Согласилась!

     Наконец-то она согласилась!.. Долго я ее упрашивал, очень долго уговаривал. Я и клялся, и обещал чуть ли не золотые горы, объяснялся в любви...
     Она не соглашалась.
     - Я еще очень молода! Что вы?..
     Так она всегда отвечала на мои упрашивания уговоры.
     Но, наконец, она согласилась...
     Надя, как звали ее, была девочкой семнадцати лет, дочерью вдовы сапожника в нашем поселке очень хорошенькой, скромной, тихонькой блондиночкой.
     Вдова, ее мать, приходила ко мне прибирать комнатах и мыть полы. Хитрая баба знала о моих ухаживаниях и даже поощряла их, видя в них источник многих благ. Во время уборки она сама присылала дочку развлекать меня. В такие минуты я усаживал Надю к себе на колени, целовал, обнимал, расстегивал кофточку и ласкал нежные, маленькие груди.
     Потом мне уже было разрешено гладить ее ножки, но только до колен, не выше. Но и это было наслаждение - гладить ее маленькие ножки.
     Я много раз приглашал ее поехать со мной в ближайший городишко, соблазняя покупкой подарков. И наконец, после многих отказов, она согласилась.
     Мы решили поехать на другой день и условились, где и как нам на станции встретиться, чтобы не подавать повода к нежелательным сплетням.
     После разговора об этом она сама крепко меня обняла и поцеловала, чего раньше никогда не делала.
     На другой день вечером, за целый час до прихода поезда я уже был на станции и с нетерпением высматривал ее. Где же она? Вот уже и поезд показался невдалеке, а ее все нет... Надула? Обманула?
     Но нет, вот, наконец, и она с матерью!
     Едем!
     Бегу в кассу, беру себе билет первого класса, ей - третьего до ближайшей станции, занимаю маленькое двухместное купе и жду отхода.
     Бесконечно долго тянутся минуты, но вот последний сигнал, свисток... Надя торопливо прощается с матерью и бежит в вагон третьего класса.
     Как только поезд отошел, я бросился в третий класс, нашел Надюшку и, несмотря на ее протесты, забрал к себе.
     В вагоне, кроме нас, никого не было. Вручив кондуктору рубль со строгим наказом, чтобы он никого не впускал в купе, я запер дверь и страстно обнял девчурку. Смеясь, она отвечала робко на мои поцелуи, затем сняла верхнюю кофточку и платок с головы и чинно уселась возле меня.
     Вне себя от желания, я прижал ее к себе и прошептал:
     - Надюша, можно? Да?
     - Что можно?.. А, вы все за старое. Да разве здесь можно?.. Не дай Бог, войдет кто.
     Тут-то я уже понял, что она тоже хочет ласки...
     Поезд подошел к станции с буфетом. Я купил сладкого крепкого вина, закуски, решив немного подпоить Надю для храбрости.
     После долгих отнекиваний она выпила две рюмочки вина, затем прилегла на диван, оставив, по моему желанию, ноги у меня на коленях.
     Она лежала на спине, а я потихоньку ласкал дозволенные мне ранее места, пытаясь незаметно забраться выше колен.
     Надя не сопротивлялась, но когда моя рука жадно схватила ее голую ляжку, со вздохом оттолкнула руку и повернулась на бок, ко мне лицом. Теперь она, затаившись, уже не двигалась и только вздрогнула, когда моя рука страстно коснулась ее голой жопки... Уже задыхаясь, я ласкал торопливо ее горячие, маленькие, кругленькие полушария.
     Когда мои пальцы стали слишком смелыми, она, пытаясь избежать моих ласк, повернулась на спину. Я облегчил это ее движение, и моя рука скользнула к ее лобку...
     Поставив локоть между ее коленками, я заставил девушку, после некоторой молчаливой борьбы, разжать ножки. И тотчас же мои пальцы коснулись желанного... Впервые!..
     Девчонка вздохнула и чуточку развела ноги.
     Мой член стал колом...
     Расстегнув штаны, я стянул их до колен и, сдерживая волнение, лег на нее. Она сама приподняла юбку и рубашку до пояса и, слегка согнув ножки в коленях, ждала.
     Но предыдущая игра вызвала у меня слишком сильное возбуждение. И как только член прикоснулся к лобку, я - о, проклятье! - тут же спустил...
     Она застонала и прижалась ко мне всем телом. А я только обливал ее, теряя твердость. Она заметалась и стала неловко подмахивать. Надюша горела как в огне, со стонами и вскрикиваниями страстно прижимала меня к себе, делая частые встречные движения. Но все напрасно...
     В дверь постучали. Мы подъезжали.
