I
     Стрелки часов давно перевалили за полночь, а он все сидел перед мерцающим монитором. Единственный источник освещения, экран отбрасывал бледные размытые тени на стены и слабым отблеском играл на его лице.
     Слабый щелчок модема возвестил о переходе в режим off-line. Человек за экраном никак не отреагировал на это. Со стороны могло показаться, что он заснул. Но вот он тяжело вздохнул и решительно выключил компьютер. Комната погрузилась в непроницаемый мрак.
II (предыстория)
     Эта история началась три месяца назад. В то время он впервые для себя открыл всю манящую глубину виртуального общения. Он и раньше слышал о том, как люди могут переговариваться друг с другом в интернете, но не видел в этом ничего притягательного. Ему было нужно нечто большее. Наверное, он не смог бы сказать точно, что именно. Возможно, приелся привычный ритм жизни, захотелось чего-то нового. В свои 25 лет у него было мало знакомых и еще меньше -- друзей. Он ни с кем не встречался и не ощущал особой потребности в этом. Но, возможно, слишком поздно, его посетило чувство, что жизнь проходит мимо, одинаковые дни сливались в одинаковые недели, месяцы, годы. Изредка равномерное течение жизни разрушали небольшие всплески, появлялись новые увлечения, но он чувствовал, что это временное, и так в итоге и получалось, чувства быстро перегорали и угасали, причиняя боль другим людям и оставляя после себя горькое ощущение вины и ошибки. И все возвращалось на круги своя. Случалось, что его телефон молчал неделями, потом тишина нарушалась звонком, а ему даже не хотелось снимать трубку.
     Он несколько раз заходил в разные "болталки", но нигде надолго не задерживался. Везде было одно и то же -- словесная мишура и глупости. Но в одном чате все было иначе. Сразу бросалось в глаза воспитанность его участников. Никто не позволял себе не то что нецензурных выражений, но и любого проявления неуважения к собеседнику. Может, это происходило из-за того, что чат был автоматически запрограммирован на удаление всех нарушителей дисциплины, может, именно в тот момент благоприятно сгруппировались планеты, но ему, весьма консервативному и придирчивому субъекту, там понравилось. Он вошел в общую комнату, с кем-то заговорил, кто-то ему ответил, и наша история вступила в начальную фазу.
     Заходя туда почти каждый вечер, он стал одним из его завсегдатаев. Девушки часто обращали на него внимание, и это приятно льстило его самолюбию -- обладая ничем не примечательной, но довольно симпатичной внешностью, он тем не менее никогда не привлекал внимание женского пола. Никого не волновало, что творится у него в душе, никто не пытался сблизиться с ним, и он никогда не задумывался, почему. Хотя, если бы задумался, он мог бы найти ответ. Все дело было в его замкнутости и уединенном образе жизни, где для другого человека просто не было места.
     Он гнал прочь мысли, что с ним разговаривают люди, которые выдают себя за тех, кем не являются на самом деле. С подозрительными личностями общаться избегал. С удивлением он открыл для себя, что в чате проще быть откровенным. Ведь все равно мало вероятности, что он встретится со своей собеседницей. К тому же некоторые из них, несмотря на то, что были младше его, успели узнать жизнь не хуже, а порой и лучше его, и нередко давали ему полезные советы и успокаивали, когда он делился с ними своими проблемами.
     Постепенно виртуальное общение завладевало его мыслями все больше и больше. Наладилась переписка с некоторыми девушками из других городов. Он поймал себя на мысли, что, придя на работу, первым делом хочет посмотреть почту. Каждому письму он радовался, как ребенок, а ответы писал с не меньшим усердием, чем статьи в газету, где работал корреспондентом. Еще месяц назад он только посмеялся бы, если бы кто-то рассказал ему об этом.
     Жизнь словно обрела новый смысл. Между тем у всех людей, с которыми он общался и переписывался, тоже была своя жизнь. Постепенно некоторые из них пропадали из поля зрения, меняли электронные адреса, не сказав ему об этом, или же вообще переставали жить виртуальной жизнью. Он скучал по ним, как по потерянным друзьям, некоторым пытался писать, но приходил в полное отчаяние, когда видел, что его письма даже не смотрят. Но потом появлялись новые знакомые, которым хотелось с ним пообщаться, и все начиналось сначала.
     Встречаться со своими виртуальными подругами ему не хотелось. Да и жили они все достаточно далеко, в чате не было почти никого из его города. Тем более что небольшой опыт таких встреч у него имелся, и они не принесли ровным счетом ничего -- ни радости, ни разочарований.
     В один из поздних осенних вечеров он, тихо включив романтическую музыку, привычно набрал выученный наизусть адрес и вошел в чат. В этот поздний час там всегда было оживленно и весело. Но скользнув взглядом по списку присутствующих, он не увидел ни одного знакомого ника. Да и было их немного. Странно, подумал он. В таких случаях он всегда заходил в комнату, где был один человек, пусть и незнакомый, и общался с ним. Даже не подозревая, насколько с этого момента изменится его жизнь, он вошел в первую попавшуюся, где одиноко светилось чье-то имя.
     Девушка (он уже научился почти безошибочно определять пол своих собеседников, в чате ведь далеко не всегда разберешь, кто есть кто) ответила ему почти сразу. Они повели простой, ни к чему не обязывающий разговор, начавшийся с банальных фраз насчет имени, города, места работы, а потом обменялись электронными адресами. Но когда к их комнатку зашел кто-то еще, девушка немедленно вызвала его в приват, чтобы им не помешали.
     С ней все было как-то иначе, не так, как с другими. От безликих слов, набранных на клавиатуре за тысячи километров от него, веяло уютом и душевным спокойствием. Пожалуй, впервые за все время виртуальных встреч ему больше ни с кем не хотелось разговаривать. Только с ней. Но в том городе, где она жила, уже была глубокая ночь, и вскоре он был вынужден пожелать ей спокойной ночи. Посмотрев после этого свою почту, он нашел там пришедшую от нее забавную картинку с тортом, свечами и кремовыми сердечками. Что-то шевельнулось в его сердце, нахлынули какие-то полузабытые воспоминания. Позже он пожалеет, что не сохранил эту открытку.
     Следующим вечером он в то же время снова был в том чате. Знакомое имя тут же бросилось в глаза. В душе снова что-то всколыхнулось, и он поспешно кинулся в ее комнату, проклиная так некстати подвиснувший компьютер. Но его ждало разочарование -- они разминулись всего на несколько минут. Оставив окно с чатом открытым, он стал параллельно переписывать кое-какую информацию, намереваясь после этого уйти -- общаться с кем-то, кроме нее, расхотелось. Закончив через несколько минут и сворачивая все окна, он вдруг увидел, что она вернулась и заговорила с ним. Забыв обо всем на свете, он снова проговорил с ней до глубокой ночи.
