Четвертый раздел

     Черный костюм, модный галстук, не напоминающий о пожаре в джунглях, кожаные английские туфли. Что еще нужно молодому преуспевающему "белому воротничку", пришедшему на работу в один из самых престижных московский банков.
     На дворе поздняя и теплая весна сменялась не жарким летом. Плывущие по небу облака заставляли задумываться о предстоящем отпуске. И хотя нашему герою больше всего нравилось, уже ставшее украинским, родное черное море, новая должность заведующего одного из ведущих отделов обязывала найти для отдыха место более престижное.
     С этими мыслями он начал свой второй рабочий день. А день выдался очень напряженный. Облигационные займы далеких российских городов, просроченные кредиты мелких фермеров, пафосные клиенты, обнимающие одной рукой неподъемные мобильные телефоны, а другой рукой дорогие кожаные портфели, набитые не деловыми бумагами, а спортивной формой. Но главным гвоздем программы был договор с на кредитование с одной из ведущих авиакомпаний, с помощью которого она по непростой схеме хотела сокрыть несколько миллионов долларов от налогообложения. Я не стану утомлять дорого читателя техническими и финансовыми подробностями этой сделки и перейду к повествованию событий, завершивших второй рабочий день нашего героя.
     К семи часам вечера, вернувшись от клиента, на руках у него уже был согласованный договор. Он вернулся в банк только по тому, что этот документ нужно было сдать начальнику управления его непосредственному начальнику. Семакин, так звали начальника управления, сидел в кабинете и встретил Валерия, так для определенности назовем нашего героя, стандартной для себя фразой.
     - Ну, какие движения? - спросил он.
     - Договор есть. Доделали. Что теперь?
     - Иди к Львовой. Пусть визирует, - поцедил Семакин, не скрывая раздражения.
     - Это куда?
     - Мадам... или мадемуазель... черт ее знает, Львова это наш начальник Юридической службы. Таких людей нужно знать... Мальчик.
     - Так время семь часов... попробовал возразить Валерий.
     - Ни чего страшного, она раньше десяти домой не уходит, а тебе ни кто не обещал, что жизнь и работа здесь будет легкой.
     Спустившись на третий этаж, наш герой идет по узким катакомбам коридоров, с целью найти заветную табличку с искомой фамилией. Встретившийся охранник подсказал искомое направление. И вот подойдя к двери Валерий тихонько постучался и, приоткрыв дверь, спросил:
     - Разрешите?
     - Ты чего стучишься? Ненавижу когда стучаться, я здесь работу работаю, а не интимом занимаюсь. Будешь, заходя в мою спальню, стучаться, а в кабинет просто входи. Ты кто?
     Эту мощную тираду произнесла миленькая женщина лет двадцати семи или около этого, одетая в сиреневый костюм. Ее миленькое, но строгое личико угашали аккуратные очки, на которые со лба спадали локоны серебристых волос.
     - Я по поводу договора, меня Семакин послал, визировать. Ой, вернее, чтобы вы посмотрели и завизировали, немного растерявшись от услышанного, произнес Валерий.
     - Я не спрашиваю, зачем явился, я спрашиваю кто ты? Ладно, неси и садись, ткнула она, выгнув тоненький указательный пальчик хрупкой и элегантной ручки в направлении стула, стоящего напротив нее.
     - Я Валерий, Валерий Камский, я новый начальник клиентского отдела ответил он, присаживаясь на указанное место.
     - Ну, прямо таки Бонд, Джемс Бонд передразнила она его, несколько ухмыльнувшись, но, не отрывая глаз от принесенного Валерием документа, представилась. А я, просто Мария Львова. На рабочем столе Львовой был настоящий рабочий беспорядок. Из-за кипы документов, лежащих перед Валерием, не было видно не только документ, но и саму собеседницу.
     - Какой кретин это составлял? не скрывая раздражения, спросила она. - Ну...ну я... и юристы клиента явно обидевшись, ответил Валерий.
     - Ты что там уселся, ваятель. Наваляли, а мне потом по арбитражным судам носиться как угорелой. Бери стул и садись рядом. Как ваять мастаки все. А потом согласовывать и визировать подсовывают, а мне работай. Давай быстрее почти повелительным тоном произнесла Львова.
     Валерий взял стул, обошел с ним стол Львовой и присел на некотором расстоянии от его раздраженной хозяйки. Взгляд его упал на стройные ножки Марии. Формы ног, закинутых одна на другую, с одной стороны, раздражительность и недоступность их обладательницы, с другой стороны, вызвали в нем бурю эмоций. Это был и восторг, и раздражение, почти ненависть к человеку, с которого он видел всего минуту. Короткая юбка ее костюма не скрывала кружев чулок, подчеркивавших стройность ног Львовой и усиливающих наплыв восторга и ненависти в Валерии.
     - Ты бы еще к двери сел. Бери карандаш... Карандаш, а не ручку. Золотым пером ты Семакина удивляй, а я привыкла к простым карандашам. Бери копию, садись ближе и давай работать. Именно работать, а не делать то, что вы называете работой.
     Валерий подсел ближе, почти в плотную в нем уже говорила злость. Но выполнив требование Марии он увидел то, что убило в нем последнюю надежду сосредоточиться на работе. Львова положила документ перед собой на коленку ноги, приковав его взгляд к своим ногам. Но это было еще не все