Роль

Та история, о которой я хочу вам рассказать, произошла летом. Лето выдалось дождливым можно сказать каникулы пропали даром. Природа как будто разбушевалась, дожди были проливными и с грозами. В один из таких дней из-за грозы в интернет кафе, в котором я просиживал в каникулы до позднего вечера с друзьями играя в сетевые игры, отключилась электроэнергия и я решил пойти домой пообедать. Так как больше идти ни кто не захотел, возможно, побоялись грозы, я поплелся один.

Примерно на половине моего пути полил проливной дождь и я, чтобы не промокнуть до нитки забежал в ближайшее здание, им оказался наш городской дворец культуры или как мы его сокращенно называли ДК. В фойе ни кого не было и чтобы хоть как-то убить время, я стал бродить вдоль стен рассматривая картины местных художников. Вдруг в фойе появился растрепанный человек который шел по направлению к выходу и что-то бормотал себе под нос. Увидев меня он замер рассматривая меня и через минуту сделал вывод, что Бог все-таки существует. Потом он подбежал ко мне схватил меня за локоть и буквально потащил к дверям которые вели в глубь здания.

По ходу нашего движения он сбивчиво объяснял мне, что через десять минут будет дан третий звонок и начнется спектакль, а одного из участников спектакля нет, зрителей собрался полный зал, режиссер в не себя и грозится его уволить, если он срочно не найдет замену. Затем он втолкнул меня в полуоткрытую дверь кабинета, зашел сам и сообщил мужчине который сидел за столом напротив двери, что нашел, то что надо. «Сидящий» внимательно посмотрел на меня и сказал, подойдет. Тот, что привел меня сказал, что он сейчас все принесет и приведет гримера и выскочил за дверь. Теперь уже этот сидящий, более детально мне пояснил, что в спектакле есть роль, девочки подростка, говорить практически ничего не надо, буквально пару фраз, но по замыслу режиссера она должна присутствовать на сцене среди героев во время трех актов как элемент будущности.

Играть ее, должна была дочка одной из актрис самодеятельного театра ДК, но она как назло заболела и выяснилось это прямо сейчас, и постановка находится на грани провала. И я просто обязан их выручить, тем более, что мы с ней похоже одного года и к тому же я стройный миловидный, голосок тоненький, так что вполне могу сойти за девочку. Все это было для меня так неожиданно, что я только и смог в знак протеста что-то бессвязанно промычать и попятиться к двери спиной. Но мое отступление и бессвязанное мычание было прервано буквально влетевшими в дверь человеком, который привел меня из фойе, и женщиной средних лет с париком и косметичкой в руках.

Сидящий встал подошел ко мне и сказал, что он в меня верит, и с этими словами взяв за руку растрепанного вышел вместе с ним из кабинета. В дверях он обернулся и крикнул женщине гримеру, чтобы она начинала. Когда они закрыли за собой дверь, гример повернулась ко мне и попросила меня переодеться в те вещи которые принес растрепанный, пока она будет раскладывать свою косметику на столе. Увидев мой ошалелый взгляд, она скомандовала, быстро, и отвернулась к столу вытаскивая из косметички свои инструменты для работы.

Я понял, что моим протестам ни кто не внемлет и повернувшись к стулу стал снимать ветровку и остальную одежду. Платье, которое висело на стуле, показалось мне длинным, и эта мысль меня хоть как-то успокаивала. Большое раздражение у меня вызвали белые трусики и гольфы которые лежали рядом с платьем. Но как говориться, что сделано, то сделано и пути назад нет. Поэтому я с неохотой натянул с начало трусики, потом белые гольфы, затем одел туфли которые стояли на полу тут же возле стула. Они немножко жали мне в пальцах, но не на столько сильно, чтобы это как-то препятствовало мне свободно ходить. Когда я одел платье, то понял, что на самом деле оно лишь казалось длинным пока висело на стуле, а в действительности, то есть на мне, было гораздо выше колен.

Молнию на платье которая находилась на спине я так и не смог застегнуть, поэтому мне в этом помогла гример. Усадив меня на стул, она одела мне парик, чуть-чуть припудрила мне лицо, слегка коснулась маленькой кисточкой моих глаз, накрасила губы помадой и с большим удовлетворением, как мне показалось, сказала, готово. Как по команде дверь распахнулась и в комнату вошли растрепанный и «сидящий», они хором сказали, что Шурочка просто чудо и стали улыбиться глядя на меня. Потом «сидящий» подошел ко мне, галантно протянул мне руку и когда я встал, подвел меня к зеркалу которое висело рядом с книжными полками.