     Теперь они назначали друг другу виртуальные свидания и старались предупредить друг друга, если кто-то не мог появиться. Он заметил, что эта девушка, будучи младше его на пять лет, входит в его жизнь все больше и больше. Они не могли исчерпать ни одну тему для разговора, а неизбежные прощания посреди ночи становились трагедией для обоих. Он перестал высыпаться, оживал только к вечеру, а день проходил в мыслях, как дела у нее. Они обменялись фотографиями, она оказалась не такой, как он себе представлял, но это его не разочаровало: внешность человека для него играла далеко не самую важную роль. Длинные письма, которые он отправлял ей почти каждый день, стали такой же нормой, как утренняя пробежка вокруг массива. Все свои послания он сгруппировал в один текстовый файл и добавлял в него новые по мере написания, перемежая с ее ответами. Все другие виртуальные знакомые отошли на второй план, тем более что она очень не любила, если он параллельно еще с кем-то разговаривал.
     Недели через три после их знакомства он с замиранием сердца попросил у нее номер телефона. К этому времени они оба уже ощущали, что значат друг для друга очень много. Набравшись наглости, он позвонил ей из офиса своего начальника, воспользовавшись его отсутствием. Они проговорили минут двадцать. Ее тихий, немного грустный голос вызвал у него небывалую сумятицу мыслей и чувств. Мечта наконец-то материализовалась, он услышал ее голос! На следующий день ему пришло самое длинное письмо за все время их знакомства. Оно начиналось словами "Наконец-то я услышала твой голос"... Следующий звонок был уже от нее. В этот день у него был день рождения, и ее слова, пронесшиеся по телефонным проводам через несколько стран, были для него лучшим подарком. Он был счастлив и несчастен одновременно. Счастлив потому, что услышал слова, которые подсознательно мечтает услышать любой нормальный мужчина. Несчастен -- потому что она была так далеко от него.
     Будучи любителем психологических исследований человеческой реакции и поведения в нестандартных ситуациях, он не мог не проанализировать собственное положение. Им было легко и комфортно общаться, она отличалась от своих сверстников непривычной здравостью суждений и вместе с тем какой-то полудетской наивностью. Она же, судя по всему, чувствовала доверие к нему. Во время одного разговора она сказала, что никто из всех ее друзей не понимает ее так, как он.
     Ему и раньше люди доверяли свои тайны и самые сокровенные мысли, зная, что дальше него это все равно не пойдет. Он думал, что в чате все станет иначе, но ошибся. Не стала исключением и эта девушка. Узнав ее получше, он стал более нежно и осторожно относиться к ней. Он прекрасно знал, что словами можно ударить гораздо больнее, причем сделать это неосознанно. И очень скоро ему показалось, что наконец-то томительная пустота в его сердце начала заполняться.
     Но от того, что ему стали понятны причины своего виртуального увлечения (почему-то язык не поворачивался назвать это любовью), легче не стало. Потом пришли проблемы с провайдером, он не мог выходить в интернет из дому, а на работе не всегда была такая возможность. Она тоже стала пропадать чаще, а писать длинные письма, по ее же признанию, не умела и не любила. Он тихо страдал, все время думая, как же она без него, стал нервным и раздражительным, то взрывался по пустякам, то впадал в депрессию. Все чаще и чаще он начинал думать о том, как можно устроить их встречу. Ее город был достаточно далеко, так что иначе, как на выходных, вырваться не получалось. Она с восторгом приняла его идею, но из-за обоюдной занятости перспектива встречи отодвигалась на неопределенный срок. Решив для себя, что лучше дождаться тепла, он прикинул, во сколько обойдется поездка и начал с декабря откладывать деньги.
     Никогда не интересуясь погодой, он стал внимательно читать приходящие на его почтовый адрес прогнозы. Зима в ее городе выдалась на редкость суровой, и долгожданное потепление пришлось только на апрель. За это время, по его подсчетам, он отправил ей не меньше пятидесяти писем и примерно столько же открыток. А она писала все реже и реже. Один раз он не выдержал и спросил, почему, и она сослалась на занятость и загруженность учебой. Ее молчание становилось все продолжительнее, он не знал, что делать, терялся в догадках, тихо страдал одинокими вечерами, но не смел спросить напрямую. Когда в его городе зима наконец-то пошла на спад, он почувствовал, что ему тоже сложнее писать ей. Их переписка все больше стала напоминать монолог -- длинные письма от него и короткие -- от нее. В начале весны пришло радостное известие -- его знакомые, жившие в том же городе, что и она, не возражали, чтобы он остановился у них. Он тут же поспешил порадовать ее и они договорились, когда именно ему приехать. Но что-то в ее письмах начинало настораживать его. Сохранив почти все, что она когда-либо ему присылала, он часто перечитывал ее письма, и чувствовал, как постепенно изменяется их тон с радостно-восторженного на спокойно-уравновешенный.
III (предыстория окончена)
     ...слабый щелчок модема возвестил о переходе в режим off-line. Человек за экраном никак не отреагировал на это. Со стороны могло показаться, что он заснул. Но вот он тяжело вздохнул и решительно выключил компьютер. Комната погрузилась в непроницаемый мрак.
     У него снова был интернет дома, но это приносило только страдание. Она продолжала молчать, хотя он видел, что его послания читаются. Он специально отправлял ей письма в открытках, чтобы ему приходили уведомления о прочтении. Сегодня, как и каждый вечер на протяжении последних дней, он вошел в сеть только ради того, чтобы посмотреть, нет ли от нее ответа. Ответа не было.
     Несмотря на поздний час, спать совершенно не хотелось. По опыту он уже знал, что ему предстоит бессонная ночь. Лишь короткие предрассветные часы принесут недолгое забытье, наполненное призрачными образами и кошмарами. А потом будет день, наполненный мыслями о ней. И снова одинокий вечер и бессонная ночь...
     Он постарался взять себя в руки. Даже пожалел, что не курит: хоть чем-то мог бы отвлечься. Заваривая себе на кухне чай, он обратил внимание, как дрожат его руки. Их била мелкая безостановочная дрожь, словно у старика или алкоголика. "Совсем крыша едет" - мелькнула мысль. Он сидел и пил горячий чай чашка за чашкой, но ледяная глыба внутри него словно разрасталась. Его взгляд остановился на стоящем в углу радиотелефоне. Изящно изогнутая черная трубка показалась ему свернувшимся зверьком, готовым броситься прямо ему в лицо. Он тряхнул головой, отгоняя навязчивое видение. А ведь с помощью телефона он мог бы услышать ее прямо сейчас! Но он знал, что не посмеет разбудить ее.
     Чашка выпала из его пальцев и с оглушительным звоном разлетелась на сотни мелких кусочков. Он вздрогнул. Но убирать было выше его сил. Осторожно перешагнув через осколки, он ушел в свою комнату.
     В эту ночь он впервые плакал. Впервые за много лет, как маленький мальчик, свернувшись калачиком в своей постели и спрятав лицо в подушку. Ему некого было стыдиться. Он был один в квартире и один посреди многомиллионного города.
IV
     Дни уже не медленно тянулись, а приходили и уходили своим обычным чередом. В один из первых солнечных весенних дней он вдруг вспомнил, что скоро будет полгода с их знакомства. Ни на что особенно не надеясь, он написал ей короткое поздравление, выбрал открытку с роскошным букетом цветов и отправил по адресу, который давно уже выучил наизусть.
