Ступенька 3. Кант.

….Айчурек, не откликнувшись на Витькино к ней обращение, медленно шла к дому. Витька озадаченно смотрел ей вслед, не понимая, что произошло и чем он-то виноват…

Виктор Петрович замолчал, глянул на часы.

— Виктор Петрович! А дальше, что дальше – то было? – раздались в комнате нетерпеливые голоса.

— Ну, все, все. В другой раз. Обед уже кончился.… За работу, за работу.

Прошло несколько дней. Была очередная пятница, конец рабочей недели. В комнате царило оживление: на середине комнаты выстроились в шеренгу несколько письменных столов, окруженные стульями. На столах высились бутылки с водкой и вином. Вокруг них толпились тарелки со всевозможными закусками: домашней засолки огурчиками, грибочками и прочими произведениями домашнего кулинарного и дачного искусства. Справляли день рождения Владимира Викентьевича — одного из старейших сотрудников лаборатории и ведущих специалистов.

— «Прошу всех к столу!»: провозгласил Валентин Сергеевич «По местам! Владимир Викентьевич! А вы сюда, сюда. На почетное место! »

Когда шум, сопровождавший процедуру занятия мест за столом, несколько затих, Валентин Сергеевич для пущей важности постучал по стеклянному бокалу вилкой и провозгласил:

-«Товарищи! Сегодня мы отмечаем круглую годовщину со дня рождения дорого Владимира Викентьевича, стоявшего у истоков создания нашей лаборатории…».

Дальше все шло по накатанной традиционной дорожке: приказ генерального директора, вручение подарков от коллектива. Ну и разумеется, тосты, речи, признания в любви. По мере того как содержимое бутылок уменьшалось, тема достоинств и талантов виновника торжества заменялась другими: рецептами и способами засолки огурцов, квашения капусты. В одном конце стола обсуждались результаты научно-исследовательской работы, которую в скором времени предстояло сдавать комиссии, более молодые сотрудники делились своими подвигами на любовном фронте. Комнату наполнил теперь нестройный шум.

Вдруг этот нестройный гам перекрыл зычный голос Владимира Сергеевича:

-«Виктор Петрович! А чем же кончилось ваше приключение с Айчурек? Вы обещали рассказать!».

Нестройный шум за столом сразу стих. И головы обернулись к Виктору Петровичу.

«Расскажите, просим!» — поддержал Владимира Сергеевича нестройный хор, сидящих за столом и изрядно уже захмелевших участников торжества.

Виктор Петрович попробовал, было отнекиваться, но все его попытки были пресечены, и ему ничего не осталось, как, допив из бокала апельсиновый сок, продолжить свой рассказ.

«Ну, ладно» – согласился, наконец, Виктор Петрович: «Я что хочу сказать: удивительная вещь эта — человеческая память. Вот очки куда положил — не помню, хоть убей. А события детства, юности – уж не один десяток лет прошел — помнятся до мельчайших деталей. Слушайте».

Айчурек доковыляла до дома. А Витька продолжал стоять и смотреть ей вслед. Но когда за ней захлопнулась дверь, Витька сокрушенно вздохнул и тоже поплелся было, к дому, но потом передумал. До сих пор он знал только пространство перед домом: навес, где спали, готовили еду, край кукурузного и клеверного полей и тот злосчастный пустырь, где росли колючки. А вот что там, с обратной стороны дома? Этого Витька еще не знал. Теперь он решил восполнить этот пробел. Сказано-сделано. Витька обогнул дом, перед ним предстал новый доселе невиданный им мир.

Перед ним тянулся ряд небольших домиков. У некоторых крыши были высокими, остроконечными. Но крыты они были какими- то странными, на Витькин взгляд, снопами из неизвестных Витьке длинных растений. У некоторых домов крыши были почти плоскими, поросшими высокой травой, среди которой нередко краснели шляпки маков. Между домишками вдоль улицы тянулись глиняные заборы — дувалы. В них были проделаны двери — калитки.

А еще вдоль улицы росли разные деревья. Некоторые были высокими, стройными с темно-зеленой листвой. Чем-то они напоминали бабушкино веретено, когда на него пряжа намотана. Другие, пониже. Эти были раскидистыми с мелкими округлыми листьями. Было здесь еще два, три дерева совсем удивительных: на них среди листьев висели такие же колючки, с которыми Витька познакомился в первый день пребывания в городке, когда побежал через поле встречать дядю Володю. Только теперь они почему-то с земли забрались на дерево. И были они темно-бордового, почти черного цвета. Много их лежало возле дерева на пыльной земле.

«Надо же! Как далеко с поля они забрались»- подумал Витька, старательно обходя зловредные колючки. Но как ни старался, все-таки наступил на сразу несколько валявшихся на земле «колючек». К удивлению своему Витька никакой боли при этом не ощутил: «колючки» оказались очень мягкими, из них вытек сок и размазался по подошве ноги.

