На покосе

Колян попросил помочь с покосом. Как не помочь другану. Тем более, что делать отпускнику особо нечего: водка уже в горло не лезет, бока отлежал, а вспомнить как держать косу завсегда полезно. На его боевом мотоцикле уехали на покос, километров за двадцать от деревни, за несколько дней свалили траву и осталось ее переворошить и собрать копешки. Метать всяко мужиков приглашать, одним не справиться. Пока косили Коляновы отгулы и кончились. Быстренько смоталася в деревню и привез свою мать, тетю Шуру, чтобы был мне кто-то в помощь.

Тетя Шура - женщина лет пятидесяти или чуть старше, приволокла с собой припасов и выпивки. Ждать Коляна нам предстояло дня три-четыре, до выходного. А пить-есть что-то надо. Спали мы с Коляном в старенькой палатке, которую предстояло теперь делить с его матерью.

В первый вечер, поработав, поели и завалились спать. Присутствие женского тела, пусть даже и такого возраста, уснуть не давало. Несколько раз выбирался курить, ходил на ручей охладиться и под утро забылся коротким сном. А тут уж и вставать пора. Солнышко подсушило валки и мы целый день, с перерывами на обед и несколько коротеньких перекуров, ворошили их, переворачивали, стягивали подсохшее сено в кучи. Вечером помылись в ручье, поели и хорошенько выпили.

Находясь несколько дней вдали от женского общества, вечером за ужином пристально рассмотрел Колькину мать на предмет сексуального партнера. Бабенция еще вполне ничего, в самом соку. Тяжелая грудь распирала платье, широкие бедра обещали полное наслаждение, а крепкие ягодицы всем своим видом навевали грешные мысли. Ну и что? Я просто хотел ебаться и мне было без разницы, в кого запихнуть свой страждущий конец.

Сидим, выпиваем, разговоры ведем за жизнь. Она все расспрашивает о Севере, о работе, о заработках. Почему не женился до сих пор, да как без жены, в смысле кого ебу или нет. Отвечаю степенно. Деревенские торопыжек не любят, считают пустыми, никчемными. Когда дошли до разговора о бабах, сказал, что вот соскучился уже на покосе по пизде и надо бы помочить конец, да кроме нее никого рядом нет и как бы нам до греха не дойти. Могу и не утерпеть да и засадить, не посмотрю, что мать друга. Она рассмеялась, обозвала болтуном, охальником, сказала, что на ночь обязательно трусы наденет.

Вот ведь не знал, что это такое мощное средство защиты от насильников. надо бы запатентовать да разрекламировать. Глядишь, и заработаю еще. надела трусы и никакой насильник до твоей пизды не доберется. О чем и сообщил, добавив, что трусы-то слетают на счет раз-два и не дольше. разговариваем в таком духе. Она все подливает и мне и себе. Уж водочку-то тетя Шура обожает. Разговоры-разговорами, да только
покраснели щечки у тетеньки. От выппитого ли, от чего-то еще, но и глазки заблестели, забегали по моей фигуре, определяя мои способности. И сама, будто ненароком, несколько раз задела меня, суетясь возле костерка.

Стемнело, пора спать ложиться, а мы все курлыкаем, все не угомонися. Я уж пару раз сбегал в кустики отлить, и тетка отлучилась ненадолго, освобождаясь от выпитого. Ну вот и в палатку полезли. Укладываемся, ворочаемся, находя подходящее положение. Совсем случайно, вот правда не вру, в руку попала ее титька. Титька мощная, крепкая, такую и в две-то руки не спрячешь. если бы Тетка шура отобрала ее сразу, неизвестно, как бы дальше пошло. А она вместо того, что бы отобрать, еще и вторую помогла выпрастать из платья. И все одно платье мешало и потому пришлось его снять. А вот трусы-то, защиту от насильников, тетка и не надела. Ну так и я не насильник, товарищ сына, что вырос на ее глазах.

