- Не провожайте, не надо. Я человек взрослый, сам все найду.
     - Да, да, буду осторожен, далеко не заплыву, про "не зная броду..." в курсе, и не заблужусь, тут негде.
     Отмахиваясь от советов друзей, которые под властью вечерней неги и обильного дачного ужина, решительно отклонили предложение пойти искупаться, я вышел на крыльцо. Всюду царствовал вечер, было тепло, но не жарко. Близкий закат вел за руку ночь. Слегка пахло пылью, недавно прошедшим по дороге стадом, тонко примешивался к этому запах воды с озера и сосен от недалекого леса. Мир состоял из добра, покоя и вечернего неба.
     Босые ноги весело шлепали по гулкой тропинке, змеившейся среди ивняка. После крутого спуска она неожиданно изогнулась и вывела меня к озеру. Озеро было таким же спокойным, большим и прекрасным, как небо над ним. Солнце уже почти задевало за кроны деревьев, которые обрели на фоне прозрачного неба графически точные очертания. Слабый туман, поднимавшийся от воды, скрывал очертания противоположного берега и приглушал звуки.
     Я огляделся и никого не заметил, наверное, время для купания здешних жителей закончилось. Редкие камыши любовались на свое отражение. Кочки, торчащие вдоль берега, поросли космами пронзительно зеленой осоки и напоминали головы кикимор. Близкий илистый берег был утыкан глубокими следами от копыт и купаться здесь не хотелось, но, за то, чуть поодаль, желтела полоска песка, очевидно, игравшая роль местного пляжа.
     Ноги приятно утонули в тепле неожиданно чистого песка, он напомнил, что отпуск только начался и впереди - вечность. Раздевшись, я уже почти направился к воде, как вдруг почувствовал, что не один. Резко посмотрев в сторону, я увидел девушку, сидевшую, как на скамейке, на невысоком песчаном откосе у самой воды. Как я ее не заметил у меня в голове не укладывалось, более того, я мог поклясться, чем и на чем угодно, что минуту назад ее вообще здесь не было! Девушка молча смотрела в мою сторону, но, как- то сквозь меня, видимо, думая о чем-то своем. Первая мысль, пришедшая в голову, была о том, какое милое у нее лицо, и только немного погодя я понял, что это слово, совсем не то, милым может быть и забавное лицо, и просто физиономия приятного тебе человека. Девушка была не просто миловидна она была - прекрасна! Это была не внешность современных красавиц - продукта усилий визажистов, косметологов и прочих жрецов дорогих салонов. Она заставляла вспомнить сказочных Аленушек, или Василис Прекрасных, всех знакомых персонажей книжек, измазанных манной кашей детства. Тот женский идеал, который отпечатан в подсознании любого мужчины, который он ищет в любой женщине и ни в одной не может найти.
     У нее были длинные распущенные по плечам русые волосы, изящные тонкие руки. Правильные черты бледного лица украшали большие зеленые глаза. Она сидела, вытянув скрещенные ноги в серебристых туфельках. Сверху ноги прикрывало очень тонкое и легкое, в цвет глаз, платье зеленоватого оттенка. Покрой его был неопределенным и напоминал греческий хитон, что усиливало впечатление от совершенной красоты девушки. Полупрозрачная ткань свободно струилась, не скрывая, а только подчеркивая формы ее тела, и я мог бы поспорить на что угодно, что кроме этого платья на ней ничего не было. Она казалась одетой и обнаженной одновременно, платье обтекало ее совершенные груди, устремлялось складками между ними, влажно облегало соски и выпуклый девичий живот. Молчать дальше, глупо глазея на нее, становилось не прилично.
     -Здравствуйте, прекрасный вечер сегодня!
     Она наклонила голову и слегка улыбнувшись, ответила также:
     - Здравствуйте.
     Голос ее был тих и мелодичен, как журчание воды в ручье.
     Пока я думал над тем, как продолжить диалог, она заговорила сама:
     - На этом озере любой вечер прекрасен, потому, что оно очень древнее. Люди замечают ход времени только на тех вещах, которые быстро старятся, на том, что они сделали сами. А вода не стареет, она вечно молода. Люди это чувствуют, поэтому и приходят к воде отдыхать.
     - А вы здесь отдыхаете? У вас здесь дача в деревне?
     Она немного задумалась а потом сказала:
     - Нет, я здесь живу.
     А вот это было вообще удивительно, ну не доярка же она в местном колхозе, с такими речами и такой внешностью. Учительница, и то, мало вероятно.
     - А чем вы занимаетесь?
     Я задал вопрос имея в виду ее работу, но она видимо не правильно меня поняла и ответила:
     - Жду жениха.
     Это мне не понравилось, значит, с минуты на минуту сюда должен придти какой-то парень, которому мое присутствие здесь может показаться лишним, кроме того, девушка начинала мне нравиться все больше. Хотя, у такой девушки не могло не быть жениха.