А еще там была канава, в которой весело струилась прозрачная вода. Это потом Витька узнал, что канава эта называется «арык», а "колючки" - шелковица ил тутовник. Витьке пришла в голову мысль пустить в плавание «кораблик». Довольно быстро нашлась щепка, и Витька запустил ее в канаву. Вода подхватила щепку и понесла вниз по течению. Витька побежал за нею, с восхищением наблюдая за тем, как его «корабль» преодолевает все препятствия.

Улица повернула влево, за ней повернул и арык. Витькин «кораблик», подчиняясь течению, налетел с разбегу на берег и остановился. Витька опустился на коленки и вернул «кораблик» в стремнину потока. Быстрое течение подхватило его, и он снова устремился вперед. Витька поднялся с колен и тут только увидел, что арык широко разлился. И получился довольно большой пруд, в котором с визгом плескалась разновозрастная ребятня.

Витька потерял теперь всякий интерес к своему «кораблику», бросил его на произвол судьбы и направился к пруду.

Пруд был не глубокий. Мальчишки и девчонки с визгом гонялись друг за другом в воде, поднимая целую тучу брызг. Некоторые, устав от беготни, ложились на пыльную землю и грелись на жарком солнце.

Витька подошел ближе и сел у самой воды, заворожено глядя на купающихся. Осторожно опустил ногу в воду, поболтал ею. Очень ему хотелось тоже так же броситься в воду, брызгаться, носиться. Но он никого здесь не знал, да водное пространство внушало ему опасения. Так и сидел он.

Вдруг из воды вышла девочка лет девяти-десяти. Тело ее было все покрыто пупырышками, она ежилась, посиневшие губы ее мелко дрожали. Она растянулась на земле рядом с Витькой и стала подгребать к себе горячую пыль, как будто хотела зарыться поглубже в землю. Постепенно, отогревшись, она перестала дрожать. Капельки воды, покрывавшие ее тело, под жарким солнцем исчезали на глазах. Губки ее порозовели. Пупырышки с тела исчезли. Она перевернулась на спину. Потом села, поджав ноги к груди.

«А ты чего не купаешься?»- обратилась она к Витьке.

В ответ Витька, не зная, что ей ответить, только пожал молча плечами.

«А ты откуда, как тебя зовут? – продолжала она приставать к Витьке: Меня – Таня»

«Витька — нехотя отозвался Витька: Мы из Омска только приехали»

«Из Омска? — изумилась Таня: А где это?»

Витька начал рассказывать, что приехали они с мамой и братом к бабушке и дяде Володе, и не совсем из Омска, а из Лузино, которое около Омска, как долго они ехали на поезде, какой дом у них был там, в Омске, о тракторах ЧТЗ, о большой реке, которая Иртышем называется. Таня с интересом его слушала.

В свою очередь она рассказала, что уже учится в школе, аж в третий класс перешла, что живет она вон в том доме.

"Пойдем купаться" — вскочила на ноги Таня и, схватив Витьку за руку, потянула к воде. Витька с готовностью подчинился.

Держась за руки, Таня и Витька с разбегу плюхнулись в воду.

Поначалу вода Витьке показалась холодной, он в нерешительности остановился. Но Таня стала брызгаться, и Витьке ничего не оставалось делать, как отвечать ей тем же.

-

"А ты умеешь плавать? Давай, поплыли!" - Таня легла на воду животом и отчаянно заколотила по воде руками и ногами, подняв целую тучу брызг. Витька плавать не умел, и остался стоять. Таня вернулась к нему.

«Давай, научу». — Таня подошла к Витьке и взяла его за руки: "Ложись на воду и колоти ногами»

Витька послушно выполнил ее указания и отчаянно заболтал ногами в воде. Таня пятилась назад, держа Витькины ладошки в своих руках.

«А теперь руками» — Таня выпустила Витькины руки и отошла в сторону.

Теперь Витька отчаянно колотил и ногами и руками. К своему удовольствию он не погрузился в воду, потихоньку продвигался за Таней.

Теперь Витька каждый день, едва успев проглотить немудреный завтрак, летел на пруд, предвкушая встречу с Таней.

Они весело гонялись друг за другом, брызгались, боролись. Когда Витька, весь синий от прохладной воды, дрожа, выскакивал на берег и бросался на живот в горячую пыль, Таня с хохотом плюхалась своим мокрым животом ему на спину. Ее детские ручонки начинали бегать по его телу, то забираясь под мышки, то скользили по бокам и спине. Витька хохотал, извивался под ней, переворачивался на спину. В ответ тоже щипал ей живот, бока, все места ее тела, куда мог только дотянуться.

