Мечты сбываются

     Проработав журналистом без малого 18 лет, приходилось иметь дело с разными интересными личностями и любопытными историями. Далеко не все шло в печать (в силу формата-неформата издания). Пересматривая старые интервью, мне показалось, что, дополнив их подробностями из "ненапечатанного", они были бы интересны для читателей.
     Это интервью я делал с вором-рецидивистом Игорем Васильевичем (фамилию называть не буду) по кличке Рябой. Из 47 лет Игорь почти полжизни провел в исправительных учреждениях. На свободе он задерживался недолго: откинется, обворует зажиточных граждан (или ограбит), потом прогуляет лихие деньги в ресторанах и опять на дело. И так до тех пор, пока не попадется. Таким образом, на свободе он задерживался не больше года. Его рекорд - 1 неделя свободы до нового ареста за грабеж на улице. К своим отсидкам Рябой относится философски:
     - За все надо платить: пожил неделю красиво, и на том спасибо. А работать за копейки как все, мне западло.
     На зоне Игорь активно занимается спортом, как он говорит:
     - При моей профессии надо быть в хорошей физической форме, чтобы и от ментов мог убежать, и по ебалу дать так, чтобы голову оторвало.
     Глядя на его метр девяносто и косую сажень в плечах почему-то сразу веришь, что в случае чего он легко может оторвать голову.
     - Меня резали два раза и один раз стреляли, - рассказывает Рябой. - И ничего, жив-живехонек, здоровья на мой век хватит. Одно плохо на зоне - баб нет. Поэтому многие заводят "заочниц", а потом дрочат на их фотографии или, если повезет, женятся на них. Ведь с женами положены свидания в отдельных комнатах, где их можно отодрать по полной программе. В остальное время приходится довольствоваться "петушками".
     - Кем?
     - Ну, "петушками" - пидорами или "обиженными" , как их еще называют.
     - И ты тоже с ними забавляешься?
     - А что я, не человек что ли? Закроешь глаза, представишь какую-нибудь бабу с большими сиськами, а он тебе сосет. Некоторые их в жопу пялят, но меня это не прикалывает: мужская жопа есть мужская жопа. А рот он у всех одинаковый. Иные "петушки" даже лучше сосут, чем бабы.
     - А гомосексуалистами после таких отношений не становятся?
     - Если кто был пидором, то он пидором и останется: хоть на свободе, хоть на зоне. А я с "петушками" забавляюсь от безысходности, потому что баб нет. Хотя был один случай в моей биографии.

     Часть 1

     Мне тогда было 44 года. Мы с моим подельником Самохой ночью гоп-стоп таксисту устроили. Самоха ему нож к горлу приставил, а я деньги у него выгребал. Таксист шустрым оказался: он нож у Самохи ухитрился выбить. Но я не растерялся и двумя ударами в голову выключил водилу. Пока Самоха возился с магнитолой (хорошая магнитола, импортная, ее за хорошие бабки можно было толкнуть) сзади показалась ментовская машина. Мы в тачке в темном переулке, вокруг ни души, фары не потушены. Менты, видимо почуяв неладное, притормозили сзади. Самоха и я затаились. Прошло пять минут, десять. Ментовский УАЗик стоит позади нас, никаких движений. Мы не заметили, как наш водила пришел в себя и как заорет:
     - Помогите!!! Убивают!!!
     Самоха только и крикнул:
     - Атас!
     Мы выскочили из тачки и побежали. Причем в руках у Самохи магнитола: опасность - опасностью, а аппаратик не выбрасывает. Менты поехали за нами. Мы нырнули в узкий переулок, где машина не проедет. Двери УАЗика распахнулись и за нами побежали два милиционера. Мы оказались во дворике, где в ряд стояли три пятиэтажки, потом освещенная детская площадка, и опять пятиэтажки. Время на раздумье не было: менты преследовали нас по пятам. У нас было всего лишь несколько секунд преимущества, пока мы находились вне зоны их видимости. Если бы побежали через площадку, они бы нас засекли, поэтому мы нырнули в первый попавшийся подъезд, забежали на пятый этаж и позвонили в какую-то дверь. Дверь открыла высокая стройная девушка в домашнем халатике. Она даже не успела ничего понять: я ей сразу заткнул рот, схватил в охапку, и вместе с ней вбежал в квартиру. Входную дверь на все замки и щеколды закрыл Самоха. Из глубины квартиры послышался мужской голос:
     - Машенька, кто там приходил?
