ЛЮБИМАЯ ТЕТУШКА

До 18 лет я жил в небольшом крымском городке. У нас был домик в Коктебеле. А моя семья состояла из 53 летней мамы и кота Арбуза. Мама отвечала об этом имени, что он толстый и полосатый. Моя девушка Алиса из моего же города уехала покорять Москву годом ранее. Она поступила на филологический в МГУ, мы держали связь и строили платы на будущее.

Потом стало понятно, что и мне надо учиться где-то в Москве, и мама Анна Михайловна вспомнила, что у нее есть сестра Сара, и вообщем-то, потому я у тети Сары и оказался. У нее была роскошная квартира Фестивальной, и даже горничная — метиска Креола лет сорока с небольшим, которая, правда работала лишь два дня в неделю, ну еще приглашалась внеурочно, если возникала надобность.

Говоря честно, тетя была женщиной себе на уме, к тому же еще в молодости они не поделили парня с моей мамой, и, с тех пор, отношения между ними незаладились.

Тот парень не достался никому из них. Тем не менее, тетя затаила обиду и никак не могла простить свою сестру, считая, что она виновата в том, что у нее обломилось с тем возлюбленным.

Отсюда понятно, что она не очень обрадовалась моему прибытию. Ну родственные связи никто не отменял, поэтому она приняла меня, хотя сразу дала понять, что это убежище временно, и она будет рада если я как можно быстрее съеду.

Тетя Сара была 50 летняя дама хорошо сохранившаяся, такая бедрастая, гренадерского вида особа. Она была африканистом по профессии и долгое время проработала в Африке. Была замужем за выходцем из Зимбабве с забавным именем Тинотенда. И этот мезальняс ставил близких ей людей в тупик.

Тинотенда, кажется, медик по профессии, представлял из себя 60 летнего, похожего на жабу, чернокожего и жил на полном ее содержании. Скажу больше, он почти вообще не выходил из квартиры, и эта квартира почему-то имела в округе славу нехорошей.

Тетя не отличалась строгостью нравов. В свои 50 безбожно молодилась, носила короткие юбки и вызывающий макияж. Ходила в спортзал, в общем, с удовольствием занималась собой.

У нее была дочь Лиза от первого брака. Она недавно вышла замуж, была ангельски красивой и жила у мужа в Подмосковье. Так вот я слышал, как она укоряла мать за слишком вызывающий вид.

Тем не менее, к своим годам, тетя сделала неплохую карьеру. Она зналась с сильными мира сего и возглавляла институт востоковедения, который хорошо финансировался правительством.

У Сары был «Ламборджини» и целая гора драгоценностей, которые небрежно хранились в нескольких объемистых шкатулках или, скорее ларцах, в обычном платяном шкафу.

Если говорить о себе, то я паренек с характером. И первый же мой контакт с тетей закончился конфликтом. Я сказал, что у меня есть девушка, и спросил, может ли она бывать в гостях у нас, на что эта фурия заявила, что беспородных, «драных кошек» у нее в доме никогда не будет.

Она выделила мне комнату, снова намекнула, что это временно, месяц-два не больше, и моя судьба, как кажется, совсем перестала ее интересовать.

Было понятно, что если появится предлог, она без раздумий сбагрит меня.

С ее мужем у нас установились странные отношения. Этот пожилой негр, с отливающей фиолетовым лысиной, по отношению ко мне держал какую-то иронию, и при всяком двусмыленном случае дурашливо распяливал губы и похабно ухмылялся своими ужасными слюнявыми губищами. Ну у него были невероятно пронзительные глубоко посаженные в череп глаза, что говорило о какой-то работе его ума, и длинные, сильные, большие руки.

Мама моя была бедна, деваться мне было в общем-то некуда, хотя я удачно поступил. Ну мне приходилось терпеть общество тети и ее странного муженька.

Так мы и жили. Я встречался с Алисой. Тетя искала повод, как меня выселить. Тинотенда или Тина, как называла его тетя, навязчиво преследовал меня взглядом своих свинцовых глаз.

Что еще было непонятно для меня, Сара совсем не старалась скрыть от меня свою половую жизнь. И по ночам я слышал, как они ебутся- кровать колотила в стену, но тетя никогда не кричала, меня этот феномен поражал. Ну когда я однажды насмелился заглянуть в их спальню, которая была скупо освещена ночником, то был поражен глазами Сары.