В этот день, когда Витька и Таня набархтавшись в воде, устало лежали, подставляя свои бока жаркому солнцу, к ним подошла девочка, чуть постарше Тани, опустилась рядом и что-то зашептала ей на ухо. Таня, улыбаясь, согласно закивала головой. Девочка, засмеялась, вскочила и побежала к стоящей неподалеку группе из девчонок и мальчишек. Таня тоже поднялась на ноги и потянула за собой Витьку. Ватажка, состояла из пяти девочек, одна из которых, Галка, была лет тринадцати, две девочки – близняшки Анюта и Наташа, лет одиннадцати-двенадцати, еще две девочки, Иришка и Оксана, вообще десяти, и двух мальчишек. Одного из них лет четырнадцати светловолосого звали Борисом. Другого мальчишку звали Мишкой. Был он жгуче рыжего цвета, широкоплечим крепышом, лет двенадцати.

Весело гогоча, компания тронулась к стоящему неподалеку недостроенному дому. Витька с Таней побежали за ними.

Дом был такой же, как и тот, в котором Витька был с Айчурек: проемы окон и дверей, крыша из камыша. Потолок поддерживали деревянные балки. В передней комнате стояли деревянные козлы, на земляном полу валялись кучки кирпича. У одной из стен, разделяющих комнату, высилась недостроенная печь, труба которой через большую дыру в потолке уходила на чердак. Отверстие в потолке было гораздо больше печной трубы, так что через зияющее в потолке отверстие вполне можно было попасть на чердак. В кирпичной кладке печи имелось несколько выступов и почти под потолком зияло отверстие для печной заслонки.

Борис, Мишка и девочки облепили тяжелые козлы и потащили их к печи. Вскоре они были установлены рядом с печью под отверстием в потолке. Все столпились вокруг.

Первой на козлы полезла Галка. Влезла на верхний настил и остановилась в раздумье, как поступить дальше. Борис громко загоготал, засмеялся и Михаил, а девочки дружно захихикали, смущенно опустив «долу» глаза. Борис, продолжая гоготать, показывал рукой вверх. Всеобщее веселье вызвано было необычной картиной, открывшейся, когда Галя забралась на козлы. Она стояла на козлах, слегка расставив ноги. Платье ее едва доставало до коленок, и стоявшим внизу открывался очаровательный вид на ее бедра, смыкавшиеся там вверху.

Поняв причину смеха, Галя тоже захихикала и еще шире раздвинула ноги, лукаво посматривая через плечо на Борьку, стоявшего ближе всех к козлам. Бедра ее разошлись в стороны, и теперь стало видно, что же там у нее было скрыто. Оказалось, что трусов на ней не было надето, поэтому стоявшему прямо под ней Борису прекрасно было видно, что там,где сходятся ноги, живот образует значительную припухлость, вверху которой был небольшой кружок. От него отходила щель, разделяя припухлость на две равные половинки. Кружок и щель, спускавшаяся от него, напоминали головастика. Только «хвостик» здесь был гораздо длиннее, да и «головка» значительно меньше. Выше этой «головки» – лобок, на котором можно было уже разглядеть жиденькую поросль волос.

Галя подняла ногу, отчего подол платья поднялся и оголил ее ноги, поставила ступню на один из выступов печи. Подтянулась на руках и, лежа животом на перекрытии потолка, вползла на чердаке. Борис и Михаил влезли на козлы, за ними полезли девочки, сначала туда взгромоздилась Иришка.

Иришка взялась руками за края перекрытия и попыталась подтянуться, Борис подхватил ее за ноги и помог ей влезть на чердак. За ней таким же способом на чердаке оказались Анюта, Наташа, Таня, за ней Оксана. За ней на чердак полез Михаил. Витька тоже взгромоздился на козлы и ждал своей очереди. Когда Миша исчез в проеме, Витька, цепляясь за выступы кирпичей,

тоже полез наверх. Но взобраться также как у Мишки быстро и ловко у Витьки не очень –то получалось: силенки были не те, да и рост его по сравнению с Мишкиным был маловат. Витька добрался почти уже до самого края, но тут почувствовал, что силы его на исходе. Голова его поравнялась уже с краем потолка, но для последнего рывка сил уже не было. Борис, стоя внизу, заметил это и засмеялся:

«Давай помогу».

Обхватив Витьку за ноги, как до этого он брал девочек, подтолкнул его кверху. Витька лег грудью на настил потолка, закинул одну ногу, прополз немного и очутился на потолке. От пережитого напряжения руки и ноги дрожали, Витька тяжело дышал, не в силах подняться на ноги. Но почти в тот же момент рядом появилась голова Бориса. Недовольно буркнув, он подтолкнул Витьку подальше от края. Витька перекатился по настилу подальше от края и встал на ноги.

Девочки сгрудились в дальнем конце чердака. Там же уже сидел и Миша. Очевидно, помещением этим пользовались частенько: там, где сидели девочки, лежали пару стареньких ватных одеял и даже, совсем, правда, старенький, с большими проплешинами ковер.

Пока Витька приглядывался, Борис уже подошел к девочкам, опустился рядом с Галей и, обхватив ее за шею рукой, опрокинул на спину и, навалившись на нее грудью, прижал к подстилке из старенького одеяла.