     Самоха побежал на голос, держа в руке нож. Через какое-то время из спальни показался парень где-то около 30 лет от роду в трусах и майке, которого, угрожая ножом, вел мой подельник. Хозяйка квартиры Маша, которая оказалась женой этого парня, еще не придя в себя, по нашему требованию принесла лейкопластырь и веревку. Парня мы связали и заклеили его рот пластырем, чтобы не шумел, и спрятали его в стенном шкафу. Времени не было. В квартиру вот-вот могли прийти менты с облавой, они уже наверняка вызвали подкрепление, и сейчас будут прочесывать район, понимая, что мы не могли далеко от них уйти. Я спросил у Маши:
     - Водка есть?
     Она ответила утвердительно.
     - Тащи.
     Взяв поллитровку из рук дрожащей девушки, я ее откупорил и дал ей:
     - Пей!
     Она стала отказываться. На уговоры времени не было, и я ей дал крепкую пощечину. Она сразу как-то обмякла, взяла бутылку и, скривив от отвращения лицо, стала, давясь, глотать. Выпив где-то треть бутылки, она повисла у меня на руке и заплетающимся языком сказала:
     - Я больше не могу.
     Оставшуюся водку короткими, но мощными залпами выпили мы с Самохой. Водка была теплой и противной. Но желаемый эффект был достигнут: напряжение отпустило, по телу разлилось тепло, мысли не помутнели, но голова стала легкой-легкой, а тело тяжелым. Я приказал Самохе:
     - Раздевайся до трусов.
     Одновременно раздевшись до майки и трусов, мы забросили свои шмотки в какой-то шкаф. На Маше я резким движением распахнул халат, содрал с нее лифчик и трусики. Тогда было не до этого, но все же я отметил, что у Маши не только красивое лицо с пухлыми губками и большими глазами, не только волнующие волнистые пряди волос цвета соломы, не только длинные стройные гладковыбритые ноги, блестящие от загара, но и плоский животик, упругие дынеобразные груди с призывно торчащими розовыми сосками, по-бразильски оттопыренная попка с двумя рельефно раздвинутыми в стороны полушариями, открывающими промежность и из всей растительности лишь маленький, аккуратненький треугольничек волос на лобке. Но тогда было не до этого.
     - Ну что, накрывай на стол, хозяйка, - сказал я Маше, запахнув обратно ее халат.
     - Да у меня и нет ничего.
     - Накрывай что есть. Только быстро!
     Маша как будто очнулась ото сна, и заспешила на кухню неуверенными шагами. Мы с Самохой быстренько помогли ей: открыли банку рыбных консервов, порубили колбасу, сало и хлеб, из холодильника достали полуторку пива и начатую бутылку коньяка. На сковородку я разбил все пять имевшихся в запасе яиц. По моей команде мы быстро выпили еще по рюмке коньяка, запили пивом, закусили бутербродами, как вдруг в квартиру настойчиво позвонили. Я выдернул пояс из Машиного халатика и бросил его в сторону. Теперь ей пришлось придерживать полы халата рукой, чтобы он не распахивался. Жестким голосом я ей сказал:
     - Сейчас ты откроешь дверь, будешь пьяной и веселой. Ментам скажешь, что я твой муж, меня зовут Игорь. Запомнила?
     - Да.
     - Как меня зовут?
     - Игорь?
     - Кто я?
     - Мой муж, - язык Маши прилично заплетался. Сказывалась приличная доза водки и последующий коктейль.
     - Если будешь умницей, то все будет хорошо. Мы еще и денег тебе заплатим за хорошее поведение. Попытаешься нас сдать, сделаешь что-нибудь не так, то Самоха горло перережет твоему муженьку. Кстати, как его зовут?
     - Саша.
     - Вот, не будет у тебя Саши. Запомни, все зависит от тебя. Поняла?
