Моя кузина Сильвия (перевод)

     На двадцатую годовщину свадьбы, мама с папой отправились в тридцатидневную поездку вокруг света. На это время я переехал в дом тети Марии. Ей было 36 лет, она была младше мамы, разведена и у нее была дочь Сильвия. Когда это все началось, мне было 18, а ей 18 лет. Сильвия мне всегда нравилась, особенно ее растущая красота. Я любил в ней все, будь то длинные коричневые волосы, ее детские глаза, ее ум, ее веселость. Мы учились вместе, и наши увлечения были общими, мы были близки, как пальцы одной руки.
     Когда мы были вместе, мы были неразлучны. Я всегда воспринимал ее как родную сестру, а не двоюродную, но последнее время что-то стало меняться. Она была пленительна, а я был пленен.
     Это случилось, когда мы возвращались из кино. После фильма всю дорогу домой она держала меня за руку. Не знаю, как она ухитрилась незаметно взять меня за руку, но сперва я даже не осознавал этого. Я понял позже, когда за несколько метров до дома, она убрала руку. Я ничего не сказал, но ее щеки порозовели. Была ли она на самом деле влюблена? Не было ли это того рода любовью, что мы испытываем, например, к сестре или к учительнице? Этот момент заставил меня задуматься о Сильвии. Для нее я всегда был героем. Я, конечно, не самый умный и не самый сильный, но при ней я всегда старался делать все, чтобы выглядеть хорошо: в спорте, в играх, во всем. Пусть иногда мне было больно, но она никогда не видела во мне неудачника. Этим я гордился и собирался продолжать в том же духе как можно дольше. Мне нравилось быть героем.
     Теперь она казалась гораздо взрослее своего возраста и, похоже, знала, чего хотела. Итак, родители уехали, и я перебрался к Марии, чей дом находился в миле от нашего.
     Мы проводили дни в бассейне, который был в саду. Туда мы притащили телевизор и видак. Сад был небольшой, и бассейн занимал почти все пространство. Вокруг него была высокая стена, так что это было своего рода укрытие. Первые дни пришлись на субботу и воскресенье, так что Мария была с нами. У нее большая грудь, и она не стеснялась быть без верхней части купальника. Сильвия сказала мне, что она тоже загорала без верха, но мать запретила делать это, когда я здесь болтаюсь.
     В понедельник мы проснулись около одиннадцати, посмотрели телевизор в доме, хорошо позавтракали вместе с Марией. В час дня Мария пошла на работу, оставив нас одних. Как обычно, мы проводили день у телевизора, в саду рядом с бассейном. Теперь я понял, что Сильвия дождаться не могла этого момента, потому что она явно хотела кое-что попробовать.
     На ней было прекрасное черное бикини, ее грудки показывали, что она уже почти женщина.
     Подмышками у нее было немного волос, типа пушка, который появляется первым, так что, наверное, на лобке у нее волос было мало, если вообще были.
     Она захотела позагорать, и попросила меня натереть кремом спину. Странно, ведь предыдущие два дня купаясь в бассейне, болтая и смотря телевизор. Старый трюк, неприкрытая попытка соблазнения.
     У нее была очень нежная кожа, мне очень понравилось намазывать ее кремом. Я расстегнул лифчик, чтобы не осталось полоски - она не протестовала. Было очень жарко, солнце раздражало меня все больше. После того, как я закончил, я сходил на кухню и выпил банку пива, скорее для храбрости. Это был момент, которого я так долго ждал, и его нельзя было упустить. Свежий воздух в комнате немного охладил мой пыл, но когда я вышел обратно к бассейну, меня снова прошиб пот.