«Борька!» — закричала Галя, свободной рукой колотя его по спине, заболтала ногами, высоко их задрав. Платье ее скользнуло на живот, оголяя ноги и бедра, отчего снова стало видно ее «прелести» между ног. В голосе ее совсем не чувствовалось негодования. Скорее наоборот, она поощряла Бориса к дальнейшим известным ей и Борису действиям.

Борис звонко шлепнул Галю по оголенному бедру и отвалился с нее на спину, широко раскинув ноги. Трусы его внизу живота высоко топорщились. Галя села, быстро одернула подол платья, натягивая его на колени, и, глянув на трусы Бориса, засмеялась. Потом шлепнула ладошкой по трусам Бориса и в свою очередь навалилась на него и стала щекотать. Борис не остался в долгу. Руки его щекотали тело Гали, быстро перемещаясь с боков на ее спину, со спины бросались на попку, бедра. Галя, грудью лежа на Борисе, щекотала его подмышками, щипала бока, но поле ее деятельности было значительно меньше того, где мог действовать Борис. Вот его рука, пройдясь по выпуклости ее попы, нырнула в щель между ягодицами.

«Борька!» — хохоча, снова закричала Галя и задергала попкой из стороны в сторону, стараясь освободиться от Борькиной руки. Но не тут то было. Борькина ладошка еще глубже погрузилась между ног Гали.

«Борька!» — Галя крепко стиснула ноги. В отместку она кусанула его в грудь.

Борис ойкнул, схватил Галю руками и перекатил ее на спину, снова очутившись сверху, прижимая ее к подстилке. Теперь он лежал на ней не только грудью, но и низом живота прижимался к ее животу, а одна его нога была между ее ног. Руки его скользили по ее бокам, заставляя ее извиваться от щекотки.

Галя неистово елозила по одеялу ногами, то сгибая их в коленях, то снова выпрямляя. От этого платье снова задралось, оголив бедра почти до самого паха. Борис, не желая остаться в долгу, тоже куснул ее за грудь. Но видно не рассчитал усилия….

«Ну, Борька!» — снова закричала Галя: «Больно же». И заколотила его по бокам кулачками. Борька отпустил ее и снова лег на спину, широко разведя ноги в стороны. Галя села и потирала ладошкой укушенное Борькой место.

«Ты что, дурак, что ли?» — недовольно пробурчала Галя, продолжая тереть ладошкой грудь: «До крови, наверное, прокусил».

Она высвободила из рукава руку и оголила одну сторону своей груди. В отличие от остальных девочек у нее в верхней части тела уже топорщились изрядного размера припухлости, увенчанные коричневыми кружочками, из которых торчали чуть заметные пупырышки сосочков. На белом фоне чуть выше коричневого кружка алел еще один неправильной формы круг, образованный красными отметинами. Из одной отметины сочилась кровь, вытягиваясь в тоненькую полоску.

«Смотри, что наделал!» — обиженно произнесла Галя. Борис лежал на спине, с интересом поглядывая на Галину припухлость с коричневым кружком. И ухмылялся. Трусы его в низу живота все также топорщились. Галя напустила изо рта на ладошку слюны и стала тереть укушенное место. Девочки притихли и с интересом ждали, чем же все это кончится.

Галя потерла грудь еще некоторое время, натянула снова платье.

«Ну, держись теперь!» — воскликнула она и навалилась на Бориса.

«Девчонки! Помогайте!».

Девочки не заставили себя просить дважды и присоединились к Гале, устроив изрядную кучу – малу. На помощь Борису кинулся Мишка. Визг поднялся неимоверный. Мелькали руки, ноги, платья девочек позадрались, открыв их трусики. Витька стоял сторонним наблюдателем, не решаясь принять участие во всеобщей свалке.

Но вот куча распалась, девочки, не замечая что платья их задрались до самых животов, оголив ноги и трусики, лежали теперь на сбившемся одеяле в повалку, устало отдуваясь. Борис с Мишей тоже вытянувшись рядом, поглядывали на девчоночьи прелести, выставленные на показ, высоко задравшимися подолами платьев и сарафанчиков. Особенно пикантный вид открывался на Галин живот и ноги. Подол ее платья был задран особенно высоко, почти до пупка, открывая низ живота. Одну ногу она откинула в сторону, согнув в колене, а другая, чуть отведенная в сторону, лежала вытянутой на скомканном в пылу борьбы одеяле. Там, где бедра переходили в тело, между ними топорщился бугорок, вверху которого можно было разглядеть кучеряшки редких волосков. Руки ее были закинуты за голову, грудь тяжело вздымалась и опускалась.

Лежавший рядом с Галей Борис приподнялся, положил одну руку ей на грудь и что — то шепнул ей на ухо. Галя согласно мотнула головой, и, вытянув согнутую в колене ногу, развела обе ноги широко в стороны. Борис привстал, сдернул вниз трусы. Внизу живота открылся вздыбленный кверху Борькин член, увенчанный наполовину открывшейся головкой. Девочки прыснули смехом. Наташа, Ира с Оксаной и Таня, закрывая ладошками рты, жеманно отвернулись от такого зрелища, но искоса, украдкой с интересом бросали взгляды на Борькиного «молодца»

«Ну ка, и ты покажи своего» — Аня повернулась к Мише. При виде Галиных прелестей трусы у Миши тоже уже топорщились шалашиком.