Тина раком спаривал ее, при этом ее глаза были лучезарно белы. Ее зрачки закатились под лоб. А когда ебарь доставал из нее свой член, длинный и видимо невыразимо трудный для женщины, она успела еще кончить минимум разов пять.

Меня самого просто перекрутило от возбуждения. И это мое невольное танцевальное движение в узком проеме двери, кажется, заметил Тинотенда, хотя упорхнул я быстро.

Как-то с утра, когда тетя уехала на работу, я в прихожей, перед поездкой в универ, сортировал и чистил обувь — разделял мою и Тины. Скажу честно, он то ли случайно, то ли умышленно смешивал наши туфли в прихожей. Хорошо, что у меня 39 размер, а у него по моему 46, сразу видно, где чьи. Хотя все это меня страшно раздражало.

И вот в тот момент, когда я натирал свою летнюю пару кремом, это животное выкатилось из кухни, откуда несся прекрасный аромат крепкого кофе и дурашливо улыбаясь, ухватил меня за ягодицу, стянутую джинсами. Это было столь неожиданно, что я сначала растерялся, а потом влепил ему душевную пощечину. Такую, что этот мерзавец вскинул голову назад.

Весь день я был сам не свой. Рассеянно слушал преподавателей, даже забыл в аудитории мобильный и мне пришлось возвращаться.

Домой идти совершенно не хотелось, я бесцельно бродил по паркам Москвы. Лишь к вечеру кое -как пришел в себя. Помогла Алиса, она позвонила и развеселила меня рассказом о том, что видела, как у уличного скрипача ветер раздул из футляра бумажные деньги и понес, и как этот скрипач забавно их ловил, пытаясь наступать на купюры своими длинными ногами.

И вроде как-то все забылось, ну, я тогда еще не знал коварства этой твари — тетиного мужа. Он нажаловался жене, и она, надув свои силиконовые губы, имела со мной вечером беседу на предмет, что я оказывается, «соблазняю Тину», и она донесет на меня моей маме.

Это было столь чудовищно, что я не спал всю ночь.

Утром Сара вновь напомнила мне, чтобы я вел себя скромнее. Я промолчал, а потом вспылил:

- И как вы терпите этого своего мужа. Покупаете ему дорогие вещи, а он на шее у вас сидит.

- За то, как ебет! — Лукаво подмигнула мне тетя. Да, меня она считала полным ничтожеством.

Время шло. Тинотенда потихоньку лапал меня, и мне приходилось терпеть из-за боязни, что он будет настраивать тетю против меня.

Я много странного видел у нас дома. К примеру то, что Тина и горничная Креола спелись и на пару, просто обжирают тетю, а Креола примеряла ее наряды. Ну Сара не замечала этого или не хотела замечать.

Мы встречались с Алисой и подолгу гуляли. Мечтали, как по окончанию ВУЗов вернемся в родной Крым и поженимся. Нам было где строить семью, а профессии, которые мы получали, обещали материальный достаток.

Я любовался Алисой и лелеял мечты о сексе. Ну уединиться нам было совершенно негде. Она жила в общежитии. Я — у злой тетки. На съем квартиры или комнаты хотя бы на сутки денег не было. Я пытался бывать дома все реже. Приходил с вечерними сумерками и по ночам страстно дрочил под теткин секс.

Как-то, помню, пришел поздно. И уже в коридоре уловил терпкий запах вина. Оказалось Сара с мужем что-то отмечают. Пил он крайне редко, если только повод был весомым. На этот раз он имелся — у Сары был День рождения, о котором я даже и не знал. Блин, а мне и подарить-то было нечего.

Кутили они в гостиной, была Креола. Я проскользнул в ванную, тихонько принял душ. Благо у них звучала музыка, и мой шорох они не слышали.

Было невероятно стыдно из-за подарка. В тот вечер я даже решил не ужинать, чтобы лишний раз не светиться.

Укрылся в своей комнате, разделся, укрылся одеялом и собрался спать.

Однако мне почему-то не спалось. Если спать не хочешь, а надо, сон обычно не приходит.

Часов в 11 ко мне зашла Сара.

- Не спишь?- Тихо спросила она.

- Не сплю, — удивленно ответил я.

Она включила торшер. Я поразился. Она была в сетчатом боди на голое тело. Пришлось отметить, что у нее изумительное тело. Ее вагина была открыта полностью, клетки боди словно расплавились на ней. Сара села ко мне на постель:

- Не любишь меня совсем. Плохая тетка, да? — От нее густо пахло вином.

- Почему? Хорошая, — как мог оправдывался я.