     Выйдя из дома, я увидел кусок черной ткани на земле рядом с Сильвией. Это, несомненно, был верх ее бикини, и волна возбуждения снова пробежала по мне, когда я представил, как она выглядит без него. От дома мне не было видно, как она лежит, и я подумал, что она лежит на животе, но когда я подошел, то увидел, что она перевернулась на спину, закрыв глаза и выставив на показ свою грудь. Я чуть в обморок не упал, когда увидел ее голые сиськи. Она была намазана кремом от плеч до бедер, так что груди выглядели очень светлыми. Когда я поравнялся с ней, я заметил что она слегка дрожит и тяжело дышит, явно слушая меня и то, что я делаю.
     Я сел на свое место рядом. Ситуация становилась все более захватывающей. Правда, я чувствовал себя неуютно: ведь это она сделала первый шаг, и теперь была моя очередь. Кое-что в моих трусах было очень твердым, и я решил пошутить:
     - Эй, а я думал, ты скромная девочка!
     Я стал намазываться кремом, а она пробормотала что-то насчет восьмидесятых и своей нелюбви к полоскам. Наверно испугалась, что я шокирован и не стану дальше подыгрывать ей. Тогда я решил подразнить ее еще немного:
     - Если ты так волнуешься насчет полосок, надо еще скинуть трусики.
     Улыбнувшись, она объяснила, что вполне достаточно верха. Чтобы еще больше подтолкнуть ее, я сказал, что если она снимет свои трусики, я тоже сниму трусы, и у нас не будет никаких полосок от солнца. Ее голосок стал нерешительным - она поняла, что я не шучу. Несомненно, она испытывала смешанные чувства: с одной стороны ей хотелось еще подразнить меня, с другой, что-то подсказывало ей прекратить игру. Ей явно было не так уютно, как минуту назад. Она больше не смеялась, склонила голову и снова стала прежней скромной девочкой, которую я знал. Я не долго гадал, чем было вызвано это смущение.
     - Сильвия, мне все равно, сколько там у тебя волос, если это тебя волнует.
     Это было не в бровь, а в глаз, потому что она сказала "О-кей". Итак, мы разделись, и я увидел ее почти голый лобок. Я спросил, почему она комплексует по поводу своей киски, на которой только начали расти волоски. Мы больше не смеялись, она снова стала сестренкой, а я - героем. Она рассказала, как избегает душа в школьном спортзале. Она убедила меня, что внутри у нее все нормально, просто такая уж она не "волосатая" девушка. Простыми словами я успокоил ее и заставил отбросить всю эти глупые рассуждения, из-за которых ей было плохо.
     Она посмотрела на мой член, и я всерьез спросил ее, первый ли раз она видит это, потому что почувствовал, что не время шутить. Она сказала, что да, и стала задавать вопросы, на которые я отвечал без тени улыбки. Она была очень любопытна. Разговор был интересным, но скорее научным. После пятнадцати минут такого разговора вся прелесть нахождения в голом виде друг перед другом куда-то испарилась. У меня появилась идея. Я встал и сказал:
     - Мне надо пописать, не хочешь посмотреть?
     Она согласилась, и мы пошли в туалет. Я был как бы на другой планете, но холод пола под моими голыми ногами немного опустил меня на землю, заставив меня понять, как же мне повезло. Мы вошли в туалет, где я пописал у нее на глазах. Она была потрясена. Со словами:
     - Давай, теперь твоя очередь, - я пригласил ее сделать то же самое. Она села на стульчак, и вскоре послышался плеск мочи. У меня встал.
     - Прости, это рефлекс. Ты ведь далеко не уродина. - неуклюже стал объясняться я. Но она и не просила извинений, она смотрела на моего затвердевшего дружка с интересом. Я понял, о чем она думает, и молил бога, чтобы у нее хватило сил осмелиться... Но все равно я был поражен, когда услышал, как она, наконец, нашла в себе силы спросить:
     - Можно потрогать?
     - Конечно можно, и не только...