«Показывай, показывай!» — Аня на коленях подползла к Мише и, ухватившись за его трусы, потянула их к коленкам. Миша попробовал было что-то возражать. Но потом смирился, приподнял свою попку, облегчая Ане ее работу. Трусы ползли к коленям, потом к лодыжкам, и, наконец, совсем покинули своего владельца, оказавшись в руках Анюты. Она помахала ими перед носом Миши и отбросила в сторону.

Будущее мужское хозяйство у Миши было, конечно, поскромнее Борисова. Хотя член его тоже гордо вздымался вверх, но головка едва выглядывала из маленького «окошечка» на кончике члена. Наташа, Ира и Оксана с Таней, обернувшись на возгласы Ани, снова прыснули смехом.

Галя выпростала из — под головы руки опустила их себе на низ живота. Одна рука ее скользила по животу, а другая поползла дальше к лобку. Один из пальцев стал скользить вдоль щелочки, кончик его там, внизу раздвинул губки и погрузился между ними, задержался там, а потом пополз обратно вверх, раздвигая в стороны губки холмика. Глаза ее были направлены на гордо торчащий член Бориса. В них читалось нетерпеливое ожидание. Борис опустился на колени между широко разведенных Галиных ног и приблизил к ее промежности свой гордо торчащий напряженный член.

Галина рука, лежавшая на животе, протянулась к члену, и обхватив его, потянула к себе. Пальцы другой руки, лежавшей у нее между ног, раздвинули в стороны, сколько возможно было шире, губки. Контрастом к ее белому телу заалели ее малые губки. Вверху щели торчала маленькая красненькая шишечка, а несколько ниже, почти уже между ногами, зияла небольшая дырочка, ведущая туда в таинственные глубины ее живота. Борис, не удержавшись, рухнул на Галю, она, хихикнув, стала направлять член Бориса себе в дырочку. Борис оперся руками в одеяло и стал ритмично прижиматься низом живота к Гале.

Наташа, Ира, Оксана и Таня переползли к ногам Бориса и Гали, образовав полукруг, и с интересом наблюдали за происходящим. Глаза их направлены были туда, где между Галиных ног толкался в ее дырочку Борискин «молодец». Теперь они уже не хихикали, а напряженно следили за тем, как Борькин член погружается в Галю. Рядом с тем местом, куда Галя приставила Борисов член, чуть ниже, темнел еще один кружок, плотно сжатый.

Попка Бориса опустилась, член исчез в Гале, мешочек, болтающийся у Бориса между ног закрыл и Галину щелку и коричневый кружок.

«Ах, ха» — раздался приглушенный возглас Гали, попка Бориса стала подниматься, мешочек отлип от щелочки, открывая ее и тот коричневый кружок ниже ее. Девочкам видно было как Борисов член, выходя из Гали, тащил за собой ее розовые лепестки. Щечки щелочки плотно охватывали его и тянулись за ним, как будто не хотели, чтобы он покинул их. Попка приподнялась, член почти весь вышел из Гали, осталась в ней только головка. Но вот попка пошла снова вниз, член снова стал исчезать в Галиной дырочке. Губки ее, обхватывающие ствол члена, стали тоже опускаться и исчезать.

Было такое впечатление, что это не попка вталкивает член в дырочку, а губки втягивают его обратно в себя, не желая с ним расставаться. На этот раз Борькина попка пошла вниз резче, и когда он скрылся в Гале, раздалось довольно явственно «Шлеп…» и мешочек опять закрыл и дырочку с исчезнувшим в ней членом, и тот коричневый кружочек.

Витька подошел ближе и тоже заворожено смотрел на происходящее.

Теперь Борькина попка ритмично поднималась и опускалась, мешочек между ног так же ритмично шлепал Галю по промежности. Галины руки лежали теперь на Борискиной попке, а ее вытянутые широко раскинутые ноги теперь согнулись в коленях, колени поднялись вверх и сжали Бориса с боков.

Таня вдруг вскочила на ноги. Одна рука ее была под подолом ее платья между ног. Она схватила Витьку за руку и потянула в сторону от девочек туда, где лежала пыльная кошма.

«Давай! Я тоже так хочу!» — почти прокричала Таня. Метнулась к кошме, таща за собой Витьку. Руки ее скользнули под подол платья и потянули трусики вниз. И вот они уже лежат на полу, а Таня, опустившись на кошму, опрокинулась на спину и, подтянув подол платья наверх, широко развела ноги в стороны. Перед Витькой открылся Танин живот, ямка пупка. В самом низу живота, как и у Гали, горбатился холмик, контрастируя своей белизной со смуглым ее животом и ногами. Но в отличие от Гали, здесь даже намека не было ни на какие волоски. От вершинки холмика, деля его на две равные половинки, шла вниз полоска, скрываясь между ног.