     Мне пришлось повозиться, пока я ее кое-как одел, потому что от страсти она просто ничего не могла делать сама, а лишь целовала и обнимала меня...
     Только в бричке извозчика, вдохнув свежего воздуха, Надюша пришла в себя.
     Молча добирались мы до гостиницы, молча поднимались в номер.
     Постелив постель, прислуга удалилась, и я запер дверь.
     - Ну, Надя, раздевайся!
     - А где я буду спать?
     - Да со мной же!
     - Нет, я лучше на диване.
     - Ну вот еще!
     Прошло несколько минут в пререканиях пока, наконец, она не начала медленно раздеваться. Сняла кофточку. Под тонкой ситцевой сорочкой ясно обозначились два маленьких возвышеньица.
     Я обнял ее, погладил трепетной рукой верх сорочки и крепко поцеловал в губки.
     Она ответила на мой поцелуй...
     Поколебавшись, сняла юбку. Присев на диван закинула одну ногу на другую, и я мельком увидел ее ляжки и все остальное. В одной рубашонке она быстро юркнула в кровать.
     Я тоже разделся, потушил свет и лег возле нее. Целуя и обнимая лежащую на боку Надю, я уговаривал ее лечь на спину.
     - Не нужно, лучше не нужно, милый... -шептала она, тем не менее отвечая на мои поцелуи - Я боюсь... если кто узнает.
     - Не бойся, детка, ведь я тебя люблю. За этой просьбой последовала, впрочем, другая - я попросил дрожащую девушку раздвинуть ножки...
     - Ну уж нет... - отвечала Надя.
     Пришлось слегка надавить коленом... Ее коленки понемногу разошлись, я стянул ее рубашку до самой шеи...
     Она еще продолжала сопротивляться, наше дыхание становилось все тяжелее...
     Наконец, она сказала:
     - Поцелуй меня, только не трогай "там".
     Не отвечая и чуть приподнявшись, я начал водить членом по ее влажной щелке... Надя вздрогнула и схватила меня за шею... Своими ногами я сильно раздвинул ее бедра, нащупал головкой вход в ее дырочку и чуть-чуть нажал... Она вскрикнула, дернулась, напряглась, но член бы. уже в ней...
     Оставаясь в таком положении, я вдвинул в ее раскрытый ротик язык, который она сразу же зажала между своими губками и языком. Вскоре я почувствовал, что она как-то слабеет подо мной.
     И я внезапно и сильно нажал членом! Надюша дернулась, вскрикнула, выпустив мой язык, но я тут же закрыл ей рот поцелуем и вновь нажал... Она забилась и застонала подо мной, но я, уже мало что соображая, держал ее как в клещах и яростно засаживал член в маленькую щелочку... Когда головка прорвалась в дырочку, она вскрикнула так, что пришлось зажать ее рот рукой.
     Но мое наслаждение и мучение девчушки длилось очень недолго. До того мгновения, когда головка члена уперлась в ее матку и когда она во второй раз сильно дернулась и в восторге застонала. Я тоже изошел...
     На другой день мы чувствовали себя превосходно. Начало было положено и в будущем меня ожидало море наслаждений. Понемногу и Надя развеселилась, принимая от меня подарки для себя и для мамы и с восхищением наблюдая забавные сценки в цирке, который мы посетили.
     К вечеру мой темперамент, однако, дал себя знать. Но я нашел в себе силы пощадить Надю. Перед отъездом она нуждалась в нескольких днях отдыха.
     И все-таки желание было слишком велико! Я принялся объяснять девушке другие способы наслаждений, уговаривать попробовать кое-какие из них. К моей великой радости, мне не пришлось тратить много слов, и вскоре Надя, сперва очень робко и краснея, а затем с увлечением начала сосать мой член... целых два раза я спустил ей в рот... Затем и сам пососал Наде ее ставший твердым бутончик. Она повизгивала, дергала ножками, вертела жопкой и, наконец, спустила мне в рот. В вагоне она еще раз сосала меня... Через два дня Надя пришла ко мне без матери.
     - Мать прислала поблагодарить за подарки. Завтра придем убирать...
     - Прислала... А ты сама не хотела?
     - Ну и я...
     Спустя несколько минут мы лежали голые на кровати...
     С тех пор мы часто встречались. Она приходила ко мне или одна или с матерью. Мать убирала в комнатах, а я принимал Надю в кабинете. В соседней комнате, где возилась вдова, разумеется, хорошо было слышно, что делается в кабинете. И скрип дивана, и повизгивание Нади, и ее мольбы не делать быстро и сильно, и мои просьбы поднять полные ножки и все такое прочее...
     * * *
     Вот что рассказывал старый холостяк Иван Петрович в своей компании, пообещав как-нибудь в другой раз рассказать продолжение...