Перед врачами.

Это произошло, когда я был во втором классе. Мама привела меня в районную поликлинику для осмотра педиатром: у меня подозревали грыжу. Когда мы вошли, в кабинете была только одна пожилая женщина. Узнав, в чем дело, она позвонила по телефону какому-то другому врачу и пригласила подняться. Мне показалось, что она сказала «будет интересно». Нас с мамой попросили подождать.

Скоро появились еще две врачихи. Все они были женщины в летах, одетые, как и положено, в белые халаты. Они сразу принялись горячо обсуждать какие-то вопросы, не обращая на нас внимания. Наконец старшая из них подошла к нам и начала осмотр. Меня поставили перед ней, мама помогла снять рубашку и майку. Начался обычный осмотр: вдох-выдох, руки вперед-назад, врачиха ощупывала меня и что-то негромко говорила другим. Я вел себя хорошо и улыбался.

Потом врачиха отошла к столу и стала делать записи. Через плечо она сказала маме:
- Так, теперь разденьте ребенка.

Мама стала расстегивать мои сандалии, помогла мне их снять и поставила на кушетку. Потом мама расстегнула штаны и стала их стягивать с меня.. Я перестал улыбаться и заволновался. Мама всегда раздевала меня сама только когда хотела меня мыть или наказывать ремнем, и я не знал, чем все это кончится. Врачихи тем временем громко о чем-то беседовали, изредка посматривая в нашу сторону.

Я остался в одних трусах. Полагая, что это все, мама остановилась. Старшая врачиха, повернувшись и увидав меня, бросила маме:
- Совсем, совсем раздевайте!

Потом они все подошли к нам. Мне было не по себе. Одна из врачих наклонилась и быстро спустила с меня трусы. Я оказался перед толпой незнакомых женщин совсем голый. От неожиданности я заревел и стал отпихивал их руки. Чтобы как-то прикрыться, я согнулся, но неожиданно прижался голой попкой к холодной стене. Я взвизгнул и заревел еще больше. Мне было ужасно стыдно оттого, что я перед ними без трусов. Все теперь могли видеть мой пихтурь, а самое позорное было то, что он надулся и высоко торчал под животом. Не обращая внимания на мои слезы, врачихи громко кричали:
- Не хватай за руку!
- Не поднимай ноги!
- Не вертись!

Тут одна врачиха прижала меня к холодной стене за плечи, а вторая принялась обеими руками ощупывать живот. Видимо, ей мешал пихтурь, потому что она раздраженно сказала:
- Катерина, подержи ты его писун!

Пожилая врачиха прижала мой пихтурь к животу. Неожиданно они все отпустили меня и чуть не хором закричали:
- Ну-ка, подпрыгни! Подпрыгни!

Я стоял весь красный, зареванный от стыда и страха перед ними. Я не решался прятать от них поднявшийся пихтурь, и только переступал на месте ногами, толкая ляжками яички и писун. Врачихам это надоело. Самая пожилая крепко взяла меня за руку и потащила в соседнюю комнату.

Я шлёпал босыми ногами по полу, толстый пихтурь прыгал из стороны в сторону. В другой комнате было сумрачно и холодно, посреди стоял большой белый стол. Закрыв дверь, врачиха велела мне залезть на него. Стол качался, мне не хватало сил подтянуться, я все еще захлебывалсяплачем. Наконец она догадалась поддержать меня и посадила голой попой на холодную простыню. Я цеплялся за ее халат, но она меня подняла и поставила перед собой. Я всхлипывал, пытался рукой прикрыть пихтурь, но она отвела мои руки назад и тихо скомандовала:
- А ну, подпрыгни.

Я не двинулся. Тогда врачиха взяла из шкафчика большой блестящий инструмент, поднесла его К моему животу и грозным шепотом скомандовала:
- Подпрыгни, а то пипиську отрежу.

Я со страху дернулся и подпрыгнул, потом еще раз, и еще. Врачиха ощупывала меня между ног обеими руками. Потом, придерживая меня за попку одной рукой, стала сильно нажимать на пах. Видимо, грыжа все-таки была. Я стоял на самом краю стола, поневоле прижимаясь к ней животом, да так, что невольно касался торчащим пихтурем щеки. Врачиха обозвала меня бесстыдником, стащила со стола и отвела обратно к маме. Обратный путь домой я совсем не помню, помню только, что мама всю дорогу меня ругала за то, что я ее опозорил…