Я учился в 8 классе, когда подружился с Нуралы. Его отец был большим начальником в Академии наук Казахстана. Учебный год подходил к концу, и нужно было думать, как провести лето. На два месяца я планировал поехать в очередной раз в спортивный лагерь, оставался еще один месяц, поэтому я с радостью согласился на предложение Нуралы поехать на археологические раскопки. Раскопки проводил Институт Истории Академии наук, поэтому попасть в отряд было теоретически очень сложно. Многие дети моего возраста могли об этом только мечтать. Поскольку отец Нуралы поговорил с "Кем нужно", для нас открылись все возможности. Раскопки проводились в городище бронзового века под городом Талгар в нескольких сотнях километров от Алма-аты.
     Лето, как всегда в Алма-атинской области очень жаркое, поэтому я, собираясь, не стал брать теплых вещей. Упаковал в чемодан только одни джинсы. Остальной гардероб состоял из шортов, спортивных трусов, плавок и футболок.
     Приехали мы к раскопкам своим ходом на маршрутном междугородном автобусе. Затем сделали еще несколько пересадок, пока не очутились в отдаленном ауле, раскинувшемся у подножья гор Заилийского Алатау. Местные жители - в основном казахи, привыкшие к традиционному устою, поэтому наше движение сквозь аул привлекало больше внимания, чем оно того заслуживало. Мы оба городские пацаны, идущие к городищу в одних спортивных трусах с рюкзаками за плечами, видимо, немного разбавляли всеобщее уныние. Хорошо, что Нуралы, хотя и вырос в городе, немного знал казахский язык. Так периодически спрашивая у жителей дорогу, мы подошли к палаточному лагерю археологов. На дворе уже смеркалось, поэтому жара немного спала, а легкий горный ветерок, обдувая тело, доставлял истинное наслаждение. Да забыл сказать, что наше печальное ожидание, что мы проведем этот месяц с бородатыми археологами, развеялось еще при подходе к лагерю, когда мы заметили двух загорелых девочек нашего возраста, играющих в бадминтон. Нас встретила Татьяна-женщина лет сорока, которая представилась руководителем экспедиции.
     Познакомившись с нами и сообщив, что нас ждут, она представила нас группе сидевших ребят и девчонок. Как выяснилось, это были члены юношеского археологического клуба одного из провинциальных городов Казахстана. Мы столичные - явно отличались от них только тем, что были практически не одеты. Мальчики сидевшие у костра все были в брюках, несмотря на очень жаркую погоду. На девочках были слишком длинные для этого времени года платья или просто спортивные костюмы. Тогда мы с Нуралы чувствовали себя совершенно свободно и даже не подозревали, что в провинциальных городах среди мальчишек нашего возраста не принято разгуливать постоянно в трусах. Мало того, мы с Нуралы еще и не носили плавок под спортивными трусами, как полагается. Мы договорились с ним об этом просто прикола ради. Это была наша маленькая тайна.
     После ужина и первого знакомства с обитателями лагеря Татьяна показала нам двухместную палатку, которой на месяц предстояло стать нашим домом. Палатка была разбита на границе палаточного городка в нескольких метрах от спуска к горной реке. В палатке был один большой спальный мешок на двоих. Хотя нам было все равно, она сильно извинялась, а ее сетования о том, что в лагере все вынуждены мирится с подобными неудобствами, видимо должны были нас успокоить. Когда Татьяна ушла, мы, в темноте палатки на ощупь обустроив место для ночлега, принялись укладываться в спальный мешок. Пока я в тесной палатке сидя стягивал свои трусы, Нуралы уже нырнул в мешок. Я удивился его проворности, не подозревая, что он лег спать прямо в тех же трусах, в которых провел весь день. Еще через несколько минут, наконец, освободившись от трусов, я лежал рядом с другом. Очутившись в мешке, я обнаружил его хитрость и попросил снять грязные трусы, на что тот ответил, что в темноте не будет искать другие трусы, а спать в одном мешке со мной голяком он не собирается. Я, поняв, что спорить бесполезно, повернулся к нему спиной и заснул.
     Проснулся я ночью от невероятной жары и распирающего мочевого пузыря. Нуралы мирно сопел, плотно прижавшись ко мне всем телом. В мои ягодицы упиралось что-то твердое. Когда я попытался убрать этот предмет, то нащупал эрегированный член Нуралы, выпирающий через трусы. Я подумал, что было разумным с его стороны остаться в трусах, и тихо, чтобы его не разбудить расстегнул мешок. Нуралы спал крепко, поэтому я выбрался наружу, не разбудив его. Пока я выползал из спального мешка, сон окончательно прошел. После пары неудачных попыток найти в темноте трусы, я вышел из палатки без них. Кругом было тихо, издалека доносилось лишь журчание горной реки. На безоблачном небе светила луна, очень даже неплохо освещая окрестности.