Из зеркало на меня смотрело девичье лицо, которое бы вполне могло бы быть похоже на мою сестру, будь у меня таковая. Он спросил меня о моих впечатлениях и, глядя на мою реакцию, сказал, что Шурочка профессионал и этим все сказано, а растрепанный все повторял как заведенный, - «недурно, недурно, недурно». В этот момент в кабинет стремительно вошел человек не высокого роста, которого я про себя окрестил коротышкой, а он как позже выяснилось оказался режиссером, по смотрел на меня оценивающи потер свои маленькие ладошки друг об друга и тихо повторил несколько раз, - «Вот и чудненько», а потом заорал во все горло, что мне пора на сцену. Растрепанный схватил меня за руку и как уже было ранее потащил меня к выходу.

Пока мы шли с ним по длинному коридору, меня одолевало масса эмоций, во-первых, я никогда не был на сцене, во-вторых, это платье, было такое ощущения как будто я совершенно голый. Но не смотря на все мои страхи эта ситуация почему-то меня очень сильно возбуждала, страх сменялся возбуждением, потом они наслаивались друг на друга, а под конец вообще переплелись в клубок. Мы подошли к небольшой лестнице и растрепанный всунув мне в руки книгу шепотом сообщил, что внутри лежат листы бумаги где написаны мои реплики, я должен следить за героями спектакля и как только все их внимание будет направленно на меня, я должен буду произнести фразы или хотя бы прочитать их, один лист для первого акта, второй для второго и соответственно третий для третьего.

А вообщем, я должен во время всего действия сидеть на диване, который стоит на сцене и изображать, что я читаю эту самую книгу. Если затекут ноги, можно тихонечко пройтись, но только не далеко и на втором плане.

Последние его слова я совершенно не понял, какой второй план, я, если честно и первый план, не знал, где находится. Потом он взглянул на часы и тихо сказал, что мне пора, слегка направив меня рукой к лестнице. На последней ступени я обернулся к нему, чтобы почувствовать его поддержку, но при моем взгляде, он залился румянцем и перевел свой взгляд на пол. С начало мне это показалось странным, но уже выходя на сцену я понял, что растрепанный вовсю рассматривал мои трусики под платьем пока я поднимался по этой чертовой лестнице.

Пока я шел до дивана, я смотрел прямо перед собой боясь посмотреть в зал, ощущение было как будто меня вызвали к доске на уроке. Но когда я стал садиться на диван я понял, что вряд ли бы, я смог бы кого-нибудь рассмотреть в зале из-за яркого освещения которое заливало всю сцену. Ну ни чего, главное, что я вижу лица актеров, и с этими мыслями я стал листать книгу в поисках листов с текстом. Когда я их нашел, то немного успокоился и стал приходить в себя, но в голову тут же полезли мысли о платье и о нахальном взгляде растрепанного.

Я неожиданно для себя крепко сомкнул ноги и положил на колени книгу, еще не хватало, чтобы из зала кто-нибудь глазел на мои трусики. Когда на сцене возникла пауза и актеры обратили свои взоры на меня, я сказал, то что было написано для первого акта на листе и потому как спокойно они продолжили свои диалоги, я понял, что с этим я справился. Весь остальной первый акт я думал о коротком платье, которое было одето на мне и о нахальном подглядывание. С начало возникало чувство протеста и обиды, которое слегка перерастало в возбуждение, затем протест с обидой и вовсе улетучился уступив место, какому-то озорному возбуждению, которое я никогда до этого не испытывал и я даже почувствовал как мой член в трусиках стал оживать.

Когда раздался звонок извещавший о конце первого акта, я думал, что девчонкой быть не просто, но и ни так неприятно как я себе представлял в начале моего перевоплощения. После закрытия занавеса все актеры пот
янулись к лестнице, и я тоже присоединился к ним, но предпочел идти последним. Спустившись вниз, я вышел в коридор и стал ходить взад вперед, тем более что в коридоре ни кого не было, очевидно, что актеры разошлись по своим гримеркам. Минут через пять в коридоре появился мужчина лет пятидесяти или шестидесяти, одетый в рабочую одежду в очках.

Спросил меня, что я тут делаю. Я как смог объяснил ему, в чем дело. Он выслушал и пригласил меня к себе в коморку, выпить чаю, так как перерыв будет длиться еще минут пятнадцать. Я пошел за ним. Коморка, как он сам ее назвал, была в нише в конце коридора. Помещение, в которое мы вошли, действительно подходило название коморка, очень небольшое, заставленное различными тумбочками, ящичками, которые не только стояли на полу, но и крепились на стенах, у окна стоял стол с тисками. Мужчина представился дядей Витей, я назвал свое имя. Он мне предложил сесть, а сам достал из стола электрический чайник, налил воды и включил его.