     - Да.
     - Самоха, иди в комнату к этому супчику, в случае чего, сам знаешь. А ты Маша иди, открывай дверь. Да повеселей, не на похоронах же! - я хлопнул ее ладонью по заднице.
     Она шатаясь пошла к входной двери. Я придержал Самоху так, чтобы она не видела.
     - Не вздумай его резать. Еще мокрухи нам не хватало. Если что, ляг в комнате на кровати и притворись спящим и в жопу пьяным. А я что-нибудь придумаю.
     Маша открыла замки. Милиционеры слишком резко дернули дверь на себя, и на них буквально вывалилась пьяная, голая девушка, так как халат не только распахнулся, но и практически свалился с ее тела. Увидев такую красоту перед собой, от уверенности у милиционеров ничего не осталось.
     - Вы че творите-то? - Маша не удержалась на ногах, повисла на ошарашенных блюстителях порядка и тщетно пыталась подняться.
     - Ой, извините, девушка. Мы тут преступников ищем, - милиционеры помогли ей подняться, и сами торопливо запахнули ей халат.
     - А я тут при чем?
     - Ничего подозрительного случайно не видели.
     Я боялся как бы Маша не сболтнула чего-нибудь лишнего и крикнул ей с кухни:
     - Маша, еб твою мать, яичница горит, а ты там с кем-то болтаешь. Кто там приперся? - я пьяной походкой в трусах и майке подошел к Маше, по-свойски запустил ей руку под халат и сжал грудь. Полы ее халата распахнулись, и она вновь предстала перед милиционерами во всем своем великолепии.
     - Ты ж голая перед людьми стоишь! - я попытался изобразить сцену ревности. - Стоит мне отвернуться, а ты уже голой жопой крутишь перед какими-то мужиками.
     - Нужны они мне, - Маша запахнула халат и убрала мою руку со своей груди. - Пойду на кухню, а то у меня яичница сгорит.
     Обалдевшие милиционеры что-то попытались промямлить:
     - Товарищ, мы собственно по поводу преступников.
     - А вы кто такие? - решив, что лучшая защита - это нападение, я пошел в атаку. - Вы откуда мою жену знаете? Зачем к ней пришли? Я что, похож на идиота?
     - Да мы на службе.
     - Не надо ля-ля. Пришли на сиськи моей жены полюбоваться? Не позволю! Это мои сиськи, и только мне можно их лапать. Еще раз сюда придете - убью! Не посмотрю на погоны!
     Один из милиционеров тихо сказал своим: "Пошли отсюда". Они извинились за беспокойство и ушли. Мне стало весело. Я пошел на кухню, громко позвал Самоху и предложил отметить грамотную разводку ментов. Маша в это время накладывала нам яичницу. Затем я обнял ее и сказал:
     - Ты была великолепна. Настоящая актриса. Менты чуть не обкончались, когда тебя увидели.
     Она улыбаясь ответила:
     - Зато ты так громко кричал про мои сиськи, что теперь весь подъезд будет думать, что я шлюха.
     Мы подняли рюмки и я проскандировал:
     - За Машины сиськи! Самые лучшие сиськи в мире!
     Мы залпом выпили коньяк, я распахнул Машин халат, и вместо закуски припал ртом к ее сочным, упругим грудям. Маша захохотала.
     - Первый раз мои груди называют сиськами. Таких наглых мужиков у меня еще не было. Мало того, что опозорил меня на весь подъезд, так еще и облапал при посторонних.
     Самоха обиделся.
     - Это кто тут посторонний?
     Маша, продолжая смеяться, махнула на него рукой.
     - Да я не про тебя, я про ментов. Сначала напоили меня до беспамятства, а потом выставили перед ними почти голой.
     Я посадил ее себе на колени, и залез пальцами в ее пизду. Она оказалась горячей и мокрой.
     - Ого, а наша телочка-то потекла!
     Маша попыталась изобразить стеснительность, но лишь на секунду, а потом прикрыла глаза и окончательно расслабила ноги, чуть разведя их в стороны. Самоха, наблюдая за происходящим, заметил:
     - То ли мужиков у нее настоящих давно не было, то ли блядь законченная. Давай ее отъебем по взрослому, а то меня стояк замучил, глядя как эта шлюшка своей голой жопой мелькает. Кто первый ее натянет?