     Весь следующий день, день их своеобразного юбилея, она не выходила из его головы. Вечером, сидя перед мерцающим монитором и смакуя свой любимый сорт пива, он снова перечитывал ее письма. Волны легкого опьянения приятно кружили голову. Ему казалось, что он словно перенесся в прошлое, когда они разговаривали и не могли расстаться часами. Как вроде бы недавно это все было и откуда взялась эта зияющая пропасть между ними?
     Резкая трель телефонного звонка заставила его вздрогнуть. Как невовремя! Ему снова не хотелось никого слышать. Но, чуть помедлив, он снял трубку.
     -- Я слушаю.
     -- Здравствуй, милый...
     Что-то оборвалось внутри него. Разум отказывался верить в реальность происходящего, и словно чья-то рука легла ему на горло, сжимая и не давая говорить. Он судорожно вскочил, опрокинув стул и даже не заметил этого.
     -- Алло! Ты слышишь меня?
     -- Да, слышу! Боже мой, вот это сюрприз! -- он почти закричал и тут же спохватился, заговорил тише. -- Где ты пропадала все это время?!
     Это была она. Последние две недели у нее выдались совершенно сумасшедшие -- напрягли на работе, плюс сессия в университете. А тут еще лучшая подруга замуж выходит.
     -- Я написала тебе письмо, завтра отправлю, и вот решила сделать тебе подарок, чтобы ты не сильно скучал. Знаешь, я разобралась с делами быстрее, чем думала. Так когда ты приедешь?
     Они поговорили еще немного и попрощались, пожелав друг другу спокойной ночи. Повесив телефонную трубку, он некоторoе время ошарашенно смотрел на монитор, где текст ее писем уже сменила цветная заставка, после чего сделал нечто такое, чего не делал никогда -- пробежал пол-комнаты и подскочил до самого потолка.
     Он ощутил невероятный прилив энергии. Поспешно накинув спортивный костюм, он запер квартиру и выскочил на лестничную площадку. Нетерпеливо ткнув в кнопку лифта, он рванулся вниз по ступенькам, не дожидаясь его. Промчавшись мимо перепуганной вахтерши, он выскочил на улицу. Редкие в это поздний час прохожие испуганно шарахались от него в разные стороны, а он бежал по асфальтовой дорожке, вдыхая полной грудью свежий вечерний воздух. Чистое небо приветливо блестело россыпью серебряных звезд, и одна из них вдруг сорвалась вниз, прочертив изящный светящийся след через полнеба. Он поспешно загадал желание, ни секунды не сомневаясь, что же пожелать, и продолжил свою стихийную вечернюю пробежку, на этот раз двигаясь спокойно и неторопливо.
     В эту ночь он впервые за последние дни заснул крепко и без сновидений, едва донеся голову до подушки.
V
     Долгожданная встреча предстояла через три недели, и он с нетерпением считал оставшиеся дни. Воображение рисовало самые разные картины возможной встречи, и он не мог заставить себя не думать об этом, хоть и прекрасно отдавал себе отчет о том, что ему не дано предугадать, что же произойдет на самом деле. Боясь сглазить, он никому ничего не рассказывал. Часами прогуливаясь после работы по центральной улице своего города, он думал, что бы ей подарить на память о встрече, которой, скорее всего, суждено стать первой и последней. Только сейчас он понял, как мало о ней знает. Большинство информации касалось ее внутреннего мира, но он понятия не имел, чем она увлекается, что любит делать в свободное время, какие предметы в школе ей нравились, а какие -- нет. Маленькие хрупкие ниточки, из которых и складывается большое полотно, на котором нарисована личность человека... их было так мало, и он боялся порвать или повредить их неосторожным движением. И чем меньше времени оставалось на раздумья, тем больше он паниковал, не зная, на чем остановить выбор. Во время последнего предварительного разговора по телефону он, словно в шутку, спросил ее, что ей привезти, надеясь, что услышит хотя бы намек, но услышал в ответ лишь "привози себя, а больше мне ничего не нужно".
     И все же он сделал выбор. Позвонил своей близкой подруге, с которой был знаком уже много лет, и рассказал ей все от начала до конца. Это был первый человек, которому он полностью открылся в реальной жизни, не боясь, что его не поймут. Она внимательно слушала его, не перебивая, после чего задумалась.
     -- Знаешь, -- наконец, она прервала затянувшееся молчание, -- в твоей ситуации важен не сам подарок, важно само внимание. Ты сам сомневаешься, насколько важное место занимаешь в ее жизни. Но если тебе хочется, чтобы она тебя помнила, нужно подарить нечто такое, чтобы она часто этим пользовалась и каждый раз вспоминала, от кого это.
     Потом они долго ходили вместе по магазинам. Она приняла деятельное участие в выборе, и он окончательно передал ей всю инициативу. Возвращаясь поздно вечером домой, он надеялся, что они не допустили ошибки. В его сумке лежала небольшая коробочка из плотного картона, в которой была... впрочем, на то ведь и сюрприз, не так ли?
     В последнюю неделю перед долгожданными выходными, как назло, зарядили дожди. Циклон накрыл плотными тучами пол-Европы и прояснения в ближайшие дни не наблюдалось. Он написал ей, что приедет, даже если начнется всемирный потоп. Но в пятницу, день его отъезда, небеса, словно выплакав всю влагу, улыбнулись робкими солнечными лучами. Подходя к зданию вокзала, он вдруг оказался словно в тумане -- это под яркими солнечными лучами испарялась вода. Легкий ветерок слегка колебал поднимающиеся к небу столбы пара, и ему казалось, словно он идет через шеренгу джиннов, которых неизвестно кто и для каких целей выпустил на волю. Мелькнула мысль, что единственным желанием, выполнения которого он бы мог от них потребовать, было бы оказаться в ее городе прямо сейчас.
     Ему досталось место на верхней полке. Он не любил ездить в поездах, но уж если волею судьбы попадал в них, то всегда старался занять верхнюю полку, где и проводил большую часть поездки. Его попутчики -- двое молодых парней -- уже вовсю резались в карты. Познакомившись с ними, он забрался на свое место и стал смотреть то в окно, то на часы. Его вдруг стала бить нервная дрожь, сначала бросило в жар, потом в холод. Неожиданно пришла в голову мысль, что он, пожалуй, единственный из всех пассажиров едет сейчас в другую страну с такой романтической целью.
     Поезд мягко качнулся, и перрон с провожающими медленно поплыл в сторону. Зашел проводник, проверил билеты и предложил чаю, его попутчики отказались, а он взял. За окнами все быстрее и быстрее мелькали деревья и дома, затем прогрохотал железнодорожный мост и потянулись бесконечные поля. Поставив чашку вниз на стол, он откинулся на подушку и закрыл глаза. Мягко покачиваемый и убаюкиваемый мелодичным перестуком колес, он и не заметил, как уснул.
     Ему снился сон, пугающий своей реальностью. Он шел по узкому мосту, судорожно вцепившись пальцами в скользкие перила. Налетающие порывы ветра норовили вырвать ненадежную опору из рук, а мелкий дождь колючими иголками впивался в лицо. Внизу шумел бурный горный поток, извивающийся среди острых скал. Ноги скользили по мокрым доскам, подгибались колени. Еще немного -- и он соскользнет вниз, на верную смерть...
