Прекрасное жестоко

Член ровестников не ищет и не ищет логики. Он так и не смог понять что же его в ней зацепило, возможно взгляд. Нельзя было назвать её взгляд томным или пробуждающим желания, скорее наоборот. И ничего сексуального не было в том, как они встретились лицом к лицу, а она в спешке поправляла ремешок сумки, висевшей на плече.

Но она смотрела на него не как обычно женщина смотрит на мужчину, это было что-то из его детства, когда он себя чувствовал так под женским взглядом. Неет, она не была похожей на его мать, и даже на тётю или первую школьную учительницу. И все же непонятно откуда взялось это мимолетное ощущение, прилетевшее из детства.

Но оно его вдруг ошеломило желанием.

И потом он ей даже и не разу не признался как это произошло, что случилось с ним в тот день.

А сейчас когда она делала с ним все, что ей заблагорассудится, он тоже не мог найти этому никакого рационального объяснения. И не знал он про себя такого, и с другими этого не было, и не мечтал он о таких образах когда занимался самоудоволетворением. Да и вообще не так много он хотел от любви.

Но любовь многое захотела от него.

Заставлять его трахать других на её глазах мужчин и женщин это было самым частым её развечением. Она говорила, что он бог секса, грех закапывать такой талант в землю, создавать любовь с кем-то одним, и лишать радостей других имея такие достоинства.

А все началось с того, что её оргазм он поставил выше своего.

Их первая встреча, она предложила устроить челендж кто первый кончит. Да он бы с лёгкостью занял первое место, к тому времени ровно неделя со дня их знакомства, у него уже колом на неё стоял. Хах, но не так все просто…А очень не просто.

Она мастурбировала перед ним, а он должен быть дрочить перед ней. Им же нужно узнать друг друга, так сказать первое ознакомление.

-От чего ты кончаешь? — спросила она.

Она начала себя доводить до высшей степени возбуждения, её ласки самой себя стали более жёсткими, а его она просила прекратить свои. Он как завороженный слушал её всхлипывания и мольбы. Как будто она уговоривала саму себя или его или обоих вместе положить конец её мукам. Как только она чувствовала приближение оргазма, она прекращала трогать свою вагину и громко стонала от фрустрации. А у него уже темнело в глазах от этого долгого марафона сдерживания.

-Мне или тебе? — сквозь стоны как ни в чем не бывало спросила она, доставая короткий хлыст-гениталку.

-Что?-выдохнул он, не понимая.

-Я сделаю больно себе или тебе, выбирай.

-Это обязательно, Л? — с досадой простонал он.

-Ну, пожалуйста, — и снова эта просьба, в которой нет никаких предыханий. Никакого чистого секса. Это просьба и мольба о чем то личном. Она снова просила — пожалуйста, и он возбуждался от этого просто до умопомрачения.

Она легко ударила свою промежность хлыстом и всрикнула.

-Не надо, прошептал он, задохнувшись.

Следующий удар он ощутил на своём бедре. Она стояла близко, касаясь его своим телом, она вся дрожала от перевозбуждения. Никому не известно сколько она так могла продолжать мучить их обоих. Боль принесла ему короткую лёгкую разрядку напряжения, достаточную для того, чтобы почувствовать лёгкий-лёгкий привкус сладости. Её рука коснулась его члена, вместо его руки и властно и нетерпеливо стала дрочить ему, он чуть не кончил, когда она резко убрала руку.

-Л!, — в его голосе послышалось явное недовольство и усталость. А она со средней уже силой нанесла себе по бедру удар хлыстом. На её глазах навернулись слезы.

-Будь со мной, — сказала она твёрдо.

У него подкосились ноги, если бы она его не удержала, он бы упал на неё измученный этой странной психологической пыткой, в которую она его вовлекала.

-Обещай, что больше не будешь делать себе больно, — быстро приговорил он, его язык зарлетался от смешанных эмоций, которые его накрыли и с которыми он вообще не знал что делать, — Если хочешь, делай это со мной, но не с собой. Она всхлипывала.

-Будь со мной, — она все говорила твёрдо даже сквозь слезы.

-Хорошо, все будет хорошо, — он качал её в своих объятьях, — Никуда я не денусь.

Кончить он так и не смог. В этот раз он понял, что секс может быть другим, и никогда уже не будет просто и привычно. И свои страдания терпеть легче, чем страдания Л, которых он не мог выносить.

Если кто захочет продолжения-напишу.