- Плохая, плохая, — подсаживалась она ближе. С девочкой не даю дома встречаться. А тебе так хочется любви.

В ее голосе прозвучали какие-то очень искренние нотки сочувствия. И меня охватило невероятное чувство благодарности, за это ее понимание, которое я воспринимал почти, как ласку.

- Сейчас я тебе помогу.

Она решительно смахнула с меня одеяло. Так неожиданно, что я невольно прикрылся руками. Спал я голым, готовясь дрочить.

- Не бойся меня, — мурлыкала Сара и гладила, словно массировала мои руки.- Покажи мне себя. Я хочу видеть.

Не в силах сопротивляться ей, я открылся, как раковина.

Она взяла меня за корень:

- Какой же он у тебя маленький, но как хорошо стоит!

Двумя пальчиками она стала подрачивать меня:

- Приятно?!

- Да, — я подавался за ее рукой.

- А хочешь, будет еще слаще?!

- Да.

Она встала, зачем-то включила верхний свет, выдвинула какой-то ящик, достала что-то, расправила на своих руках. То были кружевные, женские трусики. Жил я в комнате ее дочки Лизы, видимо — ее.

- Примерь.

Я был в какой-то сладкой истоме, к тому же мне совсем не хотелось огорчать подобревшую тетю, я неловко надел тонкие трусики — по сути оборки с кружевами.

Теперь я стоял на коленях на простыне.

- Тебе идет, — оценивающе улыбнулась Сара. Встала на колени рядом, и дрочила меня то голыми, шаловливыми пальчиками, то этими кружевами, забирая в них пенис:

- Какой же он у тебя маленький, а как хорошо стоит! — Повторила она, заглядывая мне в глаза до самого дна своими желтыми глазами.

Я пошло играл тазом и крепился, стараясь не кончить, чтобы продлить эту сладкую муку. Но она стала дрочить сильнее и впилась мне в губы своим похабным поцелуем. И тут я не выдержал и выстрелил горячей спермой прямо в кружева…

Весь следующий день я никак не мог разобраться в своих чувствах. В душе бушевал какой-то ураган, но разделить его на потоки я не мог. На лекциях я, то бледнел, то заливался румянцем до ушей.

Сокурсники понимали, что со мной твориться что-то не то. И не трогали меня. Помню лишь одно внятное желание — побыстрее съехать от тети.

Я позвонил маме, сказал, что съеду. Она сначала закатила истерику, потом расплакалась:

- Если ты не уживешься с тетей, тебе придется бросить университет. Без ее помощи твою учебу мы не вытянем… Ты совсем не жалеешь меня, у меня сердце больное, я умру.

Вечером на кухне я встретился с тетей, и неожиданно для себя распсиховался. Мой характер дал себя знать, я обозвал ее блядью и обсыпал солью. Меня колотила истерика, я убежал в свою комнату и затаился под одеялом.

Я был уверен, что теперь-то уж она точно выкинет меня на улицу. И что тогда делать.

Ближе к ночи ко мне снова заглянула Сара.

Окинула взлядом комнату. Потом вошла. Теперь она была в халате:

- Ну что, успокоился, дебошир? — Рукой она взлохматила мою прическу.

- Ругаешься на тетку. А тетка тебя любит, жизни для тебя не жалеет. В воскресенье поедем по магазинам. Вещи тебе купим. Куртка у тебя старенькая и обувь никуда не годится, а заходит зима.

Я не верил своим ушам. Мне даже невольно захотелось поцеловать ей руку.

- Ну, мир? — Со светлой улыбкой спросила она. От нее снова пахло вином. Она если запивала, то надолго. Ну в этом ли дело.

Я благодарно кивнул.

- Тогда давай поиграем, как вчера.

Она смахнула халат. На ее голом статном теле снова было клетчатое боди, только узор был другой, нежели вчера. Вагина по прежнему была открыта.

Мой пеннис тут же вскочил под одеялом.

- Тетя Сара, только мне нравятся девочки и женское белье мне ни к чему.

- Дурашка, — потрепала она мою щеку, — ну нравятся тебе девушки, и прекрасно. А мы просто поиграем. Это игра и ничего больше. Тебе ведь вчера приятно было?

Она снова резко сдернула с меня одеяло и понимающе осклабилась:

- Вон, как у тебя вспрыгнул! Вспомнил наши игры.

Она порылась в ящике достала другие трусики и какие-то недлинные веревочки, помотыляла перед моим носом:

- Чулочки!

