Похоть в вагоне

     Две недели назад я поехал поездом к своим родителям в Фридрихсхайн. Поезд отправлялся с Восточного вокзала. На вокзале я поднялся по лестнице на платформу. На одной из лавок я увидел солдата Бундесвера в армейском обмундировании, в сапогах, с большим рюкзаком. Я сразу занервничал. Я не мог решиться, должен ли сначала присмотреться к нему, или сразу сесть рядом с ним. Я решил встать неподалеку таким образом, чтобы незаметно наблюдать за ним. Он сидел, широко расставив ноги, наклонившись вперед, у него были русые очень коротко подстриженные волосы, затылок был выбрит. Парень казался очень сильным, во всяком случае, довольно мускулистым. Особенно мне бросились в глаза его сильные руки, и я представил себе, как бы он обхватил меня ими. Наконец подали состав, и я, совершенно уверенный в том, что солдат сядет в другое купе, вошел в вагон, расположился поудобнее и развернул свой журнал "Авто-мотор-спорт".
     Внезапно дверь в купе распахнулась, на пороге нарисовался этот тип и спросил меня довольно нахально, есть ли свободное место. Я молча кивнул. Он уложил свой рюкзак наверх и плюхнулся на сиденье. Вот он сидит напротив меня, расставив ноги, в то время как у меня дыханье сперло. Я не нашел ничего другого, как уставиться на него и пялиться на его армейские брюки, заправленные в сапоги, на рубашку, рукава которой были закатаны так, что подчеркивали его мускулатуру, на его сильные руки ... Он вытащил из своей сумки сигарету и сунул ее в рот, хотя это было купе для некурящих. Я не осмелился сказать ему об этом, был наоборот совершенно подавлен этой уверенностью в себе. Он демонстративно выпустил клуб дыма в моем направлении. Я чувствовал, что мой конец стал крепнуть, и ничем не мог предотвратить это. К счастью, на мне была широкая футболка, так что ничего не было видно.
     Солдат так широко расставил ноги, что они упирались в мое сиденье, и было совершенно очевидно, что он провоцирует меня. Выкурив половину сигареты, он сказал мне: " Иди сюда! ". Я встал, а он прошипел: "Вниз". Я опустился на колени. Он приказал: "Расстегни мне штаны!". Я задернул гардины в купе, прежде чем расстегнул ему штаны, и начал через трусы гладить рукой его стоячий член. Он пренебрежительно посмотрел на меня с окурком в руке, ухватил мои волосы, чтобы нагнуть мою голову на свой конец. Я ощутил легкий запах пота, когда стянул его трусы и взял конец в рот. Он застонал. Его хуй был довольно толстым и мясистым, с прекрасной головкой, крайняя плоть легко оттянулась вниз. Он надавливал своим стояком мне в рот и громко стонал почти при каждом движении, не забывая о своей сигарете. Его сильная ладонь лежала на бедре, и я во время минета мог видеть, как она иногда вздрагивала, я видел вблизи его сильные руки, обонял запах его тела и сам имел сильный стояк, но ничем не мог себе помочь.
     Своим сапогом он иногда слегка наступал мне на яйца и зло ухмылялся. Я ощущал, как во мне закипает сперма. Его движения стали все более сильными, и я все охотнее сосал его толстый конец, пропускал его глубоко внутрь и предвкушал наслаждение тем, как он будет кончать. Он заорал, и я получил струю горячей спермы, брызнувшей мне в рот. Не переставая стонать, он впрыскивал свой сок в мой рот и крепко держал мою голову таким образом, чтобы сперма стреляла прямо мне в горло. В этом положении мы оставались несколько минут, пока он снова не успокоился. Тогда он вынул свой конец из моего рта, упаковывал его и застегнул штаны. Я думал, что он теперь сделает вид, будто ничего не произошло, но он сказал мне: "Теперь иди в туалет, справа от купе, и жди меня там! ". Я сделал, что он приказал, и стал ждать. Через пять минут дверь отворилась, он зашел, закрыл дверь и сказал: "Штаны вниз! ". Я, дрожа, расстегивал свои штаны, пока он снова прикуривал свой окурок.
     Потом совершенно по-будничному он вытащил свою елду, которая уже снова была готова к бою, и приказал мне встать спиной к нему и расставить ноги. По шороху сзади меня я догадался, что он натянул презерватив и чем-то смазал его, наверно гелем. Затем, все еще с папиросой в руке, он крепко ухватил меня этой рукой, в то время как другой рукой нажал своим концом в мой тесный задний проход. Я куда-то полностью провалился, чувствовал давление, иногда оглядываясь назад, видел его отвратительно гримасничающее лицо в зеркале и догадывался, какое удовольствие доставляло ему напяливать меня. При этом он продолжал с полным удовольствием курить, придерживал мой зад и спокойно и равномерно трахал меня в задницу, иногда похлопывал по ней. Ему не мешали мои периодические вздрагивания или умоляющие взгляды, когда мне было особенно больно. С моего конца капало само по себе, член был полу стоячим и раскачивался из стороны в сторону, мои яйца угрожали взрывом.
     Я заметил, что он снова стал более шумным, застонал, как перед этим, и все больше и больше балдел от своего присутствием в моей тесной жопе, ощущал, как его конец скользит в моей заднице, как он наслаждался ее узостью и властью, которую имел надо мной. И я с каждым разом, когда он немного унимался, когда он убыстрял темп, или когда его рука скользила по моему заду, все больше заводился. Иногда на мою кожу падало немного пепла с сигареты, что сначала мешало мне, но так как его вообще не заботило, доставляет ли мне что-нибудь боль, то и это стало меня заводить. И вот опять он расшумелся и стал еще сильнее вдалбливаться в меня, теперь удерживал мою задницу обеими руками и громко заорал да..., дааа... и кончил в меня.
     Несколько раз тряхнув своим хуем надо мной, он аккуратно уложил его на место, перед этим сняв гандон и кинув его на пол, бросил довольный взгляд в зеркало и ушел без комментариев за дверь. Я сидел на корточках с дикой болью в сраке, смотрел на лежащий на полу заполненный гандон. Мой конец распирало, большая капля выступила на головке, я направил ее вниз, и буквально через секунду изверг огромный белый поток.
     Когда я снова попал в купе, его вещей не было, остался только брошенный на пол окурок.