Пока мы ждали когда чайник закипит, он мне рассказал, что работает здесь мастером по обслуживанию здания, одинокий, потом он начал травить какие-то байки и анекдоты. Когда стали заваривать чай, он попросил меня достать из ящика, который весел над столом, сахар, потому что он сам сейчас не сможет его достать, радикулит замучил. Я посмотрел, где находится ящик, и во мне стало просыпаться возбуждение, которое я уже испытывал, когда был на сцене. Он мне посоветовал с начало встать на стул, потом на стол, а оттуда уже достать сахар.

Сам он остался сидеть на стуле, протирая салфеткой чайные ложки. Я поднялся, повернулся к нему спиной и начал свое восхождение. Когда я уже был на столе, я обернулся и спросил, в чем лежит сахар, про себя отметив, что от глаз дяди Вити ни чего не скроется. Я был у него как на ладошке, на мои белые трусики он пялился, не стесняясь и я тоже решил поиграть в эту игру, и не стесняться, интересно, как далеко она зайдет. Он сказал, что в картоновой коробочке.

Я увидел одну из коробок взял ее в руки и повернулся к нему лицом, подумав при этом, что на мою попку, обтянутую трусиками он уже полюбовался, теперь пусть посмотрит на вид спереди. Я чувствовал, как во мне нарастает возбуждение от пристального и нахального взгляда дяди Вити, и поэтому я чуть-чуть отвел в сторону одну из своих ног, тем самым, усиливая свое возбуждение. Но дядя Витя оказался более прозорливым и решил рассмотреть меня поближе, он попросил подать ему коробку, а то он, ее плохо видит, и протянул руку, при этом, не вставая со стула.

В результате на этом столе мне пришлось сесть на корточки, чтобы подать ему эту коробку. Он потянулся к ней, одновременно сверля своим взглядом мою промежность. Покрутив в руке коробку, он снова посмотрел под подол моего платья и сказал, что это та коробка. Пока я вставал и спускался на пол, он продолжал жадно пялиться на меня при этом жадно облизывая свои губы. Когда мы стали пить чай, он предложил мне коньяка, для согрева, как он выразился, но я отказался, так как не переносил спиртного. Потом когда я уже пошел на второй акт спектакля, уже в дверях дядя Витя как-то игриво пошутил, хотел наверно про себя, а получилось в слух, был мальчонка, а стала девчонка.

Я обернулся и переспросил его, что он сказал, но он предложил зайти к нему в следующий перерыв на кружечку чая. Я поблагодарил его и побежал на сцену.

Второй акт спектакля прошел еще быстрее, чем первый, во всяком случае, мне так показалось, но к дяди Вити на чай я не пошел, потому что его последние слова меня немножко насторожили, и я подумал, что идти к нему в коморку было бы легкомысленно. Возможно, во мне говорило мое воспитание. Поэтому я весь перерыв слонялся по сцене. Когда закончился третий акт спектакля, я дождался, пока все уйдут со сцены, положил книгу на диван и пошел спускаться в коридор. В коридоре я нашел дверь «сидящего», у которого проходило мое перевоплощение, и постучал. Услышав приглашение войти, я зашел в кабинет.

В кабинете было сильно накурено, на столе стояла бутылка водки уже почти пустая, бутылка лимонада и какая-то закуска. Помимо «сидящего», в кабинете сидел и уже знакомый мне дядя Витя. «Сидящий» не совсем трезвым голосом стал меня опять благодарить за мою отзывчивость, подойдя ко мне, стал целовать мне руку, я с трудом смог ее выдернуть из его лап. Потом он сказал, - «я сейчас», и выскочил в коридор. Как только «сидящий» покинул кабинет ко мне подошел д. Витя с очень неприятной улыбкой на лице и без очков.

Спросил меня, не хочу ли я выпить водки, когда он услышал мой отказ, сказал, что я зря отказываюсь. Услышав, что я не пью, он стал говорить, что я очень хорошая, послушная и красивая девочка, он стал меня обнимать, а потом полез целоваться в губы. С начало мне удавалось уворачиваться от его попыток, но потом он подключил одну из своих рук и впился мне в губы. Параллельно своим притязаниям он стал наваливаться, напирая на меня, и я непроизвольно стал пятиться назад. Когда я неожиданно уперся попой в край столешницы, д. Вити удалось проникнуть мне в рот своим языком, и я почувствовал вкус водки и табака.

Меня чуть не стошнило. Потом он снова еще сильней навалился на меня, и я повалился спиной на узкий столик, в который упиралась моя попа. Он схватил меня за ноги и положил их себе на плечи, потом схватил за резинку трусиков на моей спине и стал их с меня стаскивать. Я пытался вывернуться, но он был сильнее меня. Затем ему удалось обнажить мою попку, полностью трусики стащить с меня было невозможно, он стал одной рукой расстегивать свои штаны, второй удерживая мои ноги у себя на плечах, при этом он как-то жутко улыбался. Когда я понял, что сил сопротивляться, у меня уже нет, я жалобно стал просить его, чтобы он меня отпустил, в этот момент кто-то вошел в кабинет, но д. Вити вошедший мешать не стал, а наоборот закрыл дверь на ключ.