     Я растягивал удовольствие, медленно двигая пальцами в ее разгоряченном влагалище. Всунув в нее третий палец одной руки, другой рукой я курил сигарету, и, наконец, ответил своему задерганному от желания подельнику.
     - Я буду первым. Это будет правильно. Ведь это я ее на блядки раскрутил. А ты, Маша, с кем из нас ты хочешь трахаться? Маша приоткрыла глаза, посмотрела на меня и ответила:
     - С тобой.
     - А со мной? - Самоха аж задрожал от возбуждения.
     Маша посмотрела на него и улыбнулась.
     - И с тобой. Хочу с обоими.
     - Ну и поблядушка нам с тобой досталась, - меня развеселила бесстыжесть этой красивой куклы. - У нее муженек в шкафу связанный лежит, а она в это время ебаться хочет. И не с кем-нибудь, а с насильниками, которые мужа-то и связали. Что ты ему завтра-то скажешь, наврешь, что мы тебя насильно изнасиловали?
     - Нет, - Маша даже не изменила блаженного выражения своего лица. - Расскажу все как было на самом деле, в подробностях.
     - В смысле, - это уже вклинился Самоха. - Ты хочешь, чтобы он тебя своими руками придушил?
     - Нет, он мне еще спасибо скажет, и будет еще больше любить.
     - ?????????
     - Сашенька, когда мы с ним занимались любовью, всегда мечтал, чтобы я переспала с другими мужчинами. Но как-то все не клеилось: одно дело - постель, другое - реальность. И тогда он стал мечтать о том, чтобы мы оказались где-нибудь на острове (или в каком-нибудь другом месте, откуда нельзя выбраться, куда нельзя позвать на помощь), и чтобы меня домогались какие-нибудь крепкие типы, а он ничем мне не мог помочь при этом. И поскольку помощи ждать неоткуда, я благоразумно должна буду отдаться этим типам. Короче, ситуация должна быть такой, чтобы лучшим выходом для нас было расслабиться и получать удовольствие.
     Тут уже я охуел.
     - Ну, тебя-то я еще могу понять, что за удовольствие ты можешь от всего этого получить, но вот твоего мужа. Ему-то какое счастье от всего этого, если его дорогую женушку пялят посторонние мужики?
     - Его это возбуждает. Еще на нашей свадьбе один гость так напился, что во время танца (правда, темно было) при всех задрал мне свадебное платье, схватил за задницу, и поцеловал в засос. Другие гости принялись его оттаскивать от меня, а мой муж стоял в стороне, и плотоядно наблюдал за происходящим. Потом, когда мы остались с Сашей наедине, признался мне, что увиденное его так возбудило, что он боялся ко мне приблизиться, чтобы окружающие ни увидели, что его член эрегирован. С тех пор он мечтает о том, чтобы меня оттрахали по настоящему. А я бы потом ему все рассказала, и дала бы вылизать свою киску со спермой чужих мужиков. Я даже специально для того, чтобы в меня могли спускать, себе спираль вставила. До сих пор она только моего мужа отрабатывала.
     - Ну теперь пусть нас отработает, будет твоему Сашеньке подарочек.
     Я достал свой уже давно стоящий хрен, и, не вставая, а лишь приподняв ее зад, вставил свой хуй в ее мокрую, горячую расщелину. Он, что называется, со свистом в нее вошел без каких-то ни было сопротивлений. Девочка созрела, и даже перезрела. Она в каком-то затянувшемся экстазе все прыгала и прыгала на мне. По-моему она кончила ни один раз, сейчас сложно сказать, я ведь и сам был пьяным. Потом я загнул ее раком на подоконник, и стал ее долбить своей каменной кувалдой сзади. Не поверишь, вся такая нежненькая, красивенькая, смазливенькая девчонка с наивненькими глазками, а пизда у нее - чуть ли не вся вывернулась наружу, хлюпала и чавкала белыми соками ее обильных выделений, превращая их в пену. Вся моя волосня была в ее малафье. Если