Я взмолился:

- Ну порадуй тетю, — шутливо нахмурила она тонкие брови.

В этот раз Сара сама надела на меня кружевные трусики. Раскатала на моих ногах белые чулки. Их широкие, липкие резинки опоясали мои бедра.

- Какие у тебя стройные ножки. Девушки позавидуют, — восхищалась искусительница.

Теперь она задействовала обе своих руки. Одной дрочила меня, второй игралась с ягодицами. Сжимала их, массировала, легонько шлепала.

Я благодарно играл с ней, хотя мне хотелось избавиться от ее рук на попе. Но я боялся огорчить тетю и терпел. Она дрочила мучительно медленно, не позволяя мне подрочить самому. А если я слишком интенсивно двигал тазом, замедляла движения своих пальцев.

Я смотрел вниз на ее пальчики, на свой пенис, на резинки чулок, и единственное что мне хотелось, быстрее разрядиться. Теперь она гуляла своим шаловливым язычком по моим соскам. Дышала и целовала шею. О, как же это было приятно!

Я чувствовал, что и она жутко возбуждена. Ее тело буквально пылало жаром, вагина налилась кровью, каменные соски торчали из клеток боди:

- Мы завтра продолжим?- Снова заглядывала она в меня своими желтыми глазами.

- Не знаю, — стонал я, ловя окаменевшим отростком ее изысканные пальцы.

- Обещай, и получишь приз, — мяукала она. Боже, я и не думал, что она может быть такой ласковой.

- Обещаю!

Она резко убыстрила темп дрочки, и сгустки спермы полетели на постель…

На следующий день в универе у меня был зачет с двух часов дня. Поэтому мне наконец удалось выспаться.

Тина подкараулил меня у двери ванной, и когда я выходил он попытался меня облапить и поцеловать. Я увернулся и вновь влепил ему пощечину. Он как-то очень задумчиво потер щеку и удалился к себе.

Когда я, одевшись, уже собирался покинуть квартиру, обнаружил, что моей связки ключей на полочке нет. Во входной двери было много замков, один из них открыть изнутри можно было только ключом. Обычно на этот замок не закрывали, ну подвигав задвижки, я понял, что, по закону подлости, дверь была заперта именно на этот замок.

Нервничая, я стал ощупывать карманы всех одежд, висящих в коридоре. Положение было скверным, препод на зачете славился своим самодурством, не придти значило ввязаться с ним в дополнительные отношения — договариваться о пересдаче и все такое. Тут, как говорится, лучше повеситься.

- Эй! — Окликнул кто-то меня. Так тихо, что я вздрогнул и обернулся.

В дверном проеме маячил Тинатенда. Он протягивал мне ключи, лежащие у него на ладони.

Я невольно потянулся, ну он спрятал руку за спину и хищно оскалился.

Биться с ним не было никакого смысла. Весь он был, как дикий кабан: матерый и тяжелый.

- Что ты хочешь?! — Взмолился я.

- Ты поцелуешь меня. Я отдам тебе ключ.

По русски он говорил хорошо, правда языком шевелил как-то очень вязко.

Я растерялся. Что делать? Потом решил, черт с ним, поцелую один раз это животное и побегу. Опаздываю ведь.

Я скользнул к нему, коснулся губами его мясистых губ. Я даже не понял как он пропустил свои длинные руки у меня сзади под курткой, прижал меня за талию к себе, и стал целовать жадно, взасос. Глубоко запуская в меня свой горячий, скользкий язык.

На пол полетела куртка, разорванная рубашка. Я оказался голым по пояс, извивался в его руках, а он целовал мои соски, щекоча грудь своей щетиной, шарил своими проворными руками у меня в трусах, лапая ягодицы и пенис.

Я отбивался, как мог, вырвался, упал на четвереньки. А он уже сзади сдирал с меня джинсы. Не известно, чем бы все это закончилось. Ну тут в двери — один за другим — стали щелкать замки. Насильник кинулся в свою комнату, я — кое как похватав вещи — в свою. Упал посреди нее, стреноженный своими полуспущенными штанами.

- Боже, у нас по коридору цыгане что ли проехали? — Иронизировала за дверью тетка. Обувь раскидана, зонты на полу. Женя (это она мне) ты чего свои рубашки где попало разбрасываешь? Она открыла дверь и кинула на постель мою рубашку, которую я не успел подобрать.

Она глянула на меня взъерошенного, пытающегося привести себя в порядок. Шутливо погрозила пальчиком:

- Ай — яй- яй!

