Трикел, или История 4 фото с планеты ТО2РХ

Автор: Русландер

Рейтинг: 18+

Жанр: Слэш, PWP, POV, фантастика, в первый раз

Предупреждения: описание гомосексуальных отношений, петтинг

Аннотация

Это была пустынная планета, находящаяся черте где. Труднодоступный мир с примитивными формами жизни, каменистой поверхностью и ядовитой для людей атмосферой. Обживать такой трудно, дорого, бессмысленно. Зачем же каждые три месяца на эту планету высаживаются десять тысяч добровольцев-исследователей? Зачем в одиночку обходят отведенные им сектора?


Глава 1

Знаете, что самое трудное в самостоятельном поиске? Самое трудное — не забить на этот самый поиск. Ну, когда ты уже понял, что ничего тут нет.

Я понял, что в отведенном мне секторе ничего нет, вчера, в четыре часа пополудни, когда взобрался на вершину очередного холма и обозрел окрестности от горизонта до горизонта. Здесь, как и всюду на этой планете, не было ничего, кроме растрескавшейся под солнцем каменистой пустыни.

Пустыня была фиолетовой. Не фиолетового оттенка, а именно насыщенно фиолетовой. Что-то с минералами, что-то с балансом воды, что-то с ядовитыми газами в атмосфере — и готово, перед вами фиолетовая пустыня. Цвет ее развлекает первую неделю. Потом ощущение необычности пропадает. Остается усталость от однообразия трещин в камнях.

В пустыне есть газообразные горошины. Их можно увидеть небольшими скоплениями практически каждые сотню-две шагов. То есть сотню шагов ты идешь по фиолетовому камню, а потом видишь десяток горошин величиной, гм, с горошину. Они были для контраста ярко зелеными, как и положено честным растениям. Собственно, это высшая форма жизни на этой планете. Горошины газообразные — через них можно ткнуть пальцем, можно их прихлопнуть ладонью, можно их сдуть. Они разойдутся едва заметной зеленоватой дымкой, которая через несколько часов опять соберется в горошину. Раздавливание горошин развлекает чуть дольше, чем фиолетовая пустыня.

Где-то посередине в списке развлечений стоит тот факт, что эта фиолетовая пустыня и эти горошины тянутся на всю планету. Так здесь выглядит все — экватор, полюса, горы (в смысле — холмы), равнины (в смысле — плоские, как стол, долины между холмами).

Ни один исследователь не избежал участия в спорах о том, как на планете возникла жизнь.

А правда, как?

Тут нет водоемов ни в каком виде, нет разнообразия ландшафтов, нет смены времен года, нет сколько-нибудь значительной разницы температур между полюсами и экватором. Дождь, да, изредка идет, но луж не остается.

Каждый исследователь в первые две недели после прилета выдвигает как минимум одну оригинальную теорию того, как здесь зародилась жизнь. Каждый становился ярым, до ненависти, противником хотя бы одной из традиционных теорий.

Потом и это перестает развлекать. Как раз вовремя для упражнений с горошинами.

Вот собственно и все.

Ах да! Планета полна собственных легенд. Новичку обязательно расскажут, как давным-давно в далеком-далеком секторе ночью один исследователь увидел парк шлюпок. Прилетел, приземлился, отошел на десяток шагов, обернулся, а там шлюпки куда ни глянь! От горизонта до горизонта! Аккуратно так расставлены, хоть сейчас показывай на уроках геометрии. И это были не отражения, не оптические иллюзии, это были именно шлюпки! Каждая — точная копия той, на которой этот бедняга прилетел. Даже уровень расхода топлива такой же. В любую садись и лети!

Пока он бился головой о каменистую поверхность, пока ставил себе психиатрические диагнозы, пока взывал к Равноапостольному Тутанхамону (лучше бы базу вызвал!), они исчезли. Конечно, снимков не осталось, спутник данного явления не засек, и свидетелей не было. Хочешь верь, хочешь налей еще!

Потом покажут загадочную фотографию, на которой из зеленых горошин сложены слова: «Привет! Как дела? J». Именно так — со смайликом. Эта надпись появилась сама собой, прямо на поверхности. Увидевший это чудо счастливчик успел ее сфотографировать, но когда он попытался ее потрогать, горошины превратились в зеленоватый дым. Конечно, до прибытия подмоги. Так что из доказательств есть только его слова и этот снимок.

Если ты в ответ предложишь сделать тысячу таких же фотографий, может быть даже с более замысловатыми текстами, ветеран глубокого космоса, который шепотом, оглядываясь, излагал тебе эту замысловатую историю, обязательно на тебя обидится. Если же, взглянув на Таинственнейший Снимок, ты сделаешь большие круглые глаза и изумленно воскликнешь: «Не может быть!», он же тебя высмеет как легковерного остолопа…

В списке развлечений был еще один пункт. Тот самый, из-за которого на этой планете все еще работают люди. Где-то здесь есть радиопередатчик инопланетян.

Настоящих инопланетян, не этих чертовых горошин.

Раз в 114 местных суток из непредсказуемой, явно случайной точки планеты происходит мощнейшая импульсная передача, длящаяся ровно сто четырнадцать миллисекунд (совпадение, не правда ли?). Сигнал, беспорядочно мечась между ионосферой и поверхностью, огибает всю планету сто четырнадцать раз (еще одно совпадение, не так ли?). Он постепенно засоряется накапливаемым белым шумом от многочисленных конвергенций и дивергенций, ослабевает, пока совершенно не затухает к исходу сто четырнадцатого круга. Сто пятнадцатого круга не бывает никогда.