Тогда я понял, что ни кто мне уже не поможет. Почувствовав, что что-то упругое и горячие стало упираться в мою дырочку, я в отчаяние прокричал, - «не надо, ну, пожалуйста, не надо!». Но этот мой крик только подстегнул д. Витю и он резким толчком вошел в меня, заставив сорваться меня на визг на слове «не надо». Наверно он успел чем-то смазать свой член, когда достал его из штанов, так как он легко проник в меня, не причинив сильной и резкой боли, как я себе представлял. После этого я откинул голову назад, как я уже говорил, стол был узким, и голова свободно повисла. При этом я из-за толчков д. Вити скользил по столу, и голова моя тоже совершала колебательные движения, из-за чего, в конце концов, парик с моей головы упал.

Через некоторое время я почувствовал возбуждение, оно стало усиливаться против моей воли, и непроизвольно я стал постанывать в такт толчкам д. Вити, очевидно услышав мои стоны, он взял меня за икры и развел мои ноги широко в стороны. Потом я почувствовал, какое-то движение около моей свисающей головы. Я открыл глаза и увидел, что ко мне приближается «сидящий» который выходил из кабинета. Он был без штанов и трусов в руке он держал свой напряженный член, губы его кривились от усмешки. Подойдя ко мне, он свободной рукой погладил мои волосы, затем, схватив, стал тянуть их так, что мой рот и горло оказалось на одной линии. «Сидящий» спросил меня, ел ли я что-нибудь сегодня, я ответил, что нет, он сказал, - «ни чего малышка, сейчас дядя тебя накормит».

После этого он сказал, чтобы я дышал носом, высунул как можно дальше язык и предупредил, что сейчас будет немножечко неприятно, а потом будет наоборот хорошо. Не успел я предположить, что он собирается делать, как он просунул в мой рот головку своего члена, она была очень нежной и солоноватой. Потом осторожными толчками он стал проталкивать член еще глубже мне в рот. Когда головка члена уперлась в мое горлышко, у меня из глаз покатились слезы, я дернул головой, сработал рвотный рефлекс, но это «сидящего» не остановило.

Он еще сильней надавил, и головка проскользнула в мое горлышко. Пока я приходил в себя он уже полностью погрузил свой член в мое горло. При каждой фрикции его большие налитые яички стали бить меня по кончику носа. Он с начало засопел, а потом стал стонать. Мое возбуждение стало нарастать, я старался попадать в такт обоих мужчин, последнее, что я понял, это то, что страсть захлестнула меня, отодвинув в сторону обиду и остальной негатив который был у меня внутри в самом начале этой оргии.

Они «терзали» меня еще минут десять, очевидно сказался выпитый алкоголь. Первым не выдержал этой гонки «сидящий», он как-то замер на мгновение, потом резким движением полностью ввел свой ствол в моё чрево, так что его яички оказались на моем носу, и стал кончать мне прямо в горлышко, помешать или остановить этот процесс я не мог, я только почувствовал подряд несколько мощных горячих потоков спермы, которые заполнили мой желудок.

Потом он вытащил свой обмякший член из моего рта, заголил головку и поднес к моим губам, на головке появилась мутноватая капелька спермы, я ни чего не спрашивая, слизнул ее язычком, она была солоноватой и терпкой, я обратил внимание, что теперь его яички не были большими и налитыми, они больше походили на сдувшиеся шарики, так как все их содержимое теперь находилось у меня в желудке. Он провел своей рукой по моим волосам и сказал, что сейчас мне будет очень хорошо. После этих слов он залез рукой в мои приспущенные трусики, платье и так было задрано, и стал трогать мой член, я, уже не стесняясь, стал стонать от такого блаженства. В этот момент д. Витя тоже стал ускоряться, я уже не мог сдерживаться и, взвизгнув, стал кончать. Сразу после этого я почувствовал горячий поток д. Витиной спермы в своей попке.

Когда д. Витя вытащил из моей дырочки свой член, он взял со стола салфетки вытер его, а потом и мою попку. Пока я переодевался, с дрожащими руками и ногами, д. Витя сказал, что будет лучше, если об этом никто не узнает, я с ним согласился. А «сидящий» сказал, что мог бы мне найти какую-нибудь подходящую роль и что бы я зашел к нему через недельку. Когда я уже был готов уходить «сидящий» протянул мне купюру и сказал, что это за роль. Уже потом сидя в парке на лавочке не далеко от ДК я размышлял, за какую роль он мне заплатил, за роль на сцене или на столе.