Танины руки легли на холмик и развели его половинки в стороны. Витькиному взору открылась розовая щель, в которой видны были розовые же два лепестка. Между ними алело круглое углубление, заканчивающееся ровненьким донышком.

«Ну, давай же» — еще раз нетерпеливо произнесла она.

Витька по примеру Тани стянул трусишки. Теперь, к его удивлению, пиписька его гордо топорщилась вверх, не в пример, когда так же перед ним лежала Айчурек. Таня призывно протянула к нему руки. Витька встал на колени между ног Тани и опустился на нее. Когда его живот коснулся ее, Витька почувствовал прохладу кожи ее живота. Руки Тани снова вернулись на ее холмик. Одна ее рука схватилась за его пипиську и направила себе в щелочку. Твердая Витькина писька очутилась в Таниной щелочке. Таня обхватила Витьку за попку и стала прижимать ее к себе. Писька уперлась во что – то и никак не шла дальше. Таня нажимала, Витьке стало даже больно. Он попробовал отстраниться, но Танины руки на его попе не позволяли это сделать. Вить заерзал на Тане, Писька его как — то соскользнула и теперь уже не упиралась, а свободно скользила между губок Таниного холмика. Витькиной письке было в ней тепло и щекотно.

Когда Витька подавался вперед, его писька, скользнув вдоль по расщелине, кончиком упиралась во что – то там вверху, но при дальнейшем нажатии приподнималась и кончик ее скользил по какому – то бугорку. Чем больше Витька елозил, тем более щекотно и приятно становилось его письке, и это нравилось Витьке все больше.

«Ой, щекотно как!» — прошептала Таня, и подалась попкой навстречу Витьке.

Витька охотно согласился с ней и продолжал елозить своей писькой по ее расщелинке.

Теперь Таня в такт Витькиных движений сама ритмично подавалась попкой ему навстречу.

Сколько времени Витька так елозил, он не знал. Таня вдруг похлопала Витьку ладошкой по голой попке и зашептала в ухо:

«Ну, ладно, хватит, а то живот уже устал. Слезай».

Витька послушно скатился с Тани и стал натягивать свои трусики. Таня одернула подол своего платьишка, закрывая низ живота и ноги до коленок, и села. Витька опустился рядом с ней. Таня притянула его к себе и неумело чмокнула в щеку.

В метре от них с широко раскинутыми ногами лежала Аня, а на ней между ее ног мерно поднималась и опускалась голая Мишкина попка. Когда она поднималась, становилась видной Анина раскрытая ярко красная щелочка и Мишин напрягшийся «писюн», который тут же нырял обратно в Анину дырочку. При этом раздавалось «Шлеп» и яички закрывали собой щелочку Ани. Около них в ногах сидела Наташа, Анина сестра – близняшка и с интересом наблюдала за происходящим. Чуть поодаль расположились Галя и Борис. Все там происходило то же самое, что и у Ани с Мишей, с той только разницей, что время от времени Галя вскидывала вверх ноги и тогда раздавалось ее громкое: « Ах!». Рядом с ними сидели Ира и Оксана. Они очень живое участие принимали в происходящем, заглядывая им между ног и комментировали со смехом действия Бориса. Галя им отвечала, одновременно то похлопывая Бориса по прыгающей попке, то по спине. Вдруг Ира дернула Галю за ногу и капризно запричитала:

«Галька, ну хватит тебе! Я тоже хочу. Пусти Борьку».

Галя в ответ только крепко обхватила Бориса руками за спину, вскинула в очередной раз свои ноги высоко вверх.

«Ну, Галька, имей совесть!» — настойчиво тыкала кулаком ее в бок Ира:

«Хватит уже.Я же тоже хочу. Ну что ты!».

Галя, наконец, смилостивилась и, похлопав Бориса по голой спине, толкнула его в бок с себя. Борис вынул своего «молодца» из Гали и скатился с нее, улегшись рядом на спину, попка его угнездилась на колени сидевшей около Оксаны. Его мокрый член гордо дыбился у живота, открытая освобожденная от кожицы головка доставала почти до пупка. Борька дурашливо засмеялся, мышцы живота напряглись, член оторвал свое напряженное тело от живота и едва не уперся в подбородок Оксаны. Задержался на секунду вверху и снова вернулся на свое место на Борькином животе. Галя уже откатилась в сторону, уступая место на подстилке Иришке.

Она легла, вытянувшись на одеяле, задрала почти до самого горла платье и, приподняв попку, быстро сдернула трусики и развела ноги в стороны. Вся пунцовая от смущения, Оксана резко столкнула Борькину задницу с колен и вскочила на ноги. Борька дурашливо хохоча, скатился с коленок Оксаны и перекатился на Иришкин открытый живот. Она хихикнула и еще шире развела ноги. Борис поерзал, устраиваясь поудобнее, и направил своего, все еще сохраняющего твердость, «молодца» в Ирину дырочку.