На улице я вдруг ощутил, что что-то со мной не так. Потом понял: у меня был каменный стояк! Залупившаяся головка терлась о шов джинсов, было больно идти. Страшно хотелось сдрочить и облегчиться, да было негде. Был бы туалет. Да его попробуй еще найди.

Вспомнил о длинном языке Тинотенда, шевелящимся во мне и меня буквально передернуло. Мне казалось, что он заразный, и я подхватил какой-то вирус.

Купил маленькую водки и пластиковый стаканчик. Выпил граммов 50, чтобы «продизинфицироваться».

Так, в «приподнятом» состоянии и сдал свой зачет. До сих пор удивляюсь, как у меня это получилось.

После зачета у меня было намечено свидание с Алисой на площади Европы, ну я был настолько растрепан, что мне просто необходимо было разобраться в себе. Я сказал своей девушке, что у меня дополнительные занятия и уклонился от встречи.

Когда мое легкое опьянение ушло, меня просто стало раздирать от ярости. Мне хотелось убить этого противного Тинотенда, растерзать, оторвать ему голову. У него была аллергия на перец. Эта специя у Сары хранилась в трех целлофановых пакетах — один на дном.

И я решил отомстить. Вечером, когда они укрылись в спальне, на кухне, скрипя зубками, я стал швырять молотый перец чуть ли не горстями под стол.

- Чтоб ты сдох, тварь противная. Так тебе, так тебе, так тебе!

Просыпал дорожку и по плинтусу в коридоре. Тина тут же почувствовал перец, он выскочил из комнаты, метнулся в ванную, но я успел заметить, что его лицо опухло, глаза слезились. Он тяжело дышал.

Заходясь от радости, из своей комнаты я показал ему большой палец. А потом, пересекшись с ним в коридоре, где он отчаянно метался, зажав свой нос, я надменно посмотрел на него. Мне захотелось его пнуть. Жаль я достаточно миниатюрный: худенький, 1 метр 58 сантиметров. А то пнул бы этого вепря.

«Буду дружить с теткой, загоню тебя в твою нору, носа не высунешь», ликовал я.

Стервозностью я отличался еще со школы. Там ни один учитель, поставивший мне двойку, не ушел от моего наказания. И всем я придумывал что-то особое и небывалое по подлости.

Математичке налил на стул клея, а физруку заложил в его сменные кроссовки кошачьего кала.

Чуть позднее в квартиру тети к моему удивлению приехал полицейский в сопровождении четверых гражданских, как я потом понял — эксперты и понятые. Эксперты начали брать какие-то пробы и мазки, протоколировали и документировали, а следователь составлял акт о рассыпании кем-то перца, не понятно, то ли случайно, то ли нарочно. Из разговора на кухне я понял, что будут заводить уголовное дело о покушении на убийство, поскольку аллергия Тины столь серьезна, что от острой специи он может умереть, если под руками не окажется необходимых таблеток.

Я понял, какую кашу заварил и затаился. После ухода следователя и компании в квартире нарисовалась Креола, ее вызвала хозяйка. И занялась кухней: драила полы, перемывала посуду.

Аромат моющего средства распространился по всей квартире.

Уже давно был вечер, а Сара все не приходила. Она ухаживала за пострадавшим мужем, ей было не до меня.

Я уж совсем отчаялся ее дождаться, нервничал и ждал. Время тянулось нестерпимо медленно. И хотя еще не было 11, а она обычно приходила не раньше, мне казалось, что она страшно задерживается.

Наконец она появилась в своем коротком халатике. Подошла к постели, вперила в меня, лежащего свой взор:

- Перец — твоя работа?

Я отрицательно покачал головой.

- Что ж ты, сначала жопой перед Тиной вертишь, потом мстишь?

- Это не я! — В страхе округлил я глаза.

- Ты зря радуешься. Положение серьезно. Если дать делу ход- это долгие годы тюрьмы. Понимаешь?

Я с готовностью кивнул.

- Ладно, — смягчилась Сара. — Дело пусть пока полежит под рукой на всякий случай. Как знать, если ты будешь послушен, может мы со временем и забудем о нем. Будешь?!

- Буду, да.

- Вот и умничка. Будешь с тетей ласков, тетя и подарочком одарит и про обиды забудет. Вставай! Раздевайся до гола.

Я выскочил из белья. Сара распахнула халат. Она снова была в боди, опять в новом, ее срамные места были открыты:

- Давай, лижи меня