     Отойдя несколько метров от палатки, я начал отливать. Звук падающей струи в ночной тишине показался мне слишком громким, поэтому я решил пройти дальше к реке. Пройдя еще несколько метров, я, наконец, освободил свой мочевой пузырь, после чего стоящий колом член начал потихоньку приходить в нормальное положение. Ночная прохлада и чувство первобытной свободы окончательно взбодрили меня. Назад в жаркий мешок возвращаться не хотелось, поэтому я решил искупаться. Холодная горная река быстро остудила мой пыл, окунуться я смог лишь пару раз, после чего делать это расхотелось. Тот, кто хоть однажды купался в горной реке, меня поймет. Если нет, представьте, что вы вытащили из холодильника лед, положили его в ванну и через пару часов решили в нее окунуться. Точно так же пару часов назад, вода, протекающая в этой реке, была еще льдом.
     Выходя из воды, я практически нос носом столкнулся с девчонками, которых накануне вечером мы видели играющими в бадминтон. Они стояли обернутые полотенцами и с интересом ожидали моей реакции. Такая встреча шокировала бы кого угодно, но не меня имеющего богатый опыт нудизма. Я давно привык как к собственной наготе, так и к наготе других, в том числе своих сверстниц, и ничего в этом предосудительного не видел. Придя в себя от неожиданности, я поприветствовал девочек. Когда они поинтересовались, не стыдно ли мне стоять голым перед ними, я ответил что нисколько. Я рассказал историю про пионерский лагерь, где я впервые стал загорать раздетым в 18 лет. Потом рассказал, как я втянул в купание голышом всех мальчишек из моей секции по легкой атлетике и некоторых девчонок. Пока мы разговаривали с подругами, выяснилось, что одну из них зовут Даша, а другую Айнура. Девочки выслушали истории с интересом. Айнура, наконец, окончательно убедившись в их правдивости, призналась, что они с подругой ночами приходили к реке, чтобы искупаться нагишом. Этой ночью они первыми заметили меня, идущего к реке и притаились, чтобы понаблюдать за моими действиями. Мне в голову пришла мысль, что правильно сделал, когда передумал онанировать перед купанием. Вслух я предложил им не стесняться и снять полотенца. Они стояли в нерешительности, пока я резким рывком не сдернул полотенце у Даши. Даша, оказавшись голой, повторила мои действия с Айнурой, что развеселило всех нас.
     Мы расстелили полотенца на камни и продолжили разговоры до самого утра. Когда начало светать девочки, которые уже казались мне давно знакомыми, направились в свою палатку, а я - в мешок к Нуралы. В тепле мешка я быстро и крепко заснул. Утром я проснулся от толчков Нуралы, который уже выбрался из мешка и приглашал меня к завтраку. С детства меня приучили вставать из кровати и быстро просыпаться, не смотря ни на что. Через пару минут я сориентировался в обстановке и надев трусы побежал к речке умываться. Когда я подошел к поляне, народ уже завтракал. Заметив Дашу и Айнуру, я предложил Нуралы присоединиться к ним. За завтраком девочки предложили нам поработать в их бригаде. До нас с ними работал Айбек, который выполнял тяжелую работу, лопатой снимая землю и вывозя ее на телеге в сторону от раскопок. Девочки выполняли более тонкую работу с совками, метлами и зубными щетками. Участок где они работали был на приличном удалении от других участков. Татьяна, которая подошла к нашей компании, тоже была не против нашей помощи именно этой бригаде, потому что по ее данным именно на нашем участке могли быть сделаны перспективные археологические открытия.
     После завтрака все разошлись по своим участкам. Мы впятером, включая Айбека, пошли к нашему участку. Участок располагался посреди предгорной степи и был примерно в получасе хода от лагеря. Было около десяти часов и мне очень не хотелось пропустить безопасное для загара солнце. Когда мы пришли на участок, я, улучшив момент, объявил всей компании, что, работая, буду загорать, после чего снял трусы и положил рядом. Айбек и Нуралы осуждающе посмотрели на меня, единственным предметом одежды которого осталась панама, но еще больше их удивила спокойная реакция на это подруг. После минутной паузы, не обращая внимания на реакцию пацанов, Даша предложила Айнуре последовать моему примеру и позагорать пару часов без одежды. Ее основным аргументом было то, что наш участок по периметру закрывался вывезенной с раскопок землей и посторонние (хотя какие посторонние могут быть в казахской степи) не смогут ничего разглядеть издалека. Обалдевшие от таких разговоров пацаны, как будто физически отсутствовали для девочек, в этот момент. Порассуждав еще немного девочки все же принялись снимать платья.