     И внезапно все вокруг изменилось. Стих ветер, мост вдруг перестал шататься, из-за лохматых туч показалось солнце, и пальцы тут же сжали перила твердо и надежно. Даже вода внизу перестала клокотать, и он увидел, что находится всего лишь в нескольких шагах от того места, где доски соприкасались с землей и мост заканчивался. Но он стоял, как вкопанный, потому что в конце моста стояла Она...
     Она стояла и пристально смотрела в его глаза. Несмотря на расстояние, он отчетливо увидел свое перевернутое отражение в ее зрачках. Не делая попыток подойти, он тем не менее ощутил, как расстояние между ними стало уменьшаться. Они словно плыли навстречу друг другу. Он протянул вперед руку и она тут же сделала то же самое. Еще немного, еще чуть-чуть... откуда-то он знал, что нельзя отрывать взгляд, иначе связь прервется... но его рука прошла сквозь ее руку, не встретив ни малейшего сопротивления. Он машинально отвел взгляд, чтобы взглянуть на свою руку, и тут же его ослепила яркая вспышка. Толчок в бок -- и вот его подбрасывает и куда-то несет неведомая сила.
     -- Таможня, проверка документов! -- хриплый голос вернул его к реальности. Рука машинально скользнула в нагрудный карман и достала паспорт. Яркий лучик фонарика мелькнул перед его глазами и погас -- включили верхнее освещение. Сощурившись, он взглянул на часы. Было почти два часа ночи. Треть пути позади, еше немного, и надо будет перевести часы сначала на час, а потом еще на один час назад.
     Таможенники еще долго громыхали по их вагону, а потом еще галдели и с кем-то ругались на перроне. Поезд тронулся лишь через час. Но спать уже не хотелось. Его попутчики тоже вертелись внизу, обеспокоенные бесцеремонным вторжением в свой сон. Их укачало только тогда, когда впереди, в бесконечной глади лесов и полей, разрезаемой скорым поездом, забрезжила розовая полоска рассвета. Он ехал навстречу новому дню, и каждый перестук колес приближал его к заветной цели.
VI
     На второй таможне поезд почти не задержался. До ее города оставалось ехать чуть больше часа. Природа за окнами стала меняться, равнинные пейзажи сменились смешанным лесом, на горизонте показались горы и даже небо изменило цвет с голубого на свинцово-серый. Потом они въехали в полосу дождя, и в стекла забарабанили крупные капли.
     Он стоял в тамбуре, покачиваясь вместе с вагоном. В глазах рябило от мелькающих телеграфных столбов. Глядя на часы чуть ли не каждую минуту, он видел, что поезд опаздывает. Она будет стоять одна на перроне и всматриваться вдаль... он хотел в тот момент оказаться снаружи и бежать, бежать, пока не остановится сердце...
     С трудом взяв себя в руки, он вернулся в купе. Пора было переодеваться и готовиться к встрече. Расчесавшись и критически взглянув на себя в зеркало, он пожевал таблеточку того, что "освежает дыхание облегчает понимание" и снова вышел в тамбур. Стрелки часов уже показывали время прибытия, а поезд все мчался в открытом поле, хотя количество железнодорожных веток все увеличивалось -- город, завладевший его мыслями, столица небольшого государства, был рядом.
     И вот замелькали дома, мелькнула и пропала маленькая речушка, зашевелились люди в вагоне и откуда-то неожиданно надвинулось крытое здание вокзала. Людской водоворот нахлынул на остановившийся поезд. Он схватил заранее приготовленную сумку и, окинув купе последним взглядом, решительно шагнул в коридор.
     Это была последняя станция, и выходили все. Медленно пробираясь по коридору к выходу, почти упираясь в чью-то спину и подталкиваемый сзади, он внимательно всматривался в окна, но не мог никого разглядеть в людском водовороте. Только сейчас ему пришла в голову мысль, что это все был обман, сон, иллюзия, что его никто здесь не ждет и он никому не нужен в этом чужом городе за полторы тысячи километров от дома. Но тут его обдало свежим воздухом с легким привкусом дыма, он увидел перед собой поручни и, опершись на них, спрыгнул на перрон.
     И тут же его окликнули. Взгляд тут же сфокусировался на тонкой фигурке, одиноко стоявшей посреди снующих туда-сюда людей. Она стояла, глядя на него, и ветер развевал ее длинные волосы, то заставляя их лечь темным шлейфом на плечи, то отбрасывая их назад, подобно парусу. Суета и шум вокзала куда-то отодвинулись. Он сделал шаг, второй, сумка соскользнула с плеча и со стуком упала на асфальт, но он даже не заметил этого, потому что она тоже пошла навстречу и оказалась рядом. Его руки легли ей на плечи, ее руки обняли его и они замерли, боясь произнести хотя бы одно слово.
     Он не знал, сколько они так простояли. Никто не обращал на них внимания, никому не было до них дела, толпа прибывших и встречающих, вопреки всем законам физики, образовала вокруг них небольшое пространство, расступаясь у него за спиной и тут же смыкаясь за спиной девушки. Он шептал ее имя, чуть склонившись к ее ушку, ощущая свежий аромат шампуня и чего-то неуловимого, доброго и домашнего. Она чуть вздрогнула, когда он, не совладав с собой, поцеловал ее в теплую щечку, но не отстранилась. Когда он вновь посмотрел в ее лицо, то увидел, как по ее щеке катятся слезы.
     -- Я уже перестала верить, что ты приедешь, -- шептала она, спрятав голову у него на груди. -- И поезда очень долго не было, я уже стала волноваться, не случилось ли чего.
     -- Нас на таможне долго проверяли, -- ответил он и обнял ее сильнее.
     Когда они вышли из здания вокзала, на город обрушился дождь, который обогнал его поезд. Пропитавшаяся за всю неделю непрерывных осадков земля уже не могла впитать всю влагу, и дорога к метро в считанные секунды превратилась в бурлящий поток. Он, не снимая сумки, решительно подхватил ее на руки и понес дальше. Она обхватила его руками и доверчиво прильнула головкой к шее. Он нес ее посреди пены и водоворотов, совершенно не ощущая ее тяжести. Ему казалось, что он сможет донести ее хоть до края света.
     Он не мог показаться у своих знакомых в таком виде, насквозь промокший, и она пригласила его к себе. Ехать пришлось на другой конец города, и когда они, наконец, добрались до ее дома, она стала дрожать от холода. Стараясь показаться заботливой хозяйкой, она сразу кинулась заваривать чай и кормить его обедом, но он решительно отправил ее в ванную, а сам, воспользовавшись ее отсутствием, достал из сумки смену белья и полотенце, насухо вытерся и переоделся. После чего, прислушиваясь к шуму воды за дверью ванной, подошел к окну, бросив взгляд на уютный дворик, утопающий в буйно цветущих абрикосовых деревьях. Осмотрел маленькую, но компактную кухоньку, где царил образцовый порядок, и присел на краешек стула.
     Она провела в ванной довольно долгое время, но когда вышла, он ее не узнал. Потерявшая форму прическа была кардинальным образом переделана, темные локоны выгодно оттеняли ее милое личико. Сменив одежду с парадно-выходной на домашнюю, она сама стала какой-то домашней.