     Пока эти мысли промелькнули у меня в голове, девушка заговорила снова:
     - Моя бабушка говорит, что сейчас трудно найти себе мужчину, потому, что те из них, кто молод и силен, либо совсем не умеют думать, либо занимаются только этим. Любить - это думать о любимом, кто не умеет думать, способен только размножаться, но не любить. А у тех, кто много думает, способность к любви убивает привычка все анализировать. Любовь - это немного безумие, если пытаться ее понять, она погибает. Бабушка очень мудрая, она помнит древние капища на этих берегах и волхвов, которые говорили, что вечно молодая вода озер, хранит и вечную любовь - спутницу молодости.
     Мысль мне понравилась, разговор становился все интереснее.
     - А ваша бабушка случайно не колдунья?
     При этих словах девушка поежилась, как будто я сказал что-то не приятное.
     - Нет, колдуньи знают слишком мало, их знания, это только кусочки целого, которое им не узнать никогда. Бабушка ведает почти все. Она говорит, если мужчина, способный любить, выпьет озерную воду из ладоней понравившейся ему девушки, он познает и вечную любовь, и вечную молодость.
     Она на секунду замолчала, глядя на озеро, а потом неожиданно предложила:
     - Не хотите попробовать, способны вы полюбить или нет?
     Из рук такой девушки я бы напился воды из козьего копытца, а не то, что из озера, потому, я согласился не раздумывая. Она встала и медленно, будто боясь оступиться, или ,словно, она не привыкла ходить по неровной почве, подошла к озеру и зашла в него, не снимая своих серебристых туфелек. Наверное, слишком много удивительного произошло за последние полчаса, и я почему-то привык, перестал удивляться и речам о бабушке которая помнит волхвов, и странной манере заходить в воду прямо в обуви. Туман, еле заметный вначале, стал плотнее, обступил нас зыбкой стеной и оставил для нас пятачок пляжа, замкнутое пространство, до которого сжались размеры мира. Стало совсем тихо.
     Она изящно наклонилась, сложила ладони лодочкой и погрузила их в воду. Мне показалось, при этом она что-то сказала, но возможно это просто журчала вода наполняя ладони. Ее лицо отражалось в воде, волосы, свесившиеся с головы, тянулись к волосам, стремившимся навстречу к ним из воды. Она выпрямилась, и осторожно держа ладони на весу, пошла ко мне. Она шла обнаженной! Ее хитон куда-то пропал и я опять не удивился, ее красота, молочно-лунный свет, идущий от ее тела, от ее глаз, не оставляли места мелочно-глупому удивлению. Округлость ее грудей, с коричневато-розовыми сосками, над сложенными чашей ладонями, была идеальной. Грудь женщины - ее нежность, которую она дарит мужчине, была открыта мне беззащитно и доверчиво. Вечные соперники женского тела - талия и бедра светились гладкой кожей и были единым совершенством. Живот, созданный для ласк и поцелуев, не давал отвести глаз, а то запретное для мужских взоров место, в самом его низу, было украшено прядью волос - лилией на молочном озере. Капли серебряными бусинами падали с ладоней, которые она осторожно несла мне навстречу. Ее пальцы приблизились к моему лицу, и, наклонившись к ним, я увидел в воде не свое, а ее отражение. Может быть, так странно падал свет? Может быть, но продолжить эту мысль, уже не было ни времени, ни желания. Я поддержал ее ладони своими пальцами и выпил чуть пахнувшую болотом воду. Всего несколько глотков, но когда, с последним глотком, я коснулся губами ее пальцев, мне показалось, что произошло что-то важное. Я понял, что вся моя предыдущая жизнь была лишь тропинкой, путем ведущим меня сюда, к этому озеру и к этой встрече. Берег серел, теряясь в обступившем тумане, а на лицо этой девушки, имя которой я даже не успел спросить, казалось упал солнечный луч, освещая ее прекрасные черты. Я понял, что ради нее, я пойду в огонь и в воду и что это не пустая фраза, привычный оборот русской речи, а это, на самом деле , так, утверждение , которое не надо доказывать. Я смотрел на ее лицо и где-то в груди разливалась сладкая боль - моя любовь.
     Она разжала ладони и сказала:
     - Жених мой!
     Потом провела ладонью по моей щеке, и поцеловала своими влажными, прохладными губами, пахнувшими вечной молодостью озерной воды. Я потянулся к ней, но она отстранилась сказав:
     - Пойдем домой.
     Затем повернулась и вошла в воду, вошла без шума, плеска и брызг. Казалось вода сама расступается под ее ногами, принимая ее. И тут я понял, что она уходит, уходит навсегда, всерьез и по настоящему. Мое солнце, моя любовь уходили, а я оставался один. Вдруг она обернулась и, не смотря на то, что слов я не слышал, сказанное отчетливо прозвучало у меня в голове:
     - В огонь и в воду!
     Я посмотрел на ставший серым и унылым, берег, на свою одежду, брошенную на песке, затем повернулся, и уже не оглядываясь, пошел за нею.