Вечерний съем

     Александра никогда не любила однообразный секс, ее сердце (или не сердце, а нечто другое??) безраздельно принадлежало лишь одному виду секса - экстремальному! Душа ее противилась этому, и Саша ненавидела себя и свое блядство, но... но похотливость все равно брала верх в неравной схватке разума и зова плоти. Большинство ее вечеров начиналось всегда одинаково, она приходила со школы, хвасталась перед мамой очередной пятеркой, хватала шмотки и рвала ночевать к подруге. Мама, свято верившая, что девочки посмотрят очередную порцию мыльного сериала и лягут спать, жестоко ошибалась. Она даже в своем самом страшном сне не могла догадаться, что "девочки" в это время на самом деле балуют себя стопочкой самогонки, нагнанной бабушкой Олеси (Сашкиной подруги), и нелегкой порнушкой, так сказать, для разогреву. Затем наступал самый интересный момент подготовки себя самих к вечерней блядке. Все-таки это дело непростое и требует хорошего допинга для улучшения физической подготовки и отбрасывания ненужных комплексов, которых, в принципе, у малолетних поблядушек было немного, но все же.. При помощи красной помады, черного карандаша и белой пудры наивные 15-летние школьницы превращались в прожженных блядей. Далее в ход шли каблуки, короткие, едва прикрывающие места их особой гордости, юбочки и топики с глубоким декольте (Господь одарил их бюстами 3-го размера). И все, дальнейший их путь - трасса. Большая, призывно сверкающая светом проезжающих мимо тачек, оглушающая музыкой, доносящейся из колонок близлежащего бара. Да-да, именно в этом месте идет, воспетый не в одной песне жанра шансон, "вечерний съем".
     Саша с Олесей никогда не оставались без внимания противоположного пола. Так вышло и на этот раз. Не успели их стройные ножки призывно мелькнуть в разрезе юбки, как рядом взвизгнула тормозами побитая жизнью тойота. Сидящие в ней лица кавказской национальности (хотя, в общем-то, сидели там не только лица, но и все остальные части тела. А на фейс девочки особо не засматриваются, их как-то содержимое штанов больше интересует) в количестве две штуки. Чаруя своим восточным акцентом один из них спросил:
     - Куда столь прекрасные "дэвушки" держат путь.
     "Дэвушки", похотливо хихикая, ответили:
     - Собираемся составить компанию таким клевым "джигитам".
     Масляно сверкнув черными глазами, "джигиты", а в просторечии чурки, распахнули двери и сердца навстречу ночным приключениям. А то, что приключений не миновать, понял бы даже грудной младенец, не то, что изрядно поеденные молью 30-летние хозяева всех городских рынков. Пока девчонки осваивались, парнишки мигом сгоняли за водочкой и нехитрой закуской, состоящей из пачки кириешек и плавленых сырков. Давно Лесе с Сашей не накрывали такую поляну! Пораженные щедростью мужиков они мигом уговорили поллитру, которая хорошо легла на выпитый дома самогон, и оказались полностью готовыми к предстоящим скачкам.
     Чурки не стали заморачиваться и искать какую-нибудь хату. Зачем? Ведь в их расположении был небольшой лесок, ну а для особо стеснительных в качестве траходрома могла служить тойота, которая на своем веку столько мужских задниц и женских грудей повидала, что ее уже ничем не удивить.
     Лесного экстрима в жизни Александры уже столько было, что она знала там каждый куст и каждую тропу, поэтому для разнообразия они с Эдиком (сидевший за рулем чурка) решили перелезть на заднее сиденье машины.
     Олеся с Рафом тоже не горели особым желанием тусоваться на мокрой траве, поэтому, они тоже расположились между рулем и коробкой передач.
     Подогретый спиртным Сашин разум полностью отключился, как, в принципе, и она сама. Девочка не рассчитала дозы, и в руках огорченного чурки оказалась лишь внешняя оболочка девушки. Душа ее в это время уже видела 7-ой сон. Ну а с другой стороны - зачем Эдику ее душа? Не о Пушкине ж они решили беседовать! Ощутив и в этом свой плюс (меньше сопротивляться будет), чурик решил осуществить свои самые сокровенные фантазии. Но сначала он просто разложил "живой труп" на сиденье и как следует удовлетворился, переворачивая тело во все позы и ракурсы. В конце концов, ему надоела