     -- Теперь твоя очередь, -- улыбнувшись, сказала она. -- Я уже приготовила тебе полотенце, оно лежит возле раковины. Иди, а я пока тебе что-нибудь приготовлю.
     Стоя под теплыми струями воды, он не верил в свершившееся. Девушка, к которой он стремился всем сердцем, сейчас в нескольких шагах от него, через стенку, готовится его накормить. Душа пела, сердце рвалось на волю, она, вполне возможно, испытывала то же. Но никто не решался на первый шаг.
     Сидя напротив нее за столом, он не мог на нее насмотреться. Она рассказывала о себе и своей жизни, потом показала ему свою комнату. Он в шутку поцеловал компьютер, благодаря которому они познакомились и общались все это время. Она снова извинилась, что не может предложить ему остановиться у нее. В двухкомнатной квартирке, кроме нее, жили еще ее младшая сестра и бабушка. Он прервал ее извинения, сказав, что проблема решена. Позвонив своим знакомым, он разузнал, как лучше всего к ним доехать, и спустя полчаса они уже ехали на автобусе на другой конец города.
     Им предстояло провести вместе полтора дня -- остаток субботы и воскресенье. В понедельник рано утром он должен был уехать. Едва поздоровавшись со своими знакомыми, молодоженами, его бывшими однокурсниками, и оставив у них свои вещи, он сбежал вниз по лестнице во двор, где его ждала она. Взявшись за руки, они медленно пошли через двор, выбрав первое пришедшее в голову направление. Они говорили и говорили, и не могли насладиться общением друг с другом, перескакивали с темы на тему, обсуждали общих знакомых по чату и совершенно не обращали внимания, куда их несут ноги.
     А ноги несли их к центру города. Спохватившись, она стала знакомить его с местными достопримечательностями. Он пожалел, что не подумал о том, чтобы взять с собой фотоаппарат, но она оказалась предусмотрительнее и вынула из сумочки миниатюрный "Поляроид". Они извели почти всю пленку, фотографируя друг друга на фоне бесчисленных фонтанов, скверов и церквушек.
     Постепенно начало темнеть. Они сидели в маленьком уютном кафе на высоком берегу реки. Перед ними расстилалась величественная панорама города, утопавшего в буйно цветущей зелени. Россыпь вечерних огней отражалась на ровной глади реки и слегка колыхалась из-за ее течения. Легкий ветерок ласкал ее волосы, рассыпавшиеся по плечам. Она пила апельсиновый сок и смотрела на него своими темными глазами, отражавшими свет недавно зажегшихся фонарей.
     -- Мы увидимся завтра? -- наконец задал он вопрос, который мучил его целый день.
     -- Конечно, -- ответила она, -- ведь ты проехал такое расстояние вовсе не для того, чтобы расстаться после шести часов общения?
     Сердце ликовало и учащенно билось. Он накрыл ее руку своей и внимательнее всмотрелся в ее глаза. Что-то шевельнулось в их бездонной глубине и тут же пропало.
     Несмотря на еще не совсем позднее время, она засобиралась домой. Он вызвался ее проводить, и они пошли к ближайшей автобусной остановке. Судя по тому, что на ней почти никого не было, автобус только ушел и им предстояло провести вместе немного больше времени, чем он думал. Они стояли возле раскидистого тополя и молчали, совершенно не испытывая при этом дискомфорта и неловкости, а начинающее наливаться черным небо, наконец-то освободившееся от туч, уже зажигало мерцающие звезды.
     Полупустой автобус позволил им насладиться относительным уединением на потертых сиденьях задней площадки. Свет ночных фонарей и проезжавших машин огненными бликами ложился на ее лицо, то выхватывая его из полутьмы, то словно отодвигая назад. Он любовался этой причудливой игрой света и тени.
     От остановки до ее дома было совсем рядом, но они шли, не спеша. Никому не хотелось приближать неизбежный момент расставания. Она подняла голову и посмотрела на окна своего дома.
     -- Меня уже ждут, -- сказала она, -- Надо идти, а то волноваться будут. Может, зайдешь?
     Несколько секунд он колебался, но потом покачал головой:
     -- Поздно уже, я не могу. Пока доберусь до своих друзей... Во сколько тебе позвонить завтра?
     -- Чем раньше, тем лучше, -- как-то немного поспешно ответила она и вдруг придвинулась ближе. Он ощутил ее теплое дыхание на своей щеке и тут же ее приятно обжег легкий поцелуй. Вздрогнув от неожиданности, он успел заметить шаловливые искорки в ее глазах, которые уже неоднократно замечал в течение дня.
     Она сделала движение в сторону подъезда, но он поймал ее за руку. Словно ожидая этого, она остановилась и снова повернулась к нему.
     -- Я должен кое-что сказать тебе, -- тихо произнес он, нежно сжимая в руке теплую ладошку, -- я писал тебе это в письмах, говорил в чате, я так и не решился сказать это по телефону и сегодня днем, но хочу сказать сейчас.
     Она молчала, глядя поверх его плеча куда-то вдаль.
     -- Я люблю тебя, солнышко. Даже если мы никогда больше не встретимся, каким бы образом не сложилась твоя и моя жизнь, я буду помнить тебя...
     Поцелуй получился сам собой. Их одновременно повело друг к другу, и время остановило свой стремительный бег. Ее нежные прикосновения закружили ему голову в сумасшедшем водовороте, и он инстинктивно обнял ее хрупкую фигурку, прижав к себе чуть сильнее.
     -- До завтра, котенок, -- она шевельнулась, освобождаясь из его рук и впорхнула в ярко освещенную дверь подъезда. На мгновение повернулась и помахала рукой. Он поднял руку в ответном жесте. Потом повернулся и побрел к автобусной обстановке, но на полпути остановился и поднял глаза на ее окна. Из трех окон было освещено одно, но вот ярко вспыхнул еще один прямоугольник -- это она вошла в свою комнату. Он немного постоял в надежде увидеть ее силуэт на фоне светлых штор, но она так и не подошла к окну.
     Из раздумий его вывел мягкий шелест шин подъехавшего автобуса. Он зашел в него и устроился у окна. Светящиеся стрелки часов показывали половину одиннадцатого вечера. Только сейчас он почувствовал усталость -- у него дома было уже за полночь.
     -- А мы думали, ты сегодня не приедешь ночевать, -- весело сказал ему полчаса спустя его однокашник, подмигивая и впуская в коридор, -- Как девушка, симпатичная хоть?
     -- Разве это важно, симпатичная или нет? -- ответил он, слегка покоробленный этими словами. -- У нее красивая душа и доброе сердце. Это главное.
     -- Ну-ну, покоритель сердец, -- рассмеялся друг, за которым в студенческие годы прочно укрепилась репутация первоклассного ловеласа. -- Тогда мой руки и прошу к столу. Тебя, вижу, больше на ужин никто не позвал. Обмоем, так сказать, встречу, заодно и расскажешь мне все, желательно в подробностях.
     -- Это в двенадцатом-то часу? -- ужаснулся он, -- Ты же знаешь, я не по этим делам. Да и что жена твоя скажет?
     -- Да она спит без задних ног! -- рассмеялся друг, -- это я безнадежный полуночник, а она после десяти вечера уже невпопад на вопросы отвечает. Давай, не задерживай процесс!