Ира, несмотря на свои десять лет, уже не в первый раз впускала в свой «гротик» любопытных посетителей. И теперь, когда головка Борисова члена стала раздвигать ей губки и погружаться в глубину, Ира в предвкушении приятных ощущений, подалась попкой на встречу. Ее ладошки легли на спину Борису, а ноги ее, согнутые в коленях, вздыбились вверх.

Когда Борис плотно прижался к низу ее живота, полностью погрузив член в нее, Ира ойкнула, резко опустила ноги на одеяло. Руки ее попытались столкнуть Бориса с живота. Видимо, член четырнадцатилетнего крепыша был для нее все-таки несколько великоват. Попка Бориса стала ритмично подниматься и опускаться. В такт ее опусканиям Ира ойкала и прикусывала свои губы. Оксана снова опустилась на пол в ногах у Бориса и Иры, и с интересом стала наблюдать, как Борисов член то появляется, то снова полностью исчезает в Ириной дырочке. Галя тоже сидела на полу, только возле головы Иры. Согнутые ее ноги были полностью накрыты подолом платья, Подбородок ее лежал на охваченных руками и плотно подтянутых к груди коленях. Глаза ее устремлены были на Иру и Бориса.

Все чаще и резче поднималась попка Бориса. Ира теперь уже не просто «айкала» в такт этим движениям, а болезненно вскрикивала и недовольно морщила свой курносый носик, когда Борис особенно глубоко загонял в ее недра своего «молодца». И вот, когда Борис уже совсем разошелся, Иришка вдруг запросила жалобным голосом:

«Боря, хватит! Слезь».

Боря в ответ только еще энергичнее задергал попкой.

«Борька, ну хватит уже! Больно!» — настойчивее повторила Ира свою просьбу. Борис удивленно глянул ей в глаза и продолжал размашисто погружать в нее свой «штырь». Ира судорожно сжала свои ноги и еще настойчивее и громче произнесла:

«Ну, хватит же, говорю!» Руки ее уже пытались столкнуть Бориса на пол. Борис не унимался.

«Борька! Ну, хватит уже!» — перешла на крик Иришка. Ей на помощь устремилась с одной стороны Оксана, а с другой – Галя. Общими усилиями они стащили Бориса с Иры. Он лежал на одеяле. Ноги его были разведены в стороны. Между ними покоился мешочек. Его открытая на всеобщее обозрение передняя часть влажно блестела. Член гордо возлежал на животе, изредка вдруг вскидываясь вверх и снова укладываясь на живот. Головка его была открыта и тоже влажно поблескивала. Борис подложил одну руку за голову, другой обхватил ствол члена и вздыбил его вверх. При этом он с ехидной ухмылкой поглядывал на севшую уже Ирину.

Она опустила подол платья на ноги, натянув его ниже колен, Одна рука ее вжала ткань платья себе между ног и через нее слегка поглаживала промежность.

«Ты чего?» — участливо спросила Иру Галя: «Ты же уже не первый раз».

«Да! Ты посмотри, какая у него елда, как у жеребца! Сначала ничего , а потом даже больно стало» — оправдывалась Ира.

Галя отвернулась от нее и обратилась к Оксане:

«Будешь сегодня?»

Оксана хотя и участвовала во всех подобного рода приключениях своих подружек, но все как – то не решалась расстаться со своей девственностью. Вот и сейчас в ответ на Галин вопрос она только молча помотала отрицательно головой.

«Ну и дура!» — изрекла свой приговор нерешительной подруге Галя и обратилась к Борису:

«Борь! Давай еще раз.» и легла, задирая на живот подол платья. Бориса упрашивать не надо было. Член его стоял колом и, несмотря на длительность пребывания в двух дырочках, сдаваться не собирался. Борис быстренько занял исходную позицию на Галином животе, коленями подправил ей ноги и погрузил своего «бойца» в Галины «недра».

Галя удовлетворенно вздохнула. И битва началась. Борис старался вовсю: его жилистая сухая попка взлета вверх и тут же резко опускалась вниз, вонзая крепкий, почти что железный «штырь» в Галину «дырочку». Галя не отставала от него и тоже резко подавалась навстречу ему. Так продолжалось некоторое время. Оксане уже надоела эта однообразная ритмичность, и она переключила свое внимание на лежавших на вытертом стареньком, неизвестно кем и когда принесенном сюда, коврике Аню и Мишу. Рядом с ними сидела сестра Ани – Наташа.

Аня лежала с широко раскинутыми ногами, между которых примостился, старательно трудясь, Миша. Видно было, что на лбу его блестели капельки пота. Аня спокойно лежала, заведя руки за голову и предоставив все на откуп Мише. Вот она повернула голову к Наташе и сказала:

«Наташк! Давай, ложись. Хватит кобениться. Знаешь как приятно!»

Наташа тоже как и Оксана все не могла решиться расстаться со своей целкой.