     Она протянула дрожащую руку, она была необыкновенно возбуждена, как и я, впрочем. Три пальчика ласково гладили кончик, потом четыре, потом пять, она медленно, но верно схватила мой пенис всей своей рукой. Проверив его на твердость, она стала дергать его очень медленно, как начинающая, но это было очень приятно. Она работала над моим дружком несколько минут, постепенно увеличивая скорость. Я дышал в ритм с ее движениями, пока не вскрикнул и не пустил струю спермы прямо ей в лицо. Она была очень удивлена, и я принялся извиняться. Она взяла каплю жидкости между пальцами и, понюхав, попробовала на вкус.
     - Фу, что за гадость!
     Сунув ей "Клинекс", я сказал, что многим женщинам нравится сперма, но я бы предпочел кое-что другое. Я попросил ее встать с унитаза и прислониться спиной к стене, а сам встал на колени. Первая киска в моей жизни была прямо перед моими глазами. Я раздвинул ее губки и нашел клитор. Ее розовая писька была прекрасна, и на ней осталось немного мочи. Я лизал клитор, нюхая этот аромат. Запах, обычно отвратительный, казался удивительным, потому что исходил от пизды прекрасной девушки. Я довел ее до оргазма довольно быстро, она уже была сильно возбуждена.
     Мы вернулись к бассейну, оделись и, болтая, стали ждать, когда ее мать вернется.
     Говорили мы долго, пока тетя не пришла. Говорили открыто, без этой ерунды типа "это была случайность".
     На следующий день, когда я присоединился к Сильвии в бассейне, ее мать уехала в офис. Когда гул отъезжающей машины утих, я сообщил Сильвии, что ее мама покинула нас, снял шорты и лег нагишом загорать.
     Я услышал, что она тоже разделась, и попросил ее натереть мне спину кремом, что она незамедлительно стала делать. Но ее рука довольно быстро опустилась вниз к моему пенису, который встал почти до конца. Она стала медленно дергать его, приготовившись сглотнуть. Когда она сделала это, по всему моему телу пробежала дрожь.
     - Сядь на меня, - сказал я.
     Она развела ноги, а я стал направлять член между ее губ, которые она раздвинула пальцами. Она опускалась очень медленно, глубоко вздохнув, когда головка коснулась ее бутончика. Тогда она села на меня, и мой пенис с усилием пронзил ее. Раздался тихий крик боли. Мы немного любили друг друга, и я достаточно быстро пришел в себя, чтобы не кончить в нее.
     В последующие дни, убедившись, что тетя заснула, я стал приходить по ночам в ее спальню. Там мы два или три раза занимались сексом, а потом я уходил к себе. Детская сексуальная игра превращалась в настоящую любовную историю. После двух недель таких секретных игр мы попались. Нам надо было быть более осторожными, но страсть была превыше всех чувств, мы хотели секса любой ценой.
     Когда ее мать вошла, для нас это был большой шок. В темноте она заметила, что ее дочь была не одна в постели и со словами "что тут происходит?", включила свет. В этом свете она увидела меня, голого, растерянного. А между моих ног Сильвия смотрела на свою мать, также в шоке, также голая, свернувшись, как эмбрион, руки на члене, рот также недалеко от него. Я быстро схватил футболку, чтобы прикрыться. Пришла гроза. Десять секунд назад мы были в раю, теперь мы попали в ад.
     Мария была потрясена. Стоя напротив стены, она, казалось, изучает рисунки на ней, в то время как ее мозг искал, что же делать. Это длилось минуту, очень долгую минуту.
     Это был один из тех моментов, когда хочется провалиться сквозь землю. Силвии было стыдно до слез, я тоже чувствовал себя не лучше, а Мария, казалось, вообще была где-то далеко.