VII
     Ему снилось огромное поле ярко-желтых цветов. Они шли вдвоем по нему, держась за руки. Позади них не оставалось никаких следов, он оглянулся, заметил это, но это не показалось ему странным. Желтый ковер расстилался во все стороны до самого горизонта, и он испугался этой бесконечности. Но тут же успокоился, потому что рядом была она...
     Пробуждение было подобно толчку. Он вскочил на кровати и взгляд заметался по незнакомой обстановке отведенной ему комнаты. Поднес к глазам часы -- почти половина седьмого. Он никогда не просыпался в такое время без будильника. Но сна не было ни в одном глазу.
     Хозяева мирно спали в соседней комнате. Стараясь не шуметь, он проделал привычный комплекс физических упражнений, пожалев о том, что не может выполнить утреннюю пробежку, и ушел в душ. Спешить было некуда, из вежливости он позвонит по знакомому телефону только спустя часа полтора, а пока он позволил себе расслабиться под горячими струями воды, ощущая, как приятное тепло разливается по его телу.
     На часах было семь, когда он вышел из ванной. В квартире было по-прежнему тихо. Дурацкая ситуация, а время уходило. Он наскоро попил чаю, набросал хозяевам короткую записку, быстро оделся, положив во внутренний карман жилетки приготовленный для нее подарок и осторожно захлопнул за собой дверь.
     Раннее майское солнце уже высоко поднялось над горизонтом, но воздух еще был наполнен ночной прохладой. Город еще спал, устав за трудовую неделю, и только дворники вовсю трудились, подметая мостовую. Он не выдержал и побежал вдоль улицы, ловко увернувшись от выстрела водометной машины, коварно выехавшей ему навстречу из-за угла. Свежий утренний ветерок приятно освежал лицо и трепал еще не успевшие высохнуть после душа волосы.
     Только отбежав от дома километра на три, он перешел на шаг и вдруг вспомнил, что у него нет телефонной карточки. О том, что в воскресенье все магазины закрыты, он подумал только сейчас. Что же делать? Придется ехать на вокзал или в центр города. Беглый взгляд на часы -- время еще позволяло.
     Но ему повезло. Проходя мимо билетного киоска, он увидел среди проездных билетов яркий прямоугольник нужной ему карточки. Короткий поиск телефонной будки, и вот он набирает заветный номер.
     Она ответила почти сразу же и попросила заехать за ней. Бабушка с сестрой собрались на дачу, и она помогала им собраться, поэтому задерживалась. Выслушав ее объяснения, как ему лучше до нее доехать, он повесил трубку и на мгновение прислонился к оконному стеклу, снова отказываясь верить в реальность происходящего. Увидев свое отражение, поспешно расчесался и зашагал в сторону остановки трамвая.
     Расстояние оказалось довольно большим, и он позвонил в ее квартиру лишь спустя час. Она открыла дверь и позволила себя нежно обнять, но тут же упорхнула на кухню, откуда потянуло чем-то невообразимо аппетитным.
     -- Ты завтракал? -- донеслось оттуда, пока он снимал обувь, -- Хотя я в любом случае никуда с тобой не пойду, пока ты не попробуешь мой яблочный пирог.
     -- Сама готовила? -- отозвался он. -- тогда конечно, попробую.
     Что может быть приятнее, чем сидеть напротив милого человека, наблюдать, как бойкие лучи поднимающегося солнца играют золотом в ее волосах и уплетать аппетитно пахнущий пирог с хрустящей корочкой, с любовью сделанный ее руками. Затем она напоила его вкусным цветочным чаем, в котором смешались ароматы трав горного Крыма и лесных цветов, и ушла переодеваться в свою комнату.
     -- Куда пойдем сегодня? -- донесся ее голос.
     -- Твой город, ты и решай, что мне показать сегодня, -- крикнул он в ответ, поймав себя на мысли, что ему совершенно все равно, куда идти, лишь бы не расставаться с ней.
     Она вышла в легком летней блузочке, перехваченной черным шелковым пояском, выгодно подчеркивающим ее стройную фигурку, и он в который раз невольно залюбовался ею. День обещал быть жарким, и он уже жалел, что слишком тепло оделся. Но как поступить? Оставить жилетку у нее дома -- это равносильно намеку, ведь за ней придется возвращаться, а дома больше никого не будет. Да и подарок носить как, больше положить некуда, он не любил ходить с сумкой и сейчас был налегке. Придется вручать сейчас.
     -- У меня кое-что есть для тебя, -- сказал он, приняв решение, и вынув длинную продолговатую шкатулку. -- Вот... Только обещай посмотреть, когда я уеду.
     -- А как же женское любопытство? -- удивилась она. -- Я же не смогу заснуть!
     -- Сможешь, -- успокоил он ее. -- долгие прогулки по свежему воздуху способствуют полноценному сну. Спасибо за угощение, у тебя просто золотые руки. Собираемся?
     Как ни странно, время словно замедлило свой бег. Может, от того, что сегодня их маршрут не был таким сумбурным, как вчера, но знакомого каждому ощущения, будто время летит, как стрела. не было. Они побывали на развалинах древнего замка, прошли по вырытым на заре христианства пещерам на территории действующего монастыря, побродили среди пышно цветущих экзотических растений ботанического сада и под вечер вышли на самую высокую точку города, находящуюся на территории огромного ландшафтного парка, вольготно раскинувшегося зеленым ковром на высоком правом берегу реки. Необъятный город лежал у их ног. В воздухе огненными искрами проносились светлячки, внизу сгущавшуюся черноты прорезали пунктиры автомобильных фар, в воздухе витал пьянящий аромат сирени, а невидимые цикады уже завели свои ночные серенады.
     Она оперлась на парапет и смотрела вдаль. Он стоял чуть сзади, глядя на чуть колеблющийся океан огней поверх ее плеча. Из-за маленького облачка вышла почти полная луна, и ее призрачный свет озарил небо, превратив его из угольно-черного в пепельно-голубое. Казалось, что разлапистые перистые облака светятся изнутри, посылая вниз на землю дрожащие лучики света.
     -- Скоро появятся звезды, и можно будет ждать, когда они начнут падать, -- негромко стоял он.
     -- Я бы хотела гулять всю ночь, -- прошептала она, но он услышал.
     -- Так что нам мешает? -- спросил он, воодушевившись, поскольку в душе уже подготовил себя к неизбежному расставанию.
     -- Бабушка позвонит, будет волноваться. А мне завтра на работу. Да и тебе нужно выспаться, завтра ведь тебе предстоит долгая дорога.
     -- Солнышко... -- он взял ее за руку и нежно заставил повернуться к себе, -- я не хочу расставаться.
     -- Я тоже, -- так же почти шепотом отозвалась она. -- Но это такая ирония судьбы. Мы далеки друг от друга, и нам не суждено быть вместе.
     -- Ты писала мне, что сможешь приехать к нам? Это правда? -- он всмотрелся в ее лицо, но сгущавшаяся темнота не позволила ему увидеть ничего, кроме неясного овала лица.