     От картины стриптиза трусы Нуралы начали оттопыриваться. Не остался равнодушным и Айбек, который опустив глаза начал собирать инвентарь, делая вид, что готовится к работе. Его тоже предательски выдавала выпирающая ширинка на брюках. Раздевшись, они попросили Нуралы и Айбека держать увиденное в тайне. Вскоре две девушки с красивыми фигурами, вручив нам с Нуралы лопаты, уже рассказывали, как нужно аккуратно снимать слои земли. Еще через некоторое время мы принялись за раскопки, а девочки - за расчистку поверхности. Работа шла слаженно... обнаруженные ценные предметы - черепки от кувшинов, наконечники стрел и женские украшения бронзового века складывались в центр участка на большую простынь. Телега за телегой наполнялись землей и тут же вывозились за периметр раскопок. Когда Нуралы остыл от увиденного, я начал убеждать его разделить нашу с девчонками компанию. Сначала он категорически отказывался, но через час моих аргументов его сопротивление ослабло. За полчаса до полудня он согласился и, пройдя на противоположную часть участка, подальше от девочек, наконец, снял свои трусы, которые успели насквозь пропитаться потом. Когда наступил полдень, мы начали собираться на обед. Нуралы, свыкнувшись с новыми ощущениями, приблизился к нам. Я, обратив на него внимание девчонок, что-то пошутил на счет нашего с ним мусульманского единства. Нуралы по традиции казахов был обрезан месяц назад, как только ему исполнилось 18 лет, а меня обрезали еще в детстве по медицинским показаниям. На смуглой коже его члена розовой каемкой выделялся свежий рубец, останавливая взгляд девочек на некоторое время. Повышенное внимание к его персоне не смутило Нуралы, что вселило уверенность, что он сознательно решил пополнить наши ряды.
     За полчаса до обеда мы уже одетые двигались по направлению к лагерю, неся простынь с находками. Айбек еще не оправился от увиденного, поэтому шел в полном одиночестве в нескольких шагах сзади нас. Даша тихо напомнила нам про него. На что одновременно в четырех головах созрел один и тот же план...
     После обеда вернувшись на площадку, мы вновь все разделись, а Айбек, сняв рубашку, принялся работать в одних брюках. Мы вчетвером подошли к нему и девочки принялись уговаривать его снять брюки. Он упорно копал молча. На его крепком торсе проступила испарина, мышцы играли от напряжения. Мы с Нуралы, улучшив момент, повалили его на землю, а девочки принялись стягивать брюки. Опомнившись, Айбек начал сопротивляться - завязалась борьба. Поскольку он был достаточно крепким парнем, удержать его было не легко. Он яростно вырывался из нашей хватки, мне пришлось сесть ему верхом на грудь, чтобы придавить к земле. Ягодицами и внутренней стороной бедер я чувствовал, как напрягалось все его тело. В какой-то момент мне даже показалось, что мы даже вчетвером не сможем справиться с этим сильным парнем. От тесного соприкосновения тел, трения и шлепков мы начали возбуждаться. Не только у меня, но и у Нуралы органы были в боевом положении. Девочки, сидя на корточках, ловкими руками уже расстегнули ширинку Айбека и стянули брюки до середины его лобка. От моего внимания не ушло, как набухли щелки обоих девочек. Дашина щелка приоткрылась так, что было видно влажные нежно-розовые малые губки и клитор. Черные семейные трусы стягивались вместе с брюками. Еще немного борьбы - и вот показалось то, что Айбек упорно скрывал под одеждой.
     Как выяснилось, он тоже был сильно возбужден - на верхушке его напряженного члена виднелась беловатая капелька жидкости. Оказавшись голым, Айбек прекратил сопротивление. Он лежал на спине полностью расслабившись. Его беззащитный вид и капельки слез на глазах вызвали во мне жалость. Мне стало стыдно, за то, что мы сделали, поэтому, вставая с его груди, я предложил ему вновь одеться. Он молчал. Сняв брюки с Айбека, Даша унесла их подальше и спрятала вместе с трусами. К моим извинениям о том, что это всего лишь шутка, присоединилась Айнура, что-то говоря ему по-казахски. Еще через несколько минут он встал и, взяв в руки лопату, принялся за работу. Мы тоже решили приступить к своим делам. Возбуждение не уходило, поэтому я последовал на другую не просматриваемую со стороны девчонок половину участка с Нуралы, туда, где он трудился утром. Когда я убедился, что девчонки скрылись из вида, я присел на скудную степную траву и принялся обеими руками снимать возбуждение. Нуралы, вероятно тоже думал об этом, потому что, увидев мое занятие, он сел рядом и разделил мою компанию. Спустив почти одновременно, мы вернулись к раскопкам.
     Этот день оказался очень удачным. Мне удалось обнаружить керамические трубы древнего водопровода. Когда мы принесли наши находки в лагерь, Татьяна просто прыгала от счастья. Ранее предполагалось, что самый древний водопровод был датирован временем Первой Римской империи. Моя находка грозила перевернуть весь научный мир, подтверждая наличие высокой цивилизации у племен гуннов, живших в бронзовом веке на территории нынешнего Казахстана. Поскольку я ни прежде, ни после данной экспедиции так и не увлекся археологией, не могу сказать, смогли ли наши археологи подтвердить время происхождения данных неплохо сохранившихся обломков трубы. Некоторые элементы даже трудно было назвать обломками, одно из звеньев водопровода сохранилось полностью.