Сторож браткиной невесты

Двоюродного брата Гриньку призвали на службу. Всех призывают. А перед уходом в армию Гринька взял и сломал целку Маринке, с которой дружил и которая пообещала ждать Гриньку два года. Осознав что наделал, братан попросил меня следить за Маринкой, не давать ей гулять и бить смертным боем любого, кто близко к ней подойдет.

А если сам не справлюсь, звать на подмогу еще одного нашего братана, который отслужил , женился и теперь вел степенную жизнь. Братан есть братан и его просьба свята. Я клятвенно пообещал беречь Маришку от любых посягательств и исполнять ее прихоти. И начал я нести службу по охране невесты брата. В кино, на танцы, просто погулять - только вместе. А после того, как с братаном провели разъяснительную работу среди местного населения, никто из парней к Маришке и близко не подходил.

Новый год гуляли у Маришкиных родителей. Все в деревне друг другу сватовья-кумовья и почти что родственники, потому и гуляли там, куда пригласили. Хотя в праздник можно зайти в любую избу и тебя посадят за стол. Я практически не пью, а тут что-то накатило и я слегка перебрал. Матушка собралась вести меня домой, но компания воспротивилась и порешала отправить со мной Маринку. С их края на наш идти почти что через всю деревню. А зимняя погода способствует протрезвлению и домой мы пришли уже в полном порядке. В смысле я. Маришка все сетовала, что возня с малолеткой лишила ее возможности посидеть за праздничным столом, попить бражки. Я успокоил ее, сказал, что бражки и у нас пить - не перепить.

Дома я переоделся, притащил брагу, закуску и мы с Маришкой продолжили банкет в гордом одиночестве. Включили магнитофон и слушали песни. Нормальные, а не тот "Мороз, мороз", что сейчас, надрывая глотки, орали наши родичи. Маришка сказала, что вот под эту песню они с Гринькой целовались до опухших губ, а теперь губы уже присохли нецелованные и что я, как охранник просто должен их размять - расцеловать. И мы принялись сосаться. А раз уж целуешь деченку, как не залезть ей за пазуху, не пошарать титьки? Невозможно это и любая деревенская девченка такого не поймет. А где титьки, там и письки. В трусы залезть та еще радость, помять девичью лохмашку, измокрить руку в ее соке.

Очухались мы уже в кровати. Маринка внизу, я, как и положено мужику, наверху. Ебу браткину невесту. А Маринка, говоря что-то про не надо, обхватила меня ногами и сильнее прижимает к себе, вдавливая в себя. Не знаю, кончила ли она, а я разрядился полностью, просто залил ее молофьей. Маринка плачет, причитает, что теперь вот Гринька все узнает и ни в жизнь на ней не жениться, что нельзя было ей ни с кем, надо было себя блюсти. А я поясняю, что раз брат оставил ее на мое попечение с наказом исполнять все ее прихоти, то со мной можно и это вроде как не измена.

В этот вечер Маринка захотела еще раз. Точнее, захотел я, а она меня поддержала. говорит, что хоть и не испытывает оргазма, а сам процесс ей нравится. Вроде как долго не имела возможности пописять, а потом поссала и такой кайф наступает. Здесь что-то такое же. Нравится ей, когда конец в ней ходит туда-сюда, трет стеночки, бьется о матку. А особенно когда он спустит и выползает потихоньку, опадая. И потому не разрешила вынуть из нее, пока он сам не выпал.

Еле успели одеться и присесть за стол, а во дворе шум и гам: пришла гулянка продолжать веселье теперь уже у нас. Гомон, возгласы, что некоторые хорошо устроились и бражку хлещут стаканами, а у кого-то в горле пересохло. Гулянка продолжалась долго. Я уснул.

У Маринки периодически возникали желания пошоркаться, но мы стали умными, запаслись гондонами и теперь не опасались ребеночка не от того брата.

На свадьбе у братана было весело. И гости, и сам жених, и все прочие родственники, все упились в дымину. Ия. по старой привычке служа караульным, проводил Маришку до туалета. Выйдя оттуда, Маришка пожелала пошоркаться. Теперь можно было и гондон не надевать, все же мужняя жена. Задрала белое платье, встала раком и я отодрал ее в такой позе.

До того, как меня призвали на службу, и после дембеля мы часто встречались с Маришкой .Не то чтобы она была такая уж ненасытная. просто разнообразие привносит какую-то радость. При каждом удобном случае задирал Маришке подол и драл ее, помогая братцу.