     -- Я буду стараться, я не бросаю слов на ветер, но пока нет никакой определенности. У меня будет отпуск только летом, может, только тогда, да и то, если меня отпустят.
     Отбросив все условности, он порывисто прижал ее к себе, чувствуя, как взволнованно поднимаются и опускаются два очаровательных холмика под тонкой тканью блузки. Она не отстранилась, но и не расслабилась, и он, почувствовав ее напряжение, ограничился нежным поцелуем около ушка и отпустил ее.
     Взявшись за руки, они покинули парк и подошли к трамвайной колее. Домой она возвращалась другой дорогой, он потерял ориентацию, но добросовестно выполнял роль провожатого. Почти пустой трамвай нес их вдоль сверкающей глади реки, в окне мелькали деревья и придорожные столбы, а он любовался ее нежным профилем на фоне окна. Между рядами сидений медленно шел пожилой кондуктор, приближаясь к ним. "Кондуктор не спешит, кондуктор понимает, что с девушкою я прощаюсь навсегда" -- в памяти услужливо всплыли полузабытые строки старинного романса и он опустил голову, чтобы скрыть слезы, предательски навернувшиеся на глаза. Они молчали. Слова уже были лишними, они словно добавляли боли в их измученные души. Оба ждали этой встречи, оба ничего не могли с собой поделать, оба знали, что этот момент наступит и оба боялись этого. И вот момент наступил, и они оказались совершенно к этому не готовы.
     -- Покупайте билеты, молодые люди, -- бодрый голос вернул его к действительности. Он отсчитал нужное количество монет и получил две заранее пробитые бумажки, которые не глядя сунул в карман. Но седовласый старичок не отходил. Хитро глядя на него неестественно расширенными из-за толстых стекол очков глазами, он потрогал его за плечо и произнес, назидательно покачивая пальцем:
     -- Вы даже не представляете, как вам повезло, молодые люди. Вы сели не на простой трамвай. Мой трамвай -- не такая коробка на колесах, как все остальные. Это трамвай исполнения желаний. И билеты у вас в кармане тоже не обычные. Это билеты счастья. Когда я уйду, посмотрите на них внимательнее. Счастливо! -- и шутливо приложив руку к козырьку потрепанной фуражки, он вышел в открывшиеся двери и перешел в следующий вагон.
     -- Пьяный он, что ли? -- отозвалась она, проводя его взглядом.
     -- Не похоже что-то, -- он достал билеты и стал внимательно их изучать, но рассеянного света не хватало. Тогда он вынул зажигалку, которую всегда носил с собой, несмотря на то, что не курил, и в неверном колеблющемся свете тонкого язычка пламени стал внимательно рассматривать чуть примятые кусочки бумаги. Вроде все нормально, красиво переливающаяся в свете пламени цветная полоска, реклама какого-то интернет-кафе на обороте, ничего не значащий порядковый номер, артикль... стоп!
     -- Какое сегодня число? -- спросил он. -- Тринадцатое мая, так?
     -- Именно так, хотя скоро уже будет четырнадцатое. А что?
     -- Да ничего, если не считать, что порядковый номер одного билета -- 130501, а второго -- 120501. Вчерашнее и сегодняшнее число.
     -- Ничего себе...
     Она наклонилась поближе и он испугался, что пламя коснется ее пышных волос и поспешно отнял палец от пластмассовой кнопочки зажигалки. Но она уже рассмотрела все и теперь смотрела на него широко раскрытыми глазами.
     -- Веселый старикашка, -- удивленно произнесла она. -- Где он? -- она приподнялась, взглянув через стекло в салон второго вагона. Но от веселого кондуктора и след простыл. Зато оглядевшись по сторонам, она не на шутку встревожилась.
     -- Боже мой, пока мы с ним разговаривали, трамвай проехал нашу остановку! --в панике она вскочила, но тут же опустилась на место, -- И до водителя не докричишься, мы же не в первом вагоне.
     -- А когда следующая? -- спросил он, в душе только радуясь такому повороту событий.
     -- Не знаю, -- почти простонала она, и в нем тут же шевельнулась жалость и злость на собственный эгоизм. "Но к ней не каждый день приезжают из других стран, можно хоть раз и на работу опоздать" -- услужливо пришла мысль от его темной половины, которая порой безраздельно господствовала над его желаниями и действиями.
     Но трамвай уже замедлял ход, и они выскользнули наружу. На город уже опустилась ночь, стрелки часов перевалили за полночь. В почти полной темноте они шли по узкой тропинке вдоль железнодорожной колеи, он наконец-то преодолел робость и вел ее за руку, имея на это полное право.
     Ее дом как-то неожиданно надвинулся из темноты, потому что они подошли к нему с другой стороны. Сердце сжала ледяная рука тоски. Вот и все. Сейчас они попрощаются, и скорее всего больше никогда не встретятся. Примерно через двенадцать часов он должен быть на вокзале, а она в это время уже будет на работе и не сможет проводить его. Да это и не нужно, он специально купил билет обратно с таким расчетом, чтобы у нее не получилось поехать на вокзал вместе с ним. Смотреть из окна поезда, как уплывает назад перрон и словно уносит вслед за собой ее -- нет, это было бы выше его сил.
     -- Милая... -- он, не выпуская одну ее руку, попытался поймать другую, но тонкие пальчики тут же коснулись его губ.
     -- Тихо-тихо, -- прошептала она. -- Молчи, не надо ничего говорить. Куда ты поедешь, сейчас уже транспорт не ходит, и до метро ты не успеешь добежать.
     Он плохо помнил дальнейшие события. Сколько ни пытался вспомнить, получалось как-то размыто и призрачно. Но кое-какие детали врезались в память намертво. Громкий щелчок автоматического замка, гулким эхом разнесшийся по подъезду... мягкий свет розового абажура, заливший ее комнату и непостижимым образом оставивший в тени ее кровать... легкие, немного поспешные объятия, тихий шепот на ухо, слезинка скатившаяся по ее щеке и упавшая ему на плечо... ее пальцы на его плечах... поцелуй на шее... прерывистое дыхание... тепло ее тела... неясные очертания под одеялом... роскошные черные волосы, пышным ореолом рассыпавшиеся по белоснежной подушке... и ночь... ночь, поглотившая их обоих и стершая черту между реальностью и вымыслом...
     Утром он осторожно, чтобы не разбудить ее, выскользнул из постели. Она крепко спала, и судя по показаниям электронного будильника, до момента пробуждения оставалось еще полчаса. Он хотел разбудить ее, чтобы попрощаться, но не посмел. Сведя к минимуму утренний туалет, он прошел на кухню и написал ей записку, в которой благодарил ее за все, что она для него сделала. Достал приготовленный для нее подарок и вынул его из коробочки. В его руках оказалась небольшая продолговатая шкатулка, которую он, чуть помедлив, открыл. В ее крышечке с внутренней части было маленькое зеркальце, а внутри на фоне панорамы его родного города тихонько тикали позолоченные часы.
     Он вернулся в ее комнату. Она все еще спала, уютно свернувшись калачиком и подложив руку под подушку. Он пристроил шкатулку вместе с запиской в ее поле зрения, чуть помедлив, нежно поцеловал ее в теплую щечку, быстро оделся и выскользнул в подъезд, осторожно прикрыв за собой дверь.