«Ты, что, болван! Нассал мне туда что ли?» — раздался вдруг громкий возмущенный голос Гали. Витька оглянулся и увидел, что Галя вывернулась из – под Бориса. Вскочила на ноги. Борис перекатился на спину и сел. Галя стояла, широко расставив ноги, и старалась увидеть что же там у нее между ног происходит.

Подол ее платья был задран до самой шеи, она придерживала его подбородком, в разные стороны торчали ее маленькие, только еще начавшие оформляться, грудки. Из ее письки вытекала белая густая жидкость и тоненькой змейкой ползла вниз по ноге. Галя пальцем потерла ее, размазав по бедру. Измазанный в белой жидкости палец она поднесла к своему носу и понюхала.

«Ты, что в самом деле, того уже?» - бущевала праведным гневом Галя. Борис, сидевший на полу, подняв голову, смущенно и виновато смотрел на Галю, сам не понимая , что же все-таки такое произошло. А ведь так было хорошо. Так приятно было, когда его и Галин животы с размаху шлепались друг о друга. Так бы и лежал на ней. Но в какой-то момент головку вдруг приятно и остро защекотало, все тело Бориса судорожно дернулось, а из члена что-то резко выплеснулось, потом член опять дернулся, и из него снова что-то выстрелило.

Сейчас член, как – будто устыдившись натворенных им дел, стыдливо съежился и мирно покоился на мокром мешочке яичек.

К Гале подошел Миша и протянул руку с оттопыренным указательным пальцем к ее промежности. Из ее дырочки в этот момент выползала еще одна белесая густая капелька. Миша указательным пальцем провел снизу вверх по Галиной расселине, смазывая выступившую жидкость.

«Ну ! Ты туда еще лезешь! Пальца там еще не хатало!» — возмущенно закричала Галя и с размаху огрела Мишу по руке.

«Я знаю…» — только и успел сказать Миша. Он быстро отдернул от Галиных прелестей руку.

«Знаю я. Это не ссаки, а «молофейка». Я у Кольки видел, когда он Зойке на нашем огороде показывал» — авторитетно изложил Миша. Все теперь, и Витька в том числе, сгрудились вокруг Гали и с интересом заглядывали ей между ног, пытаясь понять, что же такое сотворил Борис, что вызвало такой Галин гнев. Когда Миша произнес незнакомое слово «малофейка», все обернулись к нему и приготовились слушать, что же такое он видел, что Колька показывал Зойке.

« Я клубнику на грядке ел» — начал рассказывать Миша: «А там у нас еще кусты смородины и трава. Здорово так. Ты же знаешь» — обратился он к Ане. Та согласно кивнула головой.

Еще бы ей не знать это местечко. Ведь именно там еще в мае Миша и проткнул ей целочку своим еще не оголившим даже головку члеником. «Было, конечно, немножко больно, но не так, чтобы нельзя было стерпеть. Зато теперь она свободно и безболезненно могла принимать его в себя, не то, что эта дуреха Наташка. Сколько раз звала ее с собой к Мишке». – пронеслось у нее в голове.

«Ну, ползаю я между грядок ,а тут Колька с Зойкой и приперлись».

Колька – старший брат Миши, ему уже шестнадцать скоро. А Зойка – соседка ихняя, ей уже пятнадцать в апреле стукнуло.

«Вот Колька и стал ей про малафейку рассказывать, что , мол у него уже есть. Зойка и говорит «Ври больше. Это только у взрослых может быть». А ;Колька и говорит: «Хочешь покажу?» «Да че показывать будешь? У тебя же нет ничего еще» Колька завелся, вытащил елду свою и давай дрочить. Дрочил, дрочил, а потом у него из елды как брызнет! Аж Зойке на платье на грудь попало. А потом еще и еще.

Раз пять «стрельнул. Только Зойка отодвинулась. А мне – то видно было, что «малофейка» — это Колька Зойке сказал, что эта штука так называется».

Девочки с интересом выслушали рассказ Миши. Галя продолжала обвинять Бориса во всех смертных грехах. Платье она опустила и протирала теперь им у себя между ног. Настрой веселья пропал. Ничего уже не хотелось. Галя первой пошла к лазу. Опустившись на потолочное перекрытие, она свесила ноги и исчезла внизу. За ней потянулись и девочки. Таня обернулась к Витьке и они вместе пошли за девочками. Таня первой спустилась вниз и помогла слезть Витьке на стоящие внизу козлы, а потом и на пол.

Выбравшись из недостроенного дома, все молча побрели по домам.

Прошло еще несколько дней, и мама объявила, что они из Канта уезжают во Фрунзе. Там у них будет дом из трех комнат и садик.Прошла еще неделя , и они действительно уехали. С тех пор Витька, Виктор, Виктор Петрович никогда не бывал в Канте. И только по прошествии нескольких десятков лет он вдруг прочел в газетах, что Российская Федерация по договоренности с Кыргызской Респубикой возобновляет деятельность военно-воздушной базы в Канте.