.
     – Врешь, – решила она, но продолжала улыбаться.
     – Честное пионерское.
     – Тем более врешь. Садись алгебру делать.
     Вот такая алгебра. Я покорно устроился за столом. Оксанка устроилась на этот раз не напротив меня а рядом. Да так что касалась меня своим боком. Сквозь ткань одежды я чувствовал тепло ее тела: плечо, бедро. И похоже ее это нисколько не смущало.
     Оксанка заставила меня решать алгебру самому, контролируя при этом процесс. Примеры были на повторение и не такие уж сложные. С ними я справлялся легко. Когда остался последний, Оксанка заявила, чтобы я решил его сам, а потом она проверит. Сам так сам. Спору нет.
     – Готово, – возвестил я, когда записал ответ в тетрадь.
     – Неси сюда, – потребовала Оксана.
     Она сидела на диване в уголке, поджав ножки и выставив свои соблазнительные коленки. Туфельки стояли аккуратно рядом с диваном. В своем наряде Оксанка выглядело впечатляюще. Мой дружок зашевелился, отмечая привлекательность ситуации.
     – Садись, – хлопнула она ладошкой возле себя. – И давай тетрадь.
     Я приземляюсь рядышком, протягивая ей тетрадь.
     – Держи, инквизитор.
     Не отреагировав на мою колкость, Оксанка углубляется в изучение моих каракулей. Мне же делать было нечего, как рассматривать коленки в чулочках. И как они умудряются туда еще узор нанести. Я пальцем начал водить по завитушкам на ножках Оксанки. Проскальзывание пальца по ткани чулка было приятно. И не только мне, так как она никак не отреагировала на это. Тогда я осмелел и задействовал большее количество пальцев. На этот раз Оксанка, не отрываясь от моей тетради, накрыла мою руку своей. Ее ладонь обхватила мою и потянула вверх.
     Я думал, что она просто отстранит руку, но она, не отпуская ее, повела мою ладонь к себе. Вот это что-то новенькое. Моя ладошка накрыла грудь девушки. Тем более, что она сама направила меня туда. Кажется, у меня появилась работа. Раз пошла такая песня, мы будем стараться за десятерых. Милая моя Оксаночка еще пыталась делать вид, что проверяет решение примеров, но при этом никак не противилась, когда я начал поглаживать ее упругую грудь.
     И на этот раз она не одела бюстгальтер. Эдак она вообще перестанет носить нижнее белье, а оно иногда выглядит так возбуждающее. Но нам оно сейчас ни к чему. Я глажу Оксаночку по привлекательным бугоркам, повторяя их контуры, а потом начал понемногу сжимать своей ладошкой. Ткань блузочки добавляет пикантности моим ласкам. Пора усиливать воздействие. Обхватив грудку, большим и указательным пальцами нащупываю сосок. Он уже возбудился: остренький упругий бугорочек пружинит под моими движениями.
     Мои ласки все-таки не проходят бесследно. Оксаночка уже не пытается выглядеть равнодушной. Тетрадка опустилась на коленки, а она смотрит на меня внимательным полузатуманенным взглядом. Своим бездействием она разрешает делать с ней что угодно.
     Проверим. Когда под моей рукой проскальзывает пуговка, я останавливаю движение ладони и начинаю ее расстегивать. Никакого ограничения. Расстегиваю вторую пуговку… молчаливое непротивление. Я почти полностью расстегнул блузку Оксаночки, а она только прикрыла глазки. Похоже, у нас сегодня пиршество Вакхов – Оксаночка решила получить удовольствие от меня и отдается в мои руки. Будем надеяться, что они окажутся умелыми.
     Возбуждать обнаженные грудки Оксаночки также приятно, как и через блузку. Я ощущаю шелковистость ее кожи, мягкость ее плоти, тепло ее возбуждения. Мои движения становятся все более уверенными. Как никак, но возбуждение девушки передается и мне. Я словно сам чувствую эту приятную ласку в области груди. Вот, пожалуй, когда бы пригодился бы опыт Вальрисы. Можно точно отработать все воздействия на женскую сущность, прочувствовать все самому.
     Раздвигаю полы блузки, раскрывая грудь Оксаночки. Она, угадав мои намерения, откидывает голову назад на подушку дивана. В результате этого движения грудь подается вперед, еще больше раскрываясь передо мной. Она не стесняется своей обнаженности или же прекрасно с ней борется. Возбуждение ей помогает в этой борьбе. Моя рука уже скользит не только по грудкам, но и между ними доходя до ее шейки и вниз почти до живота. Дыхание Оксаночки учащается, губки приоткрыты. Ей хорошо. Это же прекрасно.
     Наклоняюсь к ней и касаюсь языком соска, этой упругой вершинки и источника наслаждения. А вот такого воздействия я оценить не могу. Язычок теребит сосок, смазывая его слюной, от которой тот начинает блестеть. Не удержавшись, целую эту прелесть, начинаю облизывать не только сосок, но и грудь. При этом чередую прикосновения языком и губами.
     Еле слышный стон доносится до моего слуха. Неужели это Оксаночка? Усиливаю натиск, одаривая лаской и вторую грудь. При переходе от одного холмика к другому целую впадинку между ними и уловил второй еле слышный стон девушки. Я и сам получаю удовольствие от этих ласк, так что это у нас взаимно. Поэтому будем доставлять приятное друг другу.
     Мои ласки становятся смелее. Я уже втягиваю сосок в рот, имитирую сосательные движения. Очередной полустон показывает правильность моих действий. И вдруг рука Оксаночки ложится мне на голову, одобряя мое поведение. «Лед тронулся господа присяжные». Воспользуемся плагиатом, поскольку он отражает истинное положение вещей. Мне хочется обнять Оксаночку, прижать к себе, но я боюсь, что это будет преждевременно.