     Вместо того чтобы выкинуть меня из постели, она, как умная женщина, села на ее край и стала думать. После дурацких вопросов типа "Когда это все началось?", она успокоилась и у нас состоялась долгая, но тихая дискуссия. Она знала, что мы испытывали друг к другу чувства, не совсем характерные для отношений между двоюродными братом и сестрой, но никогда не думала, что это зайдет так далеко. Мы отметили, что наши чувства - сильные, светлые, такие, что их нельзя стыдиться. Тетя осознавала, что мы не родные брат и сестра. Мы попросили ее отвлечься от того факта, что мы родственники, что она сделала с усилием. Это не была глупая случайная половая связь, то, что она не приняла бы, это была любовь. После некоторых уступок (использовать презерватив), она согласилась, во-первых, разрешить нам продолжать встречаться, а во-вторых, защитить нас от остальных членов семьи, далеко не таких либеральных, как она. Она станет на страже нашего секретного сада. Вообщето, я бы никогда не поверил, что она пойдет на такое.
     Так начались хорошие времена.
     Скоро я начал проводить два-три часа вместе со своей кузиной под прикрытием Марии в ее доме. Так прошел год, я поступил в высшую школу, а Сильвия осталась в колледже, так что мы больше не учились вместе.
     Я продолжал проводить два или три часа в день в доме тети Марии. Маме я говорил, что иду делать домашние задание с одноклассником, или заниматься спортом, но иногда приходилось говорить, что я иду в дом к тете Марии, чтобы помочь Сильвии с ее домашними заданиями. Сильвия хорошо училась, так что трудно было объяснить, зачем ей нужна моя помощь. Тетя отвечала, что "им очень хорошо вместе, это экономит ей много времени, и мне нравится, что он ее поддерживает".
     В 118 лет я окончил школу, нашел постоянную работу и переехал в квартиру, которая было очень близко к дому тети Марии. Вообще-то я гораздо больше спал в постели Сильвии, чем в своей, находящейся через дорогу. Это было больше чем секс, все стало гораздо проще, когда мы стали жить рядом.
     Наша любовь была сильна как никогда, и наступило ее восемнадцатилетие. Мы с Сильвией хотели жить вместе, но это было невозможно в городе, где каждый нас знал. Благодаря Марии, у нас был год, чтобы подумать о том, чтобы перебраться в Париж, куда мой босс мог послать меня на работу.
     Сильвия поступила в хороший университет. Для нашей семьи, она просто переходила в большой университет в ближайшем большом городе, никто даже не подозревал, что она следует за мной в Город Огней. Мы отъезжали с промежутком в две недели, так что все шло хорошо.
     В Париже, все прошло, как мы хотели. Фамилии у нас были разные, так что мы выглядели обычной парой. Мы поселились в хорошей квартире и стали жить в своей мечте. Первое время просто пройтись по улицам рука за руку было нереальным моментом, которого мы так долго ждали.
     Мы жили этой прекрасной жизнью около года, когда наш секрет был раскрыт моей матерью.
     Она приехала в Париж, и с вокзала позвонила мне. За двадцать минут мы сделали все, что можно, чтобы скрыть, что мы были любовниками.
     Мама была удивлена, когда оказалось, что Сильвия, которая должна была изучать математику гдето на старом добром юге, открыла дверь. Мы сказали, что она в Париже на несколько недель, но мама только сделала вид, что поверила, потому что мы забыли спрятать пару фотографий и кое-какие другие вещи, раскрывающие истинное положение. Было слишком подозрительно, что жили вместе. Но было слишком поздно. Мне было 22, Сильвии - 20, мы были свободны. Зная, что мать может взорваться, мы тайно позвонили тете Марии, чтобы она поскорее приехала в Париж. После странной ночи на софе вместе с мамой, в то время как Сильвия была одна в комнате, приехала тетя Мария.
     Состоялась битва с участием четырех сторон: меня и Сильвии, Марии, которую мать обвинила в потакании кровосмесительной нашей связи, и, конечно моей матери, продолжавшаяся много часов.
     Вчера мама уехала, недовольная, но согласившаяся молчать. Я думаю, теперь уже ничего не случится, мы прошли все испытания. Мы счастливы, необыкновенно счастливы. Никто не знает, что она моя кузина, мы можем жить счастливо и даже можем подумать о детях.