Присосавшись губами к соску, рукой гладил пизду, сжимал и разжимал ладонь, массируя этот беляш. Через короткое время ладонь уже полна была ее соков и тогда завалился на тетеньку, с готовностью раскинувшую ноги и продрал ее заскучавшую пизду. Одинокой женщине в деревне не часто достается такое удовольствие. Ух и орала же она, никого не стесняясь. Поля вокруг, на десятки километров никого, кроме зверушек да птичек. И птички примолкли, слушая наш концерт. Кончили. отвалился от тети, лежу, отдышиваюсь. После такой скачки надо бы передохнуть. Даже не одеваясь выполз из палатки, сходил отлить. И тетя занялась тем же, отойдя недалеко. Присел у костра. Травка холодила голую задницу, щекотала. Тетя Шура присела напротив, скрестив ноги по-турецки, выставив распахнувшуюся пизду в обрамлении буйных зарослей. Разлила, выпили.

-Тетку совсем замучал. думала обкончаюсь.

-А сколько раз ты кончила?

-А вот как воткнул-первый. А потом со счету сбилась. Давно уж не еб никто. Думала уж Кольку напоить да дать, да он пьяный что бревно, никак не поставишь, сколь ни бейся. Еще будем сношаться?

-Конечно будем! У меня молофья аж из ушей течет.

Рассмеялась, аж титьки затряслись. Полезли в палатку и на этот раз занялись неторопливо. Целовались жадно, до звона в кшах и нехватки воздуха. Тетка оказалась не такая умелая, как городские молодайки, но целовалась крепко. И сосать умела, возбуждая меня. А уж когда дошло до дела и она поняла, что кончать я не буду долго, показала, что и деревенские, да еще старшего поколения, не лыком шиты. И ноги раскидывала, принимая меня в свои объятия. И на коленки становилась, выставляя круп. И сверху присаживалась, раскачиваясь и подпрыгивая. Пизда, давно наполнившись ее выделениями, хлюпала, когда хуй входил в нее до основания. Чавкала, когда выходил из нее. Она залила мне весь живот.

Волосы на лобке давно слиплись. Ее лобок, бедра, ягодицы были мокрыми и скользкими. А я все не мог кончить, все гонял дурака у нее под шкуркой, вызывая все новые и новые стоны, крики и прочие айканья-ойканья. Перевернув на живот, начал пристраиваться к ее телу. Она чуток приподняла зад, помогая мне. Чт о-то там нащупал, приставил головку и с маху всадил. Она, бедолага, аж на пузико хлюпнулась. Попал не совсем туда. То есть совсем не туда. Все было мокро, скользко и потому хуй проскочил в ее жопу без задерджки. Плотное объятие кишки вокруг ствола заставило аж задохнуться от удовольствия.

А тетка пытается освободиться от наглого вторжения, переместить хуй в другое место. Ну уж нет! Попал, так попал. Прижался к ней поплотнее и попер ебать ее срандель, с размаху всаживая на всю глубину. Приличных размеров дырка, да еще хорошенечко промазанная выделениями, не затормаживала моих движений. Жопа фыркала, смачно чавкала, поглощая новое лакомство. И я кончил вэту страждущую задницу, выплеснув запас спермы, заполнив под самый край.

Отдышались. Поинтересовалась, в жопу-то зачем ебал, неужто пизды мало. Посетовал, что проскочило нечаянно, а потом понравилось, так тесненько, хорошо. Посочувствовал ее неприятным ощущениям,боли и прочих последствиях ебли с задницу. Оказалось, что дело это для теткиной жопы не новое, испытанное не раз. Приходилось покойничку-мужу и эту сторону подставлять во время месячных. Злоебучий был муженек: пока пару палок не кинет, не угомониться.

Обо всем этом разговаривали. сидя у костерка, который разворошили, прибежав с ручья, где отмывали следы прелюбодеяния. Было прохладно и потому долго не засиживались, залезли в палатку и уснули, обнявшись, аки муж с женой.

Утром всегда наступает стояк. А тут такой удобный случай в виде теткиной пизды, что маняще выглядывала меж ляжек. Тетка спала почти на животе, подогнув ногу под себя и пизда просто манила, звала: Всунь в меня. Я и всунул. Раздвинув краешки, протолкнул хуй во влажную и горячую плоть и поехал, стараясь поскорее разрядиться. Тетя Шура помогала, стараясь получить свою долю сладости. Едва я кончил, выскочила из палатки и прсела на корточки, успев отбежать метров на пять-шесть.

-Чуть не уссалась! Еще бы подольше погонял и уссалась бы точно.

Впереди была работа на пару дней. Выпить и закусить, а также поебать - все под рукой. Можно было ждать Коляна.