     Уже второй раз он покидает приютивший его дом втайне от его хозяев, мелькнула мысль. Но недаром в популярной песне Аллы Пугачевой расставание сравнивается со смертью. Он терпеть не мог расставаний, но уж если попадал в такие ситуации, всегда старался следовать словам Сан Саныча из любимого фильма своего детства "Не бойся, я с тобой" -- расставаться нужно так, словно завтра встретитесь снова. Ну а встречаться так, словно не виделись десять лет. За точность цитирования он не ручался, но смысл заключался именно в этом.
     Он забрал вещи у своих друзей и в полном соответствии с этим правилом попрощался с ними, сказав, чтобы его не провожали. Решив не рисковать, связываясь в час пик с общественным транспортом, он поймал такси. К счастью, таксист попался молчаливый и не докучал расспросами. А помолчать сейчас хотелось больше всего. Он прощался с городом, давший ему так много надежд и оправдавший почти все из них. Здесь навеки останется кусочек его сердца и души.
     Они проехали мимо ботанического сада и входа в парк, где они гуляли. Между многоэтажными домами мелькнули золоченые купола церквей, а вот и вчерашнее кафе, где они сидели днем и препирались, кому оплачивать счет. Словно специально перед его глазами проплывали места, подарившие ему радость встречи с такой близкой, а теперь удалявшейся от него девушкой.
     Вокзал громоздился в конце шоссе огромной неуклюжей махиной. Его подхватила неизменная толпа, закружила в водовороте и выплеснула в просторное фойе. До отхода поезда было еще полчаса. Он покрутился возле киосков, зачем-то купил детектив с заманчивым названием, хотя не знал, что это за автор и сможет ли он вообще читать в поезде. К своему удивлению, он не чувствовал тоски и печали расставания. Но вместе с тем он чувствовал, что позади остается самый яркий и романтичный момент его скучной жизни.
     Объявили о приходе его поезда, и он, расталкивая толпу, стал пробираться к нужной платформе. Что-то заставило его оглянуться. Нет, вроде ничего. Он снова оглянулся. Странно все это... и вдруг увидел мелькание знакомого платья в толпе.
     Она не видела его, отчаянно крутила головой, приподнималась на цыпочки, но смотрела не в ту сторону. А он уже не мог остановиться, людской поток нес его к стеклянным дверям, за которым чернела громада поезда. Туда людей без билета не пропускают...
     Он резко взял в сторону и выскользнул из общего потока. Закричал во всю мощь легких, на мгновение перекрыв гул вокзала. Она вздрогнула, повернулась, на нее тут же налетели сзади и едва не сбили с ног, но в толпе на мгновение образовался просвет и она устремилась к нему.
     -- Милая... солнышко...
     -- Милый...
     Обнялись... ее лицо было влажным от слез. Он потянул ее к стене, уводя в сторону от толпы людей.
     -- Почему ты ушел, не разбудив меня? -- она прятала глаза и вытирала их платочком.
     -- Я не люблю прощаний, милая, -- он сам с трудом заставлял говорить себя не сбивчиво. -- Но прощания и не будет, будет только недолгая разлука. Ведь ты приедешь?
     -- Приеду... обязательно приеду...
     Она по-детски доверчиво уткнулась прохладным носиком ему в щеку, и он снова сжал ее в объятиях. Казалось, прошла вечность, прежде чем он их разомкнул.
     -- Мне пора, -- он поцеловал ее в губы, и она порывисто и немного поспешно ответила ему тем же, -- помни меня и нашу встречу. Мне больше ничего не нужно.
     -- Я буду помнить, -- горячо ответила она. -- И ты тоже не забывай...
     Продолжая держать ее руку, он сделал шажок назад. Еще и еще один. Она не отпускала его пальцы, и их руки поднялись на уровень плеча и вытянулись в одну линию. Ему вспомнился сон в поезде по дороге сюда. Все было точно так же, как во сне, когда он стоял на мосту над бездной, удерживаемый лишь ее рукой, и они двигались навстречу друг другу, с той лишь разницей, что сейчас все было с точностью наоборот: он удалялся от нее, словно кто-то в замедленном повторе прокручивал назад кинопленку. Руки разомкнулись, он повернулся и снова влился в толпу. "Уходя, не оглядывайся" -- снова всплыли строки в памяти, на этот раз непонятно, где он их слышал. Он не оглянулся, хотя почти физически чувствовал на себе ее взгляд. Миновав стеклянные двери первого контроля, он тут же на каком-то нервном уровне ощутил, как их незримый контакт прервался. Теперь оглядываться было бессмысленно -- все равно ничего не увидишь. Хорошее все же правило -- не пускать на перрон никого, кроме пассажиров, -- снова мелькнула немного эгоистичная мысль.
     Ну что ж, по крайней мере, не будет хрупкой фигурки, одиноко стоящей на сером асфальте и медленно уплывающей вдаль. Не задерживаясь, он вошел в вагон и отыскал свое купе. Похоже, пока что он будет единственным пассажиром. Так даже лучше. Прислонившись боком к стене, он вдруг ощутил какой-то посторонний предмет в кармане. Запустил туда руку и выудил пачку фотографий. Сердце учащенно забилось. Там были он и она вчера и позавчера на фоне архитектурных ансамблей города. И маленькая записочка -- "Сюрприз за сюрприз. Пусть все будет по справедливости!"
     Протяжный гудок, и по всем вагонам разнесся приятный женский голос:
     -- Уважаемые пассажиры! Наш скорый поезд через десять минут отправляется в путь. Мы желаем вам приятного путешествия....
     Чуть позже салон наполнили знакомые аккорды старой песни группы "Воскресенье", и он, глядя на исчезающий в клубах сизого дыма серый вокзал, улыбнулся про себя уместности только что пропетых слов:
     Все уже было на свете, но этого мало.
     Все проходило и все начиналось сначала.
     Но то, что ушло, не сумеет вернуться,
     и если уходишь навеки, спеши оглянуться...
     Скорый поезд уверенно набирал ход, убаюкивающе покачиваясь из стороны в сторону, а он, удобно устроившись на своей любимой верхней полке, неторопливо шуршал фотографиями, улыбаясь собственным мыслям.
     Апрель 2001 г.
     От автора
     По неписаным законам сочинительства в начале или в конце любого произведения принято писать, что все события, отображенные в нем, есть не что иное, как вымысел автора, все герои также плод его воображения, и любое совпадение с реальными людьми случайно. На свой страх и риск я нарушу это правило, и скажу, что этот рассказ написан по реальным событиям, и его немногочисленные персонажи тоже вполне реальны. Я -- один из них, думаю, вполне понятно, который. История, которая легла в основу рассказа, намного сложней, запутанней и многогранней, он всего лишь ее бледная тень. Впрочем, сама история, в отличие от рассказа, еще не окончена. Как автор, я позволю себе скрыть, где заканчивается правда и начинается вымысел. Может, это удастся определить вам, уважаемые читатели? Возможно, многие из вас, читая эту своеобразную "пробу пера", узнают в героях рассказа самих себя. Кто знает... в общем, с удовольствием выслушаю ваши критические замечания и по возможности постараюсь ответить.