     Непроизвольно мои губы расходятся, выпуская сосок. Чтобы не дать ему выскользнуть прижимаю его зубами. Оксаночка чуть не выгнулась дугой, вдавила мою голову рукой, не позволяя оторваться, и застонала хоть и негромко, но сильнее чем раньше. Оказывается это очень возбуждающее. Примем этот прием на вооружение. Сейчас поцелуем вторую грудь, пройдемся язычком по соску, втянем в ротик, а затем нежно прикусим. За это получаем еще один стон.
     Продолжаем в том же духе. Но Оксаночке этого мало, она находит мою руку и тянет ее вниз. Куда это? Вдоль тела, к юбочке, на чулочки и … пытаемся задрать юбочку. Подымаю взгляд на девушку. Шумное дыхание, губка прикушена. Она возбуждена до предела.
     Я уступаю Оксаночке и проникаю рукой к ее лону. Там я нащупываю трусики между обнаженными ножками. Значит все-таки чулочки, а не колготки. Готовились заранее? Оставим вопрос открытым.
     Ножки сжаты, что затрудняет доступ к самому интимному месту. Но когда моя рука коснулась бугорка, Оксаночка шевелится. Она немного поворачивается и выпрямляет одну ножку. В результате я получаю полный доступ к источнику наслаждения.
     Работаю на два фронта. Ласкаю грудь и поглаживаю трусики. Они влажные. И когда мои пальцы проникают под последнюю ткань, то чувствую, как они смачиваются смазкой Оксаны и свободно скользят по ее коже. Здесь мы уже знаем что делать. Проходили.
     Сдвинув ткань трусиков в сторонку, начинаю возбуждать ее бугорок. Оксаночка начинает постанывать. Теперь это не единичные приглушенные стоны, а периодичны вполне отчетливые проявления возбуждения. Пальчики скользят вокруг бугорка клитора, по губкам по кругу и посередине, немного раздвигая плоть. Возвратимся к бугорку, аккуратненько помассируем его, потом снова к губкам.
     Оксаночка пытается раздвинуть ножки пошире, но мешает юбочка. Сексом мы вряд ли займемся, а вот приласкать ее придется по полной программе, тем более что она сама того хочет. Палец соскальзывает по губкам, раздвигает их и входит в плоть девушки. Оксаночку словно дергает. Она сжимает ножки, вся напрягается, а мои пальцы сдавливают мышцы вагины. Через секунду девушка расслабляется, вновь раскрываясь для моих ласк.
     Повторяем свои движения и смелее входим в лоно Оксаночки. Теперь на мои проникновения она реагирует только внутренними мышцами, что затрудняет мои движения. Но мы не останавливаемся, а даже наоборот усиливаем темп. И Оксаночка не выдерживает.
     Она словно взрывается. Грудь взлетает вверх, рука вдавливает мой рот в сосок, ноги сжимаются, задавливая мою руку, палец сдавливается внутри, протяжный стон прорывается сквозь стиснутые губы. Я замер ошеломленный такой реакцией и вдруг понял: у Оксаночки самый настоящий оргазм. Оргазм, который она получила от меня.
     Жду, когда ее отпустит. Когда она начинает расслабляться, продолжаю медленно ласкать. Это должно дать ей разрядку после оргазма, стать переходным мостиком. Оксаночка тянется ко мне. Прикрыться она даже не подумала, распутница. Обнимаю мою драгоценную и прижимаю к себе. Оксаночка подается навстречу, ее коленки обтянутые колготками на моих ногах, ручки на шее, губки раскрыты. Целуемся страстно и упоенно.
     Хорошо, что она получила удовлетворение, а мы как-нибудь пока перебьемся. В дальнейшем это может быть проблемой… но если события будут развиваться подобными темпами, то все будет нормально.
     – Вот как ты решаешь алгебру? – говорит она, а на лице радостно стеснительный вид.
     – Результат удовлетворительный? – спрашиваю в свою очередь.
     – Да, – и укладывает головку мне на плечо. – Мне так хорошо.
     – Я рад за тебя.
     – Я, наверное, развратная? – все также улыбаясь, спрашивает она.
     – И распутная, – целую кончик ее носа.
     – Мне нравиться это, – признается Оксаночка.
     – И мне тоже.
     – Змей-искуситель, – теребит она мою шевелюру. – Совратил бедную девочку.
     – Тем более что она была совсем не против.
     – Мне кажется, что с тобой я готова на все.
     На что это намекает моя радость?
     – Серьезно? – Спрашиваю я, а Оксаночка молчит, только ресницы моргают в знак согласия. – Я без ума от тебя. Ты действительно этого хочешь?
     – Я хочу это с тобой, – шепчет она на ушко.
     – Ты не оставляешь мне выбора. Надеюсь не сию минуту?
     – А ты хочешь сейчас?
     Ее вопрос вводит меня в растерянность. Заняться сексом с ней сейчас? На самом ли деле она готова на это или говорит под воздействием момента? Если – последнее, то надо бы воспользоваться моментом. Но в данных условиях… без подготовки… когда дома родители…
     – Хочу, но, наверное, надо подождать.
     – Почему?
     – Ты мне нужна вся целиком. Чтобы я мог насладиться каждой клеточкой твоего тела. Чтобы ты получила еще большее удовольствие от нашей близости. Чтобы мы не озирались на дверь и не спешили, а наслаждались…
     – Искуситель. Я же не дождусь.
     – Обещаю, что я займусь тобой по полной программе. Ты будешь у меня на седьмом небе.
     – Я уже на седьмом небе.
     Мы вновь целуемся. Тетрадка по алгебре как упала, так и лежит возле дивана никому не нужная.

     28.02.2005 г.