Соседка по даче. (Быль). ... Продолжение.

До вечера тётя Клава буквально пичкала меня свекольным салатом, обильно политым нерафинированным подсолнечным маслом, затем сварила мне чернослива с курагой без сахара. И при этом постоянно успокаивала:

-Не бойся. Масляную клизму ты даже и не почуешь. Во-первых, она сравнительно небольшая, а главное — масло не раздражает кишки как вода, а наоборот, успокаивает, нормализует, растекается по их стенкам. Тем более, ты будешь лежать, и до утра, потому оно и не «попросится на выход» .

Наступил вечер. Я предупредила тётю Клаву, что уже собираюсь ложиться спать. Одела ночнушку, подготовила длинное нежалейное полотенце, как посоветовала мне тётя Клава. Ну, вот и стук в дверь… С собою тётя Клава принесла довольно большой баллон-грушу, уже заполненный маслом. Точь-в-точь такой же, грамм на 400–500, каким Лиза делала клизмы своему непослушному братику, но только у тёти Клавы был более старый, ещё с чёрным наконечником, немного и другой формы.

-Масло тут нерафинированное подсолнечное, довольно густое, другого и нельзя. Поэтому выдавливаться будет медленно, долго. Это даже хорошо, растечётся более незаметно. Ну, давай ложись, Галочка.

Я задрала подол ночнушки почти на голову, легла. Мягкие пальцы тёти Клавы отстранили мне правую половинку. Проникновения клизмы в дырочку было неощутимо, так же как и поступление масла. Я только лишь могла понимать, что процедура происходит. Никакой тяжести, никаких позывов, как от вливания воды. Так же я и не ощутила, что наконечник извлечён из моей попы.

-Полностью грушу никогда не выжмешь, а масло там осталось. Повернись-ка на животик и приподними попочку.

Я так и сделала. И лишь по всхлипу клизмы через минуту-две поняла, что всё масло теперь во мне. Тем временем тётя Клава обернула мне бёдра полотенцем, закрепила его.

-Даже если ты ночью случайно и пукнешь, и немного масла брызнет у тебя из попы, простыня уж не запачкается. А пойдёшь ночью пописать — на всякий случай зажми попу. — Тётя Клава одёрнула на мне ночнушку, и когда я легла, укрыла и подправила одеяло, и ушла к себе.

Проснулась я достаточно поздно — сказалась вчерашняя утомлённость переживаниями. Сняла полотенце — ни одного масляного пятнышка. Умылась и подмылась, и не завтракая, как есть в одной ночнушке пошла к тёте Клаве.

-А, проснулась! С добрым утром! Будем думать, что оно сегодня для тебя будет хорошим. Ещё не кушала? Вот и отлично! Попей немого чайку послаще, и подожди с полчасика. Воды я вчера подготовила с запасом, сейчас надо туда добавить чуть-чуть горячей.

Тётя Клава вновь подготовила диван и ведро в сарае, принесла вешалку с заправленной кружкой…

-Ну, в последний бой. Всё, думаю, образуется…

Я скинула ночнушку. Сейчас на мне не было даже того мини-топика, я была совсем голой. Легла. С надеждой на полное облегчение предоставила попу в распоряжение умелых тёти-Клавиных рук.

Вновь наконечник, с виду такой страшноватый, неслышно нырнул ко мне в дырочку. Пока мне в попу лилась тёпленькая вода, я не ощущала ничего неприятного, наоборот, как будто всё внутри меня успокаивалось. И если б не нарастающая тяжесть, можно было бы сказать, что было даже немного приятно. А может, это масло сделало кишечник более эластичным? Под эти мысли я и не заметила, как тётя Клава извлекла наконечник, и очухалась лишь тогда, когда она зажала мне дырочку навазелиненным тампоном.

-Сейчас уж постарайся удержать водичку все 20 минут. Как минимум. А чуть и побольше — ещё лучше.

В первую половину времени мне почти ничто не доставляло неприятных ощущений. Позывы, если они и простреливали, то они как бы экранировали от тампона, сильно вдавленного немного вглубь моей попы. Но к концу этой первой половины всё резче стали появляться ощущения, какие бывают при остром поносе. В животе бурлило, громко урчало и как будто что-то переворачивалось. Началось покалывание и короткие рези, затем вдруг появилась сильная давящая боль, жмущая под копчик. И она, в тот момент самая мучительная, то немного отступала, то с новой силой схватывала снова и снова. Наконец, там же, под копчиком, что-то глухо проурчало и пропищало, и эта боль отошла. Но с новой силой пошли позывы как при поносе. Жутко хотелось какать. И лишь тётя Клава, стараясь отвлечь внимание своими рассказами, как-то облегчала положение.

Близко к концу приступы позывов стали совершенно непереносимыми; напирало неудержимо я даже не стонала, а почти хрипела и сучила вовсю ногами. И тут, как в хорошей сказке, или как в хорошем сне я услышала приглушённо звучащий, как через стену голос тёти Клавы:

-Вот и умница ты какая! Больше 20 минут прошло. Ну, беги, пока не обкакалась!

Продолжение…