Какие-то шутники специально ставили отражатели, но сто пятнадцатого круга все равно не было. Другие шутники записывали импульс и запускали его с той же интенсивностью, но сигнал не мог обогнуть планету даже одного раза.

Кто-то сделал линзовую сканограмму из разных проекций и пришел к выводу, что сигнал мог бы выглядеть упорядоченным из беты-Альдебарана. Если бы, конечно, достаточная его доля смогла выйти за пределы атмосферы. Но она не могла — сигнал все-таки практически полностью отражался от ионосферы.

Конечно, стоило бы отправиться к бете-Альдебарана, и проверить теорию практикой, но было одно «но». Бета-Альдебарана располагается рядом с центральной черной дырой галактики. Вы бы туда полетели?

Все соглашались с тем, что нужно найти передатчик. Первое вещественное доказательство существования иной, кроме нас, разумной жизни.

Найти его просто. Нужно запеленговать, откуда идет передача, и все!

Это было мнение всех, кто прилетел на эту планету менее недели назад.

Потом мнение этих же людей менялось на противоположное — найти передатчик невозможно. Прилетаешь к месту, откуда шла передача, а там ничего нет. Есть фиолетовая пустыня и зеленые горошины. Ничего другого нет.

Сколько раз в момент сигнала спутнику удавалось сфотографировать место, откуда этот самый сигнал исходил! И на снимке ничего не находили. Вообще ничего. Кроме пустыни и горошин.

Поиски передатчика ведутся уже 118 лет (правда, еще одно интересное совпадение?).

Черт побери, каким надо быть идиотом, чтобы продолжать поиски после ста тринадцати провальных лет!

Поскольку Великое Человечество (именно так — с двух заглавных букв!) не может сдаться, поиски продолжаются.

Вызывая уныние у всех, кто их ведет.

Однажды очередной командор пришел к интересной идее (интересной эту идею назвал он сам). Надо обойти всю планету. Не облететь, не сфотографировать, не объехать, а именно обойти. Авось, чё-нить кто-нить да найдет!

Для столь грандиозной задачи посменно стали ввозить добровольцев. Десять тысяч человек каждые три месяца. Потом разочаровавшиеся и усталые отправлялись домой (читай — все десять тысяч), а новая порция полных энтузиазма недоумков влезала в их опустевшие экзоскелеты и продолжала этот бессмысленный поиск.

Сначала эту великую задачу выполняли тренированные ветераны космоса. Однако за десятки лет, которые прошли после ухода того командора на пенсию, возраст и степень подготовки добровольцев изрядно поубавились. Теперь на планету допускались даже студенты. Даже первокурсники. Даже с непрофильных факультетов.

Они, эти мудрецы гамадрильные, думают, что они самые умные.

Они, дебилы, уверены, что они самые удачливые.

Они, троглодиты, полагают, что до них все всё делали неправильно…

Точняк! Я — один из них. Мудрец гамадрильный. Дебил. Троглодит. Бесполезная трата места и времени. Мне бы к экзаменам готовиться, а я романтизьмом тут маюсь…

Глава 2

Я замер с занесенной ногой.

Пьезомоторы еле слышно гудели, поддерживая экзоскелет в этой не совсем стандартной для длительного покоя позе.

Потом я медленно повернул голову.

Шарниры честно закрутились, выполняя команду нервных окончаний.

Потом я развернулся всем телом.

Металлопластиковые ступни опустились на каменную поверхность, отчего очередная группка горошин в десятке метров от меня разлетелась облачком дыма.

Потом я медленно зашагал.

Еще через три минуты я пришел.

Все это время я ни о чем не думал. Вообще. Голова была пустая. Просто я увидел и пошел. А думать мое сознание отказалось. Напрочь.

На земле лежал человек. Голый. Вроде, мужик — это мне так показалось. Он лежал, свернувшись калачиком, так что, гм, признаков пола было не разглядеть.

Одного факта, что я нашел в пустыне человека, хватило бы, чтобы я офонарел. Но он к тому же был без защиты! То есть, он лежал голый в атмосфере, состоящей из ядовитых газов, на каменистой поверхности, в которой сульфида хрома и бифосфоната кадмия хватило бы, чтобы раз сто отравить все населенные планеты вместе взятые.

Конечно, TO2PX — не самый опасный во вселенной мир. Здесь достаточно простейшей защиты — мономолекулярного эластопокрытия на кожу и изолированной системы дыхания на морду, но совсем без защиты тут не продержишься и нескольких минут!

Тут уже надо было офигевать.

Но я не офонарел и не офигел. Просто стоял над своей находкой и не мог вызвать в мозгу ни одной мысли.

Человек был без сознания.

Или спал.

Чем он дышал? Как спасался от ядов, витавших вокруг? Как забрался в такую даль без сервоприводов и моторов?

Человек был странный. Карикатурный какой-то. Весь угловатый и неправильный, как картина кубиста. И, гм, грязноватый — на коже были разводы фиолетовой каменной крошки и осевшей зеленой дымки. Волосы спутанные, нестриженые давным-давно…

Крепления щелкнули, и я вылез из экзоскелета. Осторожно сделал десяток шагов, отделявших меня от человека.

Какой урод! Торчавшие наружу голые ягодицы выглядели как пара тяжелых кубов, на спине проступали квадратные, будто вырубленные топором, мышцы, голова тоже вся состояла из углов…

Может, и не человек это вовсе?

Я тронул существо носком ноги. На планете было довольно жарко, и мы с одеждой не перебарщивали — легкие шорты, тонкая футболка, шлепанцы. Этот моднявый прикид в облипку обтягивал защитный монослой, оставляя свободным только лицо. Ну а лицо закрывал синтезатор кислорода. Монослой можно было увидеть — он отражал свет, прям как ртуть, но ощутить его было нельзя. Это же один-единственный слой атомов! Так что я фактически тронул человека просто большим пальцем ноги. И чуть не взвыл от боли — существо было будто из бетона.

Однако, шокировало меня даже не это. Человек никак не отреагировал на мое прикосновение, но шевельнул хвостом. Да! Хвостом! Существо лежало, свернувшись калачиком, но я до поры не замечал, что его копчик переходил в небольшой, пару сантиметров, квадратный отросток. Этот отросток шевельнулся, и я осел на землю…


Глава 3

Спустя минуту я поднялся и двинулся к экзоскелету. Зачем, не знаю. Наверное, удрать хотел. Сделал пару шагов и тут же развернулся. Стал рассматривать существо.

Видно, в момент, когда я его нашел, я слегка все-таки офонарел, потому что сейчас я не мог понять, с какого это испуга я обозвал приличного человека уродом. Это был молодой парень, худощавый, стройный, в меру накачанный. Никакого хвоста у него не было.

Что за фантазия мне пришла в голову! Хвост! Это же надо было такое придумать!

Я присел на корточки и осторожно прикоснулся к его плечу пальцем.

И про бетон я загнул! Обычный человек, обычное тело.

Я на всякий случай потрогал еще и руки-ноги. Да, обычное тело. Именно то, что ожидаешь почувствовать, когда прикасаешься к человеку.

И теплый, кстати. Телесной, так сказать, температуры.

В общем, передо мной лежал обычный парень.

Вот только лежал он черте где, в центре галактики, на ядовитой пустынной планете.

Ну, бывает…

Наверное, минуту, если не две, я смотрел. Потом меня пробило — нужно же доложить на базу!

Я бросился к экзоскелету.

Черт, спутник ушел за горизонт! Он был один, двигался по спирали, обслуживал всю планету. Так что в следующий раз связь появится не раньше, чем через семь часов.

Ну и ладно. Через пятнадцать минут я могу быть у своей шлюпки. Еще через час — на базе…

А с парнем-то что делать? Оставить здесь? Тащить с собой?

И тут я понял, что есть более срочная задача. Надо его сфотографировать! Иначе никто ведь не поверит!

На необжитых планетах все еще используются камеры, и именно камеру я и схватил. Кто не знает, там есть такой экранчик, на который надо смотреть, чтобы видеть, что снимаешь. Древность, конечно, но зато очень надежно. Сломаться не может, хоть гвозди забивай. К тому же, опечатана и не имеет связи с коннектом, не потребуется доказывать, что ее содержимое — настоящие фотографии реальных объектов.

Вот этой штуковиной я свою находку и снял.

Потом понял, что в таком ракурсе не видно поверхности планеты. Обогнул человека и сделал новый снимок — так, чтобы в кадр попали и экзоскелет, и горошины.

Надо было бы еще сфотографировать лицо. Я подошел к парню вплотную и, пригнувшись, повернул его на спину.

В последнее мгновение, перед тем, как безвольное тело осело на поверхность в новом положении, я вдруг испугался, что, как в фильмах ужасов, увижу что-то чуждое, опасное, жуткое. Ничего страшного не произошло. Действительно, молодой парень. Половые признаки не оставляли сомнений. Самый обычный человек.

Я навел камеру и замер. Палец автоматически нажал на кнопку, раздался звук съемки, но я уже не следил за тем, что происходит. Не веря глазам, я смотрел на экранчик. Потом опустил фотоаппарат…

Это был он!

Вот так, на чужой планете, в ненаселенном мире, я вдруг увидел…

Его…

Я отнес камеру обратно. Вернулся, посмотрел в знакомое лицо, тут же отвел взгляд.

Что же здесь происходит?!

А он точно живой?

Я встал на колени. Грудь не поднималась, человек не дышал.

Я бросился за запасным синтезатором кислорода, вернулся, поднес раструб к лицу парня, и тут ясно увидел, как спокойно поднялась и опустилась его грудь.

Дышит!

Дышит?

Местной атмосферой?

Я прижимал синтезатор кислорода к лицу человека и глядел на него, не в силах оторвать взгляда…

До момента, когда я перевернул парня на спину, я как-то не осознавал, что передо мной самое настоящее инопланетное существо. Он ведь выглядел совершенно как человек! И только теперь я понял, окончательно, бесповоротно понял — да, это не землянин!

Потому что я знал этого парня…

Я, как все, дрочу. Я всех шокировал? Ха! Держитесь, это еще не все — я при этом фантазирую не только о девушках, но и о юношах. Ну, да, представляю себе, что трахаюсь с другим мужчиной. Это, как всякая ненормальность, и заводит сильнее, и оргазм получается ярче. Я так «перепробовал» практически всех своих одногруппников и еще парочку знакомых. Однако по-настоящему красивых мальчишек очень мало, вот мне и пришлось придумать для себя идеального партнера, прекрасного и возбуждающего юношу, самого сексапильного парня, на которого только была способна моя фантазия…

И вот теперь передо мной лежал именно он.


Глава 4

Таких совпадений не бывает!

Как?! Как таинственные пришельцы могли подсунуть мне… это…?!

Залезли в голову и прочитали мысли? И что дальше? Пусть прочитали, ну а парень-то откуда появился? Я ведь совершенно четко видел, что это не галлюцинация, не фантом, не загримированный человек, не робот!

Грудь поднялась, юноша вдохнул кислород и вздрогнул. Его рука сдернула синтезатор, он закашлялся и открыл глаза…

И даже цвет глаз был именно таким, как я его придумал — глубокий зеленый!

Человек сел и растерянно оглянулся вокруг. Понял, что вокруг есть только я, и уставился на меня, удивленно хлопая ресницами.

Какой же он был красивый! Обалдеть!

И при этом — инопланетянин…

Он что-то сказал, но я ничего не понял. Собственно, даже звуков не разобрал. Для меня это прозвучало, как невнятное бормотание.

Я подобрал синтезатор кислорода и дрожащими пальцами выключил его.

Посмотрел на парня. Он дышал, несомненно дышал местной атмосферой!

Ну и черт с ним! Пустынная ядовитая планета, отсутствие защиты, ненависть к кислороду — все это фигня! А вот то, что он был так похож на мою самую тайную сексуальную фантазию…

Я был настолько растерян, что начал представляться:

— Антон.

Этого мне показалось мало, и я стал повторять свое имя, не в силах остановиться.

— Антон, — говорил я снова и снова. И снова и снова тыкал себя в грудь. — Антон.

Парень не проявлял никакого интереса к моим усилиям. Он смотрел то на пустыню, то на меня, то на экзоскелет. И молчал. Иногда он смешно морщился, именно так, как я это придумал пять лет назад, на Земле, дома, лежа в кровати, с членом в кулаке…

Потом он опять начал бормотать. Возможно, что-то говорил. А может быть, делал что-то другое — например, ел или прочищал слезные протоки, откуда я знаю? Я расслышал какую-то комбинацию звуков. Что-то вроде «трикел». То есть, это я думаю, что он сказал «трикел», потому что услышал именно это. Но, подозреваю, кто-нибудь другой в тех же звуках расслышал бы что-нибудь еще.

— Трикел? — спросил я.

Он бормотал, улыбался и со скучающим видом осматривал пустыню вокруг.

Ну, будем считать, что «трикел». Или даже «Трикел». Надо же мне его как-то называть. Пусть будет Трикел. Он не будет против. Он, думаю, и не знает, что такое имена.

В своих фантазиях, там, на Земле, я называл этого парня по-разному, в зависимости от настроения. Сейчас, однако, эта случайная комбинация звуков показалась мне наиболее ему подходящей.

Пришелец поднялся, и у меня перехватило дыхание от того, как невыносимо прекрасен он был. Как-то сложно представить себе, насколько усиливается ощущение красоты, когда ты «рассматриваешь» не умозрительную бестелесную фантазию, а самого настоящего человека, который стоит от тебя в двух шагах. Его совершенство было настолько вещественным, настолько реальным, настолько… не знаю, как описать… В общем, меня будто кувалдой по башке стукнули.

Я стоял без единой мысли в голове, оглушенный струившимся от Трикела сексуальным зовом. Сексапильность парня была почти материальна, она будто висела вокруг него плотным, зовущим облаком.

Я стыдился смотреть на Трикела впрямую, но краем глаза я, конечно, ловил любой отсвет его голой фигуры, тонких плиточек грудных мышц, точечек сосков, плоского живота, длинных стройных ног и свисавшего с аккуратной мошонки неэрегированного члена. Как же все это было притягательно! Как красиво!

Чтобы хоть как-то отвлечься от безумия, катавшегося по мне, я воткнул обратно в присоску синтезатор. Проверил радио — а вдруг? Нет, спутник не стал сворачивать со своей орбиты, и связи не было. Вспомнил о фотоаппарате и повернулся к Трикелу.

— Ты не против? — спросил я, старательно отводя глаза.

Я боялся этого парня, его неодолимого сексуального зова. Мне казалось, что я теряю силу воли, когда гляжу на него, перестаю думать, превращаюсь в кролика перед удавом. Я ведь и придумывал его таким — заводящим меня вполоборота, влекущим без перерыва, без передыху, возбуждающим меня всегда и везде. А сейчас, когда я смотрел на него во плоти, все это тысячекратно усилилось…

Я поглядывал на Трикела украдкой. И почему я не рассмотрел его, когда он был без сознания! Я ведь тогда мог глядеть на него, не стесняясь, в упор, прямо. А теперь, приходилось делать это искоса, мимолетом, краешком глаза…

Я навел камеру на парня и нажал на кнопку. Юноша никак на это не отреагировал. Просто стоял и глядел на меня без каких-либо проблесков интереса. Понял ли он вообще, что я что-то тут делаю, фотографирую его, так сказать, документирую?

Что мне с ним делать? Оставить здесь, а самому лететь на базу, звать народ? А если, когда я вернусь, его уже здесь не будет?

Тащить его с собой? Согласится ли он? Да и как это сделать? Экзоскелет — это ведь не автомобиль и не шлюпка, в нем места на двоих нет. Это просто несколько металлических штанг с сервоприводами в стыках. Есть два фиксатора для ног, два — для рук, обруч для головы. Все. Куда мне присобачить еще одного половозрелого самца человека ростом метр восемьдесят?

Я взглянул на Трикела, и тут только до меня дошло, что я ведь тоже для него сплошная загадка. Он видит перед собой не человека. Рядом с ним шевелится, ходит, разговаривает сверкающее металлическое существо, в котором почти без искажений отражаются черное небо и фиолетовая пустыня. Монослой выглядит как жидкая ртуть. Я сейчас был похож на собственную статую, отлитую из металла, как есть, с нечесаными волосами, в шортах, футболке, шлепанцах. И только на лице — прозрачный синтезатор кислорода…

— Это защита, пленка, — сказал я, будто Трикел мог меня понять. — Это ты можешь тут голым разгуливать! Я — нет!

Кстати, гуляние голым Трикелу на пользу не шло, он был весь в пыли и каменной крошке. Я видел это, хотя и не смел смотреть на парня прямо. А вот он глядел на меня совершенно открыто, без стеснения. И я терялся от этого взгляда.

Чтобы как-то скрыть свое смущение, я вернулся к экзоскелету и вернул на место фотоаппарат. Рядом висела ионная пушка. Это такая штуковина для очистки артефактов, если мы вдруг их обнаружим. Артефактов за более чем сто лет поисков никто так и не обнаружил, а вот пушку использовали все и постоянно — ею можно чиститься, как душем. А кому хочется возвращаться на базу этаким ходячим холмиком пыли?

Я схватил пушку и подошел к Трикелу. Он насторожился. Глаза его вцепились в непонятный предмет в моей руке.

— Это поток ионов. Грязь заряжается и отлетает. Понимаешь?

Нет, решительно, он не воспринимал речь как что-то значимое, достойное внимания.

Я включил душ и, направляя на себя, повел им сверху вниз. Пылинки и каменные крошки сдуло с монослоя в мгновение ока.

— Понял? — спросил я, поворачивая пушку в сторону Трикела.

Тот сразу же отступил на шаг. Я присел на корточки, включил пушку и осторожно стал подносить раструб к мизинцу на ноге Трикела. Пылинки стремительным потоком летели с каменной поверхности, чистая область медленно приближалась к парню. Инопланетянин напряженно следил за мной.

А я с ужасом представлял себе, что может случиться. Это же все-таки непонятно откуда взявшийся инопланетянин! Черт его знает, из чего он состоит, и как относится то, из чего он состоит, к потокам ионов. Может, едва я направлю пушку на его палец, тот дезинтегрируется? Или, еще хуже, его ошпарит, как огнем? Или весь Трикел распадется на куски…

Ничего страшного не произошло. Поток инонов коснулся мизинца, и кожа сразу же стала ослепительно чистой. Контраст между этим светлым пятнышком и темно-фиолетовым цветом всего остального тела казался просто невероятным!

Я осторожно повел душем вверх, по костлявым стопе и щиколотке. Получалось просто здорово! Пылинки стремительно отлетали, оставляя гладкую, ровную, бархатистую кожу, чуть загорелую, упругую, прекрасную. И вновь у меня защемило сердце. Я очищал тонкие ровные голени, я очищал острые коленки и при этом едва сдерживался от разрывавшего меня желания.

Потом я понял, что стою в довольно двусмысленной позе перед голым парнем, и резко вскочил. Я не гомик какой-нибудь! Конечно, меня никто бы не увидел, но есть же какие-то пределы! Это ж не фантазия, которая крутится где-то в голове. Тут реальная жизнь, и в этой реальной жизни я стою на коленях в каких-то сантиметрах от голого парня!

Я сделал шаг назад. Зачем-то оглянулся. Пустыня и пустыня. А что с ней станется?

Я пожал плечами и продолжил очищать этого чертова инопланетянина на расстоянии вытянутой руки. Он отнесся к моим экзерсисам спокойно. Судя по слабенькой улыбке, ему процесс даже нравился. Он стал подставлять ноги, приподнимая их одну за другой. Он, негодяй, или издевался надо мной, или просто не понимал, что он со мной делает, демонстрируя свои тонкие бедра, совершенные, как и все его тело. Да еще этот красивый, зовущий член, переваливавшийся из стороны в сторону, когда он в очередной раз менял ногу!

А в довершении всего Трикел повернулся ко мне спиной, и тут уж мне пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не наделать глупостей. Я водил пушкой по его спине и шее и боролся с собой, сглатывая вмиг набежавшую слюну. Кто бы мог подумать, что не в моих извращенческих фантазиях, а в реале, в настоящей жизни зад парня может быть так притягателен! Я смотрел на его слегка вытянутые, небольшие, выпуклые ягодицы, и какая-то сила скручивала мои внутренности, заставляя сердце колотиться, а пальцы дрожать.

Сколько раз я в своих упражнениях с кулаком касался этой задницы ладонью, сжимал упругую, тугую плоть, целовал ямки по бокам, разводил половинки попы в стороны и разглядывал маленький кружочек сморщенной кожи на самом дне бороздки! Сколько раз я пытался втиснуть свой член в девственный анус, а Трикел скрипел зубами то ли от боли, то ли от новых ощущений, заставлявших его забывать обо всем на свете! А потом мы двигались в частом ритме однообразного танца, заставляя наши тела содрогаться от удовольствия, а мысли путаться. Сколько раз я оставлял мощные заряды своей спермы внутри этого тела, и намного более скромные, но зато реальные заряды своей же спермы на собственных бедрах, животе и кулаке! И вот теперь этот зад был прямо передо мной, в каком-то шаге от меня, настоящий, живой. Только руку протяни…

Я заставил себя оторвать взгляд от ягодиц Трикела. Я заставил себя посмотреть на его затылок, но и затылок был красив и притягателен — как я и задумал когда-то! Копна беспорядочных волос под ионной пушкой приподнялась и затрепетала, раздуваемая потоками разлетающейся пыли и каменной крошки…

Еще через мгновение Трикел решил, что он достаточно чист сзади (так оно и было) и повернулся ко мне лицом.

Я тут же отвел взгляд, не смея смотреть прямо на эту совершенную, отточенную красоту. Лицо я очищал, глядя на экзоскелет, торс — на пустыню вокруг, живот — снова на экзоскелет. Лишь краем глаза я видел, как начинает сиять кожа на груди, как рельефнее проступают бороздки между ребрами, как бледнеют, меняя цвет с темно-фиолетового, почти черного, на розовый, точечки сосков. Ниже были две полоски мышц на животе, кустик курчавых волос и член, я знал, что они там, но я на них не смотрел.

Чего я только не вытворял с этим пенисом в своих фантазиях!

В эти мгновения все, что я когда-либо придумал, неслось стремительной чередой в моей голове. Я вновь касался этого члена, гладил его, ласкал, сжимал, потирал, теребил… Целовал, лизал, кусал, сосал… Рассматривал, любовался, скользил взглядом, изучал…

Непонятным образом этот член оказалось передо мной, и я стыдился своих мыслей.

И изнывал от желания.

В ту минуту я уже не думал о том, что передо мной стоит инопланетянин, что это первый контакт человечества с чужым разумом, что происходит что-то немыслимое, необъяснимое и необычайно важное. Все, что я в тот момент чувствовал — желание, дикое, неодолимое желание секса, секса с этим парнем. Мне ничего так не хотелось, как схватить его в свои объятия, сжать, втиснуть в себя, провести рукой по его прекрасному телу, прикоснуться к его члену и ягодицам…

Я даже начал придумывать для себя оправдание — Трикел ведь не поймет, что я делаю, не поймет, что со мной, не поймет, как это постыдно, извращенно, неправильно. И не поймет, как это отвратительно, пользоваться его непониманием!

Я ощущал, что теряю остатки воли, что я не смогу остановиться. Я не контролировал свои желания. Во мне ничего не осталось, кроме всепоглощающей страсти.

Единственная мысль, крутившаяся в голове, была: я хочу его, я очень хочу его, я должен это сделать, что бы после этого ни случилось. И еще: я сейчас стану насильником. И тут же: я его так хочу!

Я качнулся от наваждения, и это меня отрезвило. Я заметил, что глаза Трикела смотрят куда-то вниз, что они стали широкими от удивления, и перевел взгляд туда же. Ну конечно, на моих шортах торчала пирамида, образованная упиравшимся в ткань изнутри каменным членом. Инопланетянин, наконец, заметил, что у меня между ног что-то происходит.

Я поспешно протянул пушку парню, показав раструбом куда-то в район его пупка.

— Ну вот, — скрипнул я зубами, — Дальше ты сам…

Трикел, будто поняв, спокойно взял душ из моих рук. Наши пальцы соприкоснулись, и я вздрогнул, как от удара током. Инопланетянин же лишь поднес пушку к себе. Я отвернулся. Не хватало еще, чтобы я (я!) смотрел, как какой-то парень сдувает пыль со своих яиц!


Глава 5

Другого способа не было. Без экзоскелета на этой планете никуда не доберешься, а места для пассажиров в экозскелете нет. Оставалось только одно — попробовать уместиться там вдвоем и дойти до шлюпки.

В наполненную кислородом каюту корабля Трикел, конечно, не пойдет, но я могу его устроить в шлюзовой камере. Долетим до базы, я его передам кому-нибудь из внеземников. Пусть мучаются, думают, откуда он взялся, устанавливают контакт…

Меня как первооткрывателя, конечно, привлекут. Возьму академотпуск, буду учить Трикела языку жестов, искусству ходить в шортах и футболке (а я знаю сто четырнадцать способов, как их носить!), перебросу мяча под ногу противника, или к чему там у него есть склонности…

Но, все же, сначала нужно было добраться до шлюпки. В экзоскелете…

Была альтернатива, но я ее почти сразу отмел. Можно было бы переждать здесь семь с чем-то часов, связаться с базой, и они бы сами за нами прилетели. Медленнее, но зато гораздо комфортнее. Во всяком случае, комфортнее, чем устраивать Трикела в экзоскелете. Проблема только в том, чем заниматься семь часов. Ну, постоим мы, поглядывая друг на друга час. Скажем, хватит терпения даже на два часа. А потом? Трикел развернется и уйдет (улетит, переместится) туда, где интереснее. Как я его остановлю? Силой, что ли?

В общем, я встал в зажимы для ног, дождался, пока сработают защелки, и жестами предложил юноше наступить сверху, на гарды стоп. Он, вроде, понял, но залез ко мне передом. Его лицо уткнулось в мой синтезатор кислорода, глаза в глаза, тело прижалось к моему, член (как ясно я это почувствовал!) лег рядом с моим, наши коленки стукнулись друг о дружку, я растерялся, не поддержал Трикела, и он свалился обратно, на поверхность.

— Спиной, спиной ко мне повернись! — скрывая смущение, я изобразил досаду и стал жестами показывать, как нужно встать.

Парень вскарабкался на гарды боком, развернулся и оказался ко мне задом.

Час от часу не легче! Я почувствовал, как упругие ягодицы прижимаются к моему тазу, прямо поверх торчащего, изнывающего от желания члена.

Святой Губка Боб!

Не почувствовать, как в голую задницу упирается нечто твердое, вытянутое и горячее, Трикел, конечно, не мог. Наверняка почувствовал, но никак не отреагировал. Бедняга, он ведь не знал, что означает, когда так торчит между ногами. И как неприлично прижиматься голым задом к этому, которое торчит между ногами, тоже не знал…

На этот раз я успел обхватить его обеими руками за торс, и псевдочеловек удержался на подножке. Это добавило мне мучений. В моих руках оказалось тонкое гибкое тело, сексапильное, притягательное, прекрасное. Собственными ладонями я ощущал полосочки ребер и плиточки грудных мышц. Острые плечи и буйная грива волос были прямо перед глазами, костлявые лопатки коснулись груди, твердые бедра ног…

Но зад! Упруго вжатый в меня зад! Этот зад убивал наповал.

Трикел был на пару сантиметров ниже меня, а его ноги соответствовали по длине моим, так что его ягодицы оказались именно там, где и нужно (для чего нужно?), в самой чувствительном для меня, самом недвусмысленном месте.

От моего прижатого задницей Трикела члена покатились волны удовольствия. Меня била дрожь.

Я переждал волну желания, скрутившего меня, и показал парню, как устроить кисти рук в держалках манипуляторов. Он совершенно спокойно, без опаски, сунул туда ладони. Щелкнули зажимы, Трикел вздрогнул, но в панику не ударился. Постоял, не двигаясь несколько секунд, а потом шевельнулся. Стальные «руки» пришли в движение. Юноша опять вздрогнул. Замер. Потом, достаточно уверенно, вытянул манипуляторы перед собой, сделал несколько махов и рассмеялся. Повернул ко мне свое улыбающееся во весь рот лицо и снова покачал «руками».

Ну и отлично!

— Пошли? — спросил я зачем-то.

Ответа, конечно, не было. Я поднял «ногу» и сделал шаг. Трикел будто окаменел, и я, чувствуя его реакцию, тоже замер. Подождал чуть-чуть. Сделал второй шаг. Потом еще. Юноша, вроде, стал успокаиваться. Я сделал еще одну паузу, секунд на десять, и пошел…

Немедленно обнаружилось, что мне уготована еще одна пытка. Мало того, что я сам прижимал к себе это зовущее тело (нужно что-то делать с этим телом, иначе я сойду с ума!), мало того, что упругая задница будто насадилась на пирамидку на моих шортах, так еще и тело Трикела слегка двигалось по мне! Когда я поднимал ногу, оно скользило чуть вверх, когда опускал — вниз. И так раз за разом, шаг за шагом, вверх-вниз, вверх-вниз. Тело по телу, спина по груди, бедра о бедра, ягодицы по члену!

Я сжимал зубы, я старался думать о чем-то другом, но зад, умопомрачительный, сексапильный, прекрасный зад, прижатый к моему тазу точно бороздкой поверх стержня, терся о член при каждом шаге…

Всем своим телом я ощущал Трикела — его грудь и живот под моими ладонями, его твердые тонкие бедра на ногах, его колючие кости, впившиеся в меня. Я знал, что в каких-то сантиметрах от моей руки, лежавшей поверх его пупка, висит на аккуратной мошонке пенис. Мне так хотелось сдвинуть ладонь чуть ниже, ощутить курчавые волоски, податливую плоть неэрегированного отростка, эластичные яички. И зарыться носом в волосы на затылке!

К счастью, тершаяся о мой член попа отвлекала меня от всех желаний. К несчастью, она терлась вполне ощутимо, слишком ощутимо…

Мне стало жарко.

Я чувствовал нажимы бедер — это Трикел вжимался в меня, или это я распластывал его на себе?

И тут парень поерзал. Я ужаснулся. То, что он поерзал, получше пристраивая свою задницу на моей палке, яснее ясного показало, что он тоже чувствует эти движения.

Черт!

Он поерзал, и мой горячий пенис, едва прикрытый тонкой тканью шорт, соскользнул в ложбинку между его ягодицами. Половинки попы ощутимо раздвинулись, позволяя моему бугру проникнуть на самое дно бороздки. Я почувствовал новую волну сладостного томления. Все мое тело болезненно сжималось от удовольствия, а вздыбленный член продолжал тереться о попу Трикела.

Я уже понимал, куда все идет, что неизбежно произойдет…

— Слазь, — пробормотал я в конце концов, останавливаясь.

Отщелкнул зажимы.

Парень, будто поняв, что со мной происходит, сошел на поверхность. Он повернулся ко мне лицом, и я почувствовал, что краснею от стыда — его член напряженно указывал вверх, вытянувшись почти до самого пупка. Просто чудо, что кончик этого пениса ни разу не коснулся ребра моей ладони! А ведь она находилась в каких-то миллиметрах от него…

Тяжело дыша, я уселся на подножке. Я скрючился в три погибели, пытаясь скрыть свою эрекцию. Я смотрел только вниз, на трещины в камне. Я заставлял себя думать о незаполненных бортовых журналах, ненаписанных лабораторных, предстоящих экзаменах. Я мотал головой и кусал губы…

Трикел стоял рядом. Я чувствовал его присутствие, хотя и не позволял себе смотреть в его сторону. Он тоже тяжело дышал. Это я слышал. Этого я не мог не слышать…

Спустя минуту, две или три мне показалось, что мой член начал успокаиваться. Я осторожно поднялся. Вроде, он действительно упирался изнутри в шорты не так сильно.

И тут я натолкнулся взглядом на взгляд пришельца. Что-то изменилось. Я остановился. Я смотрел на Трикела и пытался понять, что.

Парень наклонил голову, слегка прищурился. Потом кивнул на экзоскелет.

И вот тут до меня дошло! В глазах Трикела появились эмоции!

Я совершенно растерялся. Теперь это не был инопланетянин, который оказался в совершенно чуждой для себя среде. Он все понимал! Я увидел в его глазах какую-то наивную удивленность, интерес к миру вокруг вообще и ко мне в частности, искорку задора и…

Я заметил вожделение. Тут ошибиться было нельзя. Я придумывал его таким, чтобы его желание ясно отражалось на его лице, и вот теперь оно отражалось — ярко и недвусмысленно…

А с этим что делать? У него торчит член, он явно хочет, меня самого бьет дрожь от бурлящего во мне желания…

Изнасиловать пришельца? Вот первый контакт-то будет!

Я влез обратно в экзоскелет и жестами позвал инопланетянина. Тот с завидной ловкостью запрыгнул на гарды и вновь прижался ко мне. Даже, гад, поерзал задницей по моему тазу. Мой член, и так не слишком успокоившийся, мгновенно воспрял, и, конечно, оказался между раздвинувшимися половинками попы. Ну что ты будешь делать!

Мы пошли. Зад парня, тугой, упругий, снова заскользил по моей палке вверх-вниз.

Ничего, я продержусь!

Я стал умножать в уме двузначные числа. Принялся читать про себя «Илиаду». Вспомнил спряжения латинских глаголов. Нет, так просто меня не возьмешь!

Зажатый вертикально вверх член ходил в ложбинке между ягодицами Трикела. Ощущение его тела, его тепло, его собственное возбуждение — все это давило на меня с невероятной силой. Каждый шаг отдавался во мне острым наслаждением, и я сжимал зубы, чтобы не застонать. Мои пальцы автоматически, помимо моей воли, бродили по груди и животу юноши. Мои ноздри раздувались, тщетно пытаясь вдохнуть его запах. Я то и дело ловил себя на том, что я сам ритмично двигаю бедрами, подавая таз навстречу движениям тела Трикела. Я заставлял себя не делать этого и тут же обнаруживал, что делаю это вновь…

И все же, я верил, что продержусь. Впереди уже показалась шлюпка. Она стремительно приближалась. До нее оставалось триста метров, двести, сто…

Мне показалось, что самым кончиком пирамидки я ощутил какую-то неровность в самом низу бороздки между половинками задницы Трикела.

Колечко ануса!

А разве можно его почувствовать через трусы и шорты?

Я с силой вжал юношу в себя. Я сам, осознанно, явственно, двинул тазом вперед. Мои руки приподняли парня, и он повис в моих объятиях. Я зашагал быстрее…

И в один момент волна удовольствия взорвалась во мне. Наслаждение накрыло с головой, вырвав из мира ядовитой планеты в мир сказочной, непередаваемой сладости. В шортах сразу стало мокро. Горячая струя спермы вырвалась из члена, затопив все пространство в трусах.

Я едва сдержал стон. Я судорожно сжал восхитительное тело. Я не мог вдохнуть.

Новая струя.

Еще.

Острое ощущение удовольствия пронзало, будто копье…

Глава 6

Когда я пришел в себя, мы уже стояли.

Конечно, одновременно шагать и кончать сложновато, но как я остановился, я не помнил. Сперма выстреливала, таз ритмично двигался, ослабляя и усиливая нажим на зад Трикела, все тело парило в наслаждении, а вот стояли мы в тот момент или еще шагали, никаких воспоминаний не было.

Трикел торчал перед экзоскелетом. Я отщелкнул зажимы и, тяжело дыша, опустился на подножку. Ноги ослабели. В трусах было мокро.

Пришелец обернулся, и я увидел его торчащий член. Тот вздрагивал в такт пульсу.

— Извини, — пробормотал я. — Все получилось как-то само. Я не хотел.

Хотел, хотел! Я-то знал, как я этого хотел! Не в фантазиях, а здесь, сейчас, в настоящей жизни.

Как мне было стыдно!

И как я был счастлив…!

Трикел сделал шаг вперед и сел рядом. Его большие глаза оказались совсем рядом. Я ожидал увидеть в них растерянность, удивление, может быть, обиду или даже отвращение, но были в них лишь тепло и понимание.

Я вдруг почувствовал…

Нет, это не имело ничего общего с сексуальными желаниями. Просто я почувствовал, что мне хорошо с этим парнем…

Подчиняясь какому-то импульсу, я резко сдернул с себя синтезатор. Две-три минуты я продержусь. Главное не дышать.

Трикел отшатнулся. Он явно не ожидал от меня чего-либо подобного. В его глазах отразились удивление и испуг. И немного любопытства — он наконец-то увидел мое лицо без искажений.

Но времени на размышления не было. Совсем.

Обеими ладонями я обхватил его голову и притянул к себе. Мои губы коснулись его губ…

Губы Трикела были шершавыми, обветренными. У них был металлический привкус, не иначе, привкус кадмия, которым так щедро усыпана планета. И при этом они были мягкими, упругими, податливыми. И слегка раздвинулись в ответ на мой поцелуй…

И тут же Трикел отодвинулся от меня, схватил кислородный синтезатор и быстро нахлобучил его обратно мне на лицо. Застегнул герметизаторы…

Моя голова раскалывалась. Видно, я все-таки вдохнул немного местной атмосферы. Какие-то яды успели просочиться через кожу. И кадмий с губ парня… Теперь только в госпиталь…

Сквозь болезненную дымку в глазах я смотрел на то, как Трикел, распадается на огромное количество зеленых горошин. Он осыпался на каменистую фиолетовую поверхность изумрудным градом. Горошины катились во все стороны и тут же исчезали, превращаясь в оливковые облачка газа. Те клубились, поднимались вверх, и рассеивались под